Торопливый стук золоченых сандалий разнесся по каменному полу.
Я стояла в тени колонны, Ксандр меня не видел. Я дождалась, пока он ушел.
Искалеченная нога и пыльные черные одежды - я выгляжу как рабыня, посланная за покупками. Удивительно ли? Разве не в рабстве я родилась?
Что мне до Ксандра и его дел? Он мне не родич и не возлюбленный. Его даже не назвать другом. Он просто кормчий того корабля, на котором мне выпала судьба плыть.
Я шла обратно к гавани, чувствуя растущую ярость. Что мне за дело? Чего я ждала? Почему я решила, что Ксандр не такой, как прочие моряки, блудливо урывающие удовольствие на всяком берегу, не задумываясь о завтрашнем дне? Отчего ему не походить на остальных мужчин, падких лишь на красоту?
"Уж ее-то у меня не много, - думала я, проходя в двери дома. Черное покрывало развевалось за спиной. - Не много. Ровно столько, чтобы устрашенные мужчины падали передо мной на колени, цепенея от ужаса. Ровно столько, чтобы в нужный срок прикоснуться к ним Ее холодной рукой".
"Я останусь в стороне от круговерти, - когда-то поклялась я, - и пусть никто не зовет меня любимой".
Лежа поверх расстеленного на полу тюфяка и глядя сухими глазами в потолок, я вдруг поняла, что огорчаться или нет - зависит от меня самой. Можно и дальше воображать Ксандра предателем, хотя он ничего мне не обещал и между нами сказано лишь несколько дружеских слов. А можно поразмыслить о том, что здесь вмешалась не его судьба, а моя - ведь не им, а мной принесена клятва не искать ничьей любви, кроме любви Владычицы.
Он не знал, что я видела его в храме, а я ему об этом не скажу.
Я перевернулась на бок и зарылась лицом в покрывало. Буду молчать. Незачем портить дружбу. В конце концов, я всегда знала, что мне судьба быть одной.
Зимние дни бежали один за другим, работа на кораблях шла как надо - Кос был доволен. Но спокойствие не может длиться вечно: между людьми, втиснутыми в одну гавань, нет-нет да и промелькнет дурное слово, а то и угроза. К тому же, зная Неоптолема, я должна была предвидеть, что княжеские запреты обезоружат его ненадолго и в конце концов он попытается их обойти, хотя бы и подлостью.
Меня разбудили крики и беготня, я выскочила во двор.
Аминтер с мечом в руке замер на пороге, Иамарад что-то кричит, в свете факела видно, как в массивную калитку протискивается Кос с окровавленным кинжалом в руке, почти на весу поддерживая Нея. Ней зажимает рукой бок, но кровь стекает по хитону и капает на землю.
- Что случилось? - крикнул Аминтер.
- Закрой калитку, - приказал Иамарад. - Погасить факелы, лучников на стены. Погасить факелы, я сказал! Иначе лучники как на ладони!
Несколько человек вскочили на стены - я видела, как Бай, мелькнувший рядом со мной, поморщился от боли.
Я подбежала к Нею, на ходу выкликая имя Лиды - она лучше всех здесь умеет врачевать. Ранен не только Ней, но остальные отделались намного легче. Лида прибежала сразу же.
- Как все произошло? - спросила я Иамарада.
- Мы возвращались от кораблей, в темноте на нас напали. - Он поморщился. - Неоптолем.
- Где Ксандр?
- Его с нами не было, он в храме. - Иамарад взглянул на стены. - Стража не помешает, однако сюда они вряд ли сунутся. Для них нападать на дом - значит нарываться на гнев князя Хирама, который учинит с ними расправу за нарушение мира. А так мы не докажем, что Неоптолем причастен к вылазке. Мало ли в городе простых воров…
- Чтобы простые воры напали на группу вооруженных людей?.. - с сомнением произнесла я.
Иамарад пожал плечами:
- Это были ахейцы. На Нея они кинулись в первую очередь.
Вслед за Лидой и Косом я вошла в комнату Нея. С него сняли хитон, в боку зияла глубокая кровоточащая рана.
- Нужна вода, - сказала Лида. - Чистая вода, только что из колодца. И ткань для повязки. Скорее.
Кос бросился выполнять.
Около дюжины людей толпились в дверях, норовя проникнуть в комнату.
- Царевич Эней ранен, - сказала я им, подходя. - Лида о нем позаботится, только не нужно ей мешать.
- Он умер? - спросил кто-то.
- Нет, - ответила я, чуть посторонясь, чтобы они увидели Нея; Лида хлопотала вокруг него, промывая рану. Если сейчас не показать им царевича, пойдут слухи. - Он ранен, ему нужен покой.
Убедившись, что все так и есть, люди начали расходиться. Когда ушли последние, я вернулась в комнату. Лида выжимала окровавленный лоскут, вода в тазу уже стала густо-багровой. Ней лежал с тугой повязкой вокруг тела, изможденный и бледный.
- Потерял много крови, - тихо сказала Лида. - Рассечены только кожа и мышцы, внутренности не задеты: наверное, клинок скользнул по нижнему ребру. Царевичу повезло.
Раны в живот почти всегда неисцелимы, хотя смерть может прийти далеко не сразу.
