В люк забросили оставленную мною у танка винтовку, потом в него с опаской заглянули оба танкиста. Они с удивлением смотрели на меня - живого и здорового, сидевшего в башне на месте командира. Быстро поняв, что я цел и невредим, а танк взрываться не собирается, они осмелели и забрались в машину, заняв места водителя и пулеметчика.
Механик-водитель толкнул меня в бок:
- Ты стрелял?
- Я.
- Видели мы попадание в того гада, что нас подбил. Так ты что - танкист?
- Есть такое дело.
- А чего тогда в пехоте воюешь?
- Получилось так, меня никто не спрашивал. Мотор не поврежден?
- Сейчас попробуем.
Механик-водитель завел двигатель. Он заработал ровно, выпустив клуб вонючего солярочного дыма.
Я обратился к пулеметчику, сидевшему за пулеметом рядом с водителем:
- Иди сюда, заряжать будешь - не управиться мне одному.
Танкист перебрался в башню.
- Заряжай фугасным.
Сам толкнул ногой механика:
- Вперед.
Плохо, что у меня шлемофона нет, чтобы перекричать двигатель, надо иметь луженую глотку. Потому на всех танках командиры подавали сигналы механику-водителю ногами. Ткнул в левое плечо - он поворачивал налево, в правое плечо - направо. По обоим плечам - стой! Вот и этот механик меня понял.
Танк рванул вперед, обгоняя пехотные цепи.
Я посмотрел через щели в башне. Кроме нас вперед шли еще три танка, остальные дымно чадили на поле. В основном это были легкие БТ.
Танк раскачивался на неровностях, и без шлема я уже набил шишки на голове. В прицел я увидел, как немцы руками выкатывают из-за кустов противотанковую пушку.
Обеими ногами я надавил на плечи водителя. Клюнув носом, танк встал. Я лихорадочно крутил маховики наводки. Время шло на секунды. Кто окажется быстрее - я или немец?
Вот перекрестье прицела легло на щит пушки. Я тут же нажал на спуск. Грохот выстрела, звон вылетевшей гильзы… В башне сильно запахло порохом.
- Вперед!
Я приник к прицелу. Пушка лежала на боку, задрав вверх станину.
Мы, не останавливаясь, мчались вперед. Вот и немецкие окопы. Механик-водитель принялся утюжить гусеницами траншею и окопы. Не успели немцы всерьез окопаться - слишком рвались вперед.
По броне часто-часто застучали пули. Черт с ними, нам они - как слону дробина, лишь бы не снаряды.
- Красный флаг! - крикнул водитель.
Я сначала не понял, приник к смотровой щели. Над одним из наших Т-34 высунувший в башенный люк руку танкист размахивал небольшим, как игрушечным, красным флажком. Пока я соображал, что бы это значило, заряжающий в башне закричал:
- Отходить надо!
Это с какого перепугу мы должны отходить? После того как все так хорошо начало складываться? Пушки подбили, по окопам проехались - и отходить? Ни фига, надо развивать успех.
- Вперед! - заорал я.
Танк двинулся прямо по линии немецких окопов - перпендикулярно нашему наступлению.
Из-за кромки леса показались немецкие танки T-III и T-IV. Что-то многовато их - не меньше десятка. Видимо, увидевший их раньше меня комбриг и подавал сигнал к отходу.
Немецкие танки перестраивались, растягиваясь в цепь. Я оказался у них на правом фланге, и пока ими явно не замеченный. А и заметят - невелика беда. Пушки этих танков на дальности свыше трехсот метров пробить броню Т-34 не в состоянии.
- Заряжай бронебойным!
Клацнул затвор. Я обеими ногами толкнул механика в плечи. Танк замер. Я навел прицел и выстрелил.
Тут же закричал:
- Бронебойный!
Навел пушку на другой