- Пока не знаю, - сказала я, прислоняясь спиной к ограждению "Дельфина". - Не могу увидеть все полностью. Как будто смотрю на ураган и не понимаю, обширен ли он. Или пытаюсь нарисовать очертания берега.
- Очертания берега? Как можно нарисовать берег? И ураган - он ведь необъятен.
- Если разглядеть… Тогда стало бы ясно, что делать.
- Ну… Если только взобраться на высокий берег, откуда хорошо видно. Или уйти далеко в море, чтобы посмотреть на ураган со стороны.
- Да. Зато богам видно все целиком.
- Но мы-то не боги…
- А намного ли герои меньше богов? Так ли уж велика разница?
Ксандр, улыбнувшись, покачал головой:
- Госпожа, ты говоришь о мистериях и таинствах, которые для меня непостижимы. Не мне пытаться их понять.
- Они не непостижимы. Просто мы не знаем способа им выучиться - ни ты, ни я.
Он поднял голову:
- Это как?
- Ты можешь научиться менять обшивку на корабле?
Ксандр кивнул:
- Могу. Ну, то есть я не знаю, как это делается, но если Кос мне покажет, то, конечно, научусь.
- И всякий научится?
Он, улыбнувшись, прислонился к поручню палубы.
- Наверное, нет. Нет, не всякий. Аминтер слишком неподатлив и плохо воспринимает новое, Кассандр еще не знает морского дела и не сможет всего понять. А кто-то просто медленно работает. Строить корабли - тут нужно мастерство.
- А я могла бы научиться?
- Ты женщина.
Я сложила руки на груди.
- Если бы пришлось, Ксандр. Могла бы я научиться?
- Да. Если тебе кто-нибудь покажет, как надо.
- А как учился самый первый корабельный мастер?
Ксандр склонил голову к плечу:
- Не знаю. Откуда мне знать? Наверное, боги научили…
- А если бы боги научили меня тому, какие бывают облака и как они движутся, то я бы могла понять, как устроен ураган. Среди неизвестных нам явлений не все непостижимы - просто мы не знаем, с какой стороны к ним подступиться.
- Наверное, боги охраняют от нас свои тайны.
- Мы не знаем, какова их воля. Мы не сможем ничего понять, пока не начнем задавать вопросы. Может быть, тот, кто построил первую лодку, сидел на берегу и пытался долбить старое бревно, а Владычица Моря улыбнулась его стараниям и обрадовалась, когда лодка заскользила по волнам? Скорее всего сама Она и нашептала ему на ухо тайны морей.
Ксандр помотал головой:
- Госпожа, ты уводишь меня слишком далеко от берега.
- А ты с удовольствием подчиняешься, - улыбнулась я. За мной еще никто не следовал с такой легкостью. Я коснулась его руки.
Ксандр замер на месте. Я отдернула руку прежде, чем увидела его взгляд - он смотрел мне за плечо.
Я обернулась. Десяток кораблей входил в гавань. На том, что шел впереди, была нарисована солнечная колесница.
- Неоптолем, - вырвалось у меня.
Молодые боги
Князья Библа - правители с твердой рукой, не терпящие ссор и драк на улицах города: ничто не должно мешать торговле. Нынешний князь, вслед за несколькими предшественниками носящий имя Хирам, оказался решителен, хотя довольно молод - всего лет на пять старше Нея.
Не успели мы появиться в городе, как он прислал передать Нею, что желает видеть его у себя. Иамарад пошел в качестве переводчика, Аминтер и Ксандр присоединились для представительности. Ксандр немного понимал язык еще с прошлых походов в Угарит, но во время приема не показывал вида, надеясь извлечь из этого какую-нибудь пользу.
Князь Хирам в недвусмысленных выражениях дал понять, что любые кровные распри между Неем и Неоптолемом должны остаться за пределами Библа, иначе обоим придется почтить своим присутствием подземелья крепости и насладиться там гостеприимством хозяина много дольше, чем они намеревались.
Услышав об этом, я порадовалась, что Ней не взял на прием Анхиса. Торжественный перечень родовитых предков Нея, провозглашенный перед Хирамом, вряд ли усилил бы княжескую благосклонность.
Нам пришлось оставить суда в одной гавани с неприятелем. Я сомневалась, что явленное Хирамом миролюбие пришлось Неоптолему по душе больше, чем Нею, но, видимо, у него тоже не было выбора. Погода портилась, наступала осень.
Подходила пора праздника Возвращения. Как-то хмурым днем, когда небо было затянуто свинцовыми дождевыми тучами, я перехватила Нея во дворе дома, снятого нами на выручку от последнего плавания из Миллаванды.
Ней вздохнул:
- Да, от наших обычаев нельзя отказываться. Вроде бы князь Хирам не запрещает здесь обряды других народов, особенно если их проводить не на виду.
- У египтян тут и вовсе отдельное святилище, - сказала я. - Уж точно никто не станет возражать против обрядов, совершаемых в частном здании. - Я повела рукой в сторону высокой стены и крепкой калитки. - Меня больше заботит то, как все устроить. Для процессии нет места, если только не ходить во дворе по кругу. И обязательно нужно что-нибудь, что послужит вратами.