- У него сейчас слабость и лихорадка, но если жар спадет, Ней через неделю встанет на ноги, - добавила она. - Я посижу с ним ночью. Ему нужны сон и покой.
Оставив его с Лидой, я пошла во двор, стены которого еще охранялись лучниками. В переходе мне попалась на глаза какая-то бесформенная куча, которую я приняла было за узел с вещами, но, присмотревшись, разглядела ребенка.
Вил смотрел на меня голубыми глазами - такими же, как у Нея.
- Мой отец умер? - спросил он тихо.
Я опустилась на колени рядом. О нем совсем забыли в суете.
- Нет. Твой отец поправится. Его ранили в схватке, сейчас он спит. Когда проснется, с ним можно будет поговорить.
Вил закусил нижнюю губу и замолчал. Подняв с пола, я обхватила его поперек туловища - он оказался совсем легким для почти пятилетнего мальчишки.
- Ну, тогда пойдем, - решила я. - Посмотрим на него прямо сейчас.
Мы вошли, Лида предостерегающе поднялась.
- Царевич Вил сейчас уйдет. - Я опустила его на пол рядом с постелью. На шее у Нея блеснула капелька бронзы - какой-то амулет с храмового торжища. - Видишь? Он спит.
Вил протянул руку и тронул Нея:
- Папа…
Веки Нея дрогнули.
- Вил… Все будет хорошо, сынок. - Он медленно открыл глаза. - Я скоро поправлюсь.
Вил безмолвно пошевелил губами.
- Я не умру, - проговорил Ней. - Просто посплю, потому что уже ночь. Лида отведет тебя в постель, и ты тоже поспишь.
- Я побуду здесь, - сказала я, взглянув на Лиду.
- Пойдем, царевич Вил. - Она встала с места. - Уже ночь, тебе давно пора спать. Пойдем, я тебя уложу.
Они вышли, Ней закрыл глаза.
- Кажется, удалось, - сказал он.
- Отдохни, Ней, - ответила я. - Тебе нужен сон. Я буду рядом.
Тянулось холодное предрассветное время, когда затихает даже большой город. Ни шороха, ни собачьего лая. Я сидела в кресле у постели царевича и временами клевала носом. Тускло горел светильник. Слышалось лишь дыхание Нея, грудь вздымалась и опадала в такт. Жар не уходил, однако и не усиливался. Я не чувствовала Ее присутствия, и сейчас меня это утешало. Если жар спадет, Ней выживет.
Амулет в виде меча при каждом вздохе поднимался и опускался на груди, бронза вспыхивала бликами от светильника. Я на миг задремала, но тут же, вздрогнув, проснулась.
Я не слышала, как он вошел. Он сидел в кресле рядом с дверью - молодой, с усталым лицом и выгоревшими волосами, в потертых кожаных одеждах. Если бы не тень от сложенных за спиной крыльев, я приняла бы его за обитателя Библа.
- Кто ты? - спросила я. Мне уже приходилось видеть богов.
- Ты не испугалась, - произнес он с мимолетной улыбкой.
- Мне нечего бояться, - ответила я. - Я служу Владычице Мертвых и нахожусь под Ее защитой.
- Обычно люди боятся богов.
- Обычно да. Но меня больше пугают сами люди и их деяния.
Он снова улыбнулся:
- Твоя смелость мне нравится. Я прихожу только к смелым.
Я взглянула на Нея - он спал, на шее подрагивал меч-амулет.
Я постаралась, чтобы голос звучал твердо.
- Зачем ты здесь? Значит, ты пришел к нему?
- К нему, но не за ним, как ты подумала. Я не Смерть.
- Я знаю.
- Это я отвел от него нож, и лезвие скользнуло вдоль бока. Не крикни я - он бы не обернулся, клинок вошел бы в спину по рукоять. Он бы уже умер.
Я опустила взгляд на лицо Нея, боясь моргнуть.
- Но почему? Он ведь не из твоего народа.
Он словно бы пожал плечами, хотя плечи остались неподвижны, лишь дрогнули беспокойно крылья.
- Он смелый. И у него на шее мой меч.
- Меч у него от Ксандра, тот купил его на торжище у храма. Сказал, что дарит на удачу.
- Выходит, удача его не подвела.
- Кто ты? - повторила я.
- Мик-эль, из воинов Баала.
Я покачала головой. Мне привычнее было Ее устрашающее величие, полное тайны и неподвластное пониманию.
- Ты не похож на тех богов, что я видела.
- Просто я очень молодой бог. - На этот раз он и вправду пожал плечами.
- Боги бывают молодыми? Неужто могут появляться новые боги?
- Боги войны вряд ли появились прежде воинов. А боги урожая не могли родиться раньше, чем люди научились сеять семена и возделывать землю. Было и такое время, не очень давно.
- Моя Владычица…
- Твоя Владычица живет издревле. Она была уже старой, когда человек, опустившись на колени в высокой траве, впервые дивился тому, что его брат упал и больше не побежит с ним рядом. Или когда женщина впервые спеленала мертвого ребенка и положила его в землю, как в лоно. Твоя Владычица была уже старой, когда я родился.
- А как ты родился?
Мик-эль чуть пошевелил крыльями, словно устраивался поудобнее. Его взгляд блуждал где-то вдалеке.