- Сзади есть яма для хранения бобов и зерна. Вырыта в земле, никаких камней, мне по пояс. Сверху доски, чтобы домашний скот не совался внутрь. Подойдет?
- Все равно ничего другого нет. - Я провела ногой по земле. - Почва плотная и внизу, видимо, камень. На нужную глубину не прокопаешь.
Зерновая яма, которую показал Ней, оказалась неровной и грубой, но в общем пригодной.
Больше меня волновало то, кому доверить роли. Деметрой быть, конечно, мне: в ее текстах слишком много строк, и на ней держится все действо. В Пилосе я представляла Деметру дважды - с тех пор как умерла та, что была пифией. Выступления хора можно частично убрать, однако без Владыки Мертвых не обойтись, и тут нужен певец с сильным голосом. Его партия одна из самых сложных, но и самых эффектных для жреца, где размах чувств, начинаясь от ярости, перетекающей в страх и венчающейся горем, завершается смирением и подчинением должному миропорядку. Конечно, придется ее сократить: никому не под силу запомнить столько текста в небольшой срок, если он не жрец с тренированной памятью. Давать эту роль кому-то не прошедшему посвящение - почти святотатство, но без Владыки Мертвых действо невозможно.
С ролью девы все проще. Строк у нее немного, часть из них повторяется, и только в одном фрагменте понадобится хороший голос. К тому же ей почти все действо придется провести в зерновой яме, ожидая выхода, пока будет происходить наш диалог с Владыкой Мертвых.
В конце концов я остановилась на Тии.
- Я? Нельзя! - Она отвела волосы от лица. - Я не проходила посвящение…
- Тебе не обязательно, - сказала я. - Деву обычно исполняет кто-то из учениц. Я много лет пела эту партию в Пилосе; часто ее доверяют обычной девушке с хорошим голосом и приятным лицом.
- Я не решусь стоять там перед всеми людьми! - Хотя она отпиралась, в ее глазах вспыхнул огонек. Видимо, когда-то раньше, еще до войны, она ясно сознавала свою привлекательность и не прочь была порадовать людей пением. Красота и любовь к пению сохранились в ней и сейчас, несмотря на горести.
- Тия, ты должна спеть. Здесь любому из нас приходится стараться для своего народа, учили нас тому или нет. Теперь и от тебя нужна помощь.
Ее рука легла на выступающий под хитоном живот, взгляд скользнул вниз.
- Но я не дева…
- Кора тоже. - Я села рядом с ней. - Все знойное лето она властвовала над выжженными землями Царства Мертвых, рука об руку со Смертью. Она жила во тьме, разлученная с родичами, похищенная подземным Владыкой. Мать приходит ее вызволить, отнять у Смерти. И вот Персефона снимает черные одежды и в наготе начинает путь наверх. Пока длится ее ожидание в подземной тьме, она забывает былое, все остается позади. Она ждет, пока ее мать ведет разговор со Смертью. А потом выходит, облаченная в белые одежды и невинная, как новорожденное дитя, и возвращается в объятия родных. - Я помолчала и взяла ее за руку. - Тия, тебе, как никому, пристала эта роль. Поверь.
И она согласилась.
С Владыкой Мертвых, по сути, не оставалось выбора - никто другой не обладал должной наружностью и умением себя держать перед людьми. Кроме того, Ней в детстве видел мистерии, несмотря на запрет. Да и голос у него сильный - чуть более мягкий и приятный, чем полагалось бы Владыке Мертвых, зато гибкий и звучный. Часами напролет я разучивала с ним партию, которую издавна знала на память: та, что была пифией, когда-то заставила меня затвердить наизусть все тексты мистерий, и сейчас я была ей за это благодарна.
Будь он жрецом - какая бы составилась пара! Словно созданные друг для друга, наши голоса сливались воедино, как свет и тьма, как огонь и мрак. Увы, он не жрец - и лучше мне об этом не забывать…
Наконец пришло время праздника. В полночь, не тронув пока спящую Тию, я разбудила Нея: нужно было приготовить зерновую яму и расставить факелы вокруг площадки для зрителей - пустующего скотного двора позади дома.
Разливалась предрассветная прохлада.
- Не пора еще? - Ней явно не находил себе места.
- Нет, - ответила я. - Начинать надо, когда станут бледнеть звезды. Иначе тебе придется растягивать партию, дожидаясь восхода. - Я поправила складки его плаща. Для действа взяли темный хитон Аминтера, который оказался Нею слегка коротковат, и поверх него, заколов на плече золотой булавкой, накинули мое черное покрывало, сложенное вдвое, чтобы по длине получился мужской плащ. С мечом у бедра и с гладко расчесанными волосами царевич выглядел вполне подходяще для Владыки Мертвых. На мне был мой обычный черный хитон, уже достаточно старый и потрепанный, чтобы поверить, будто я месяцами скиталась в поисках дочери по горам и чащобам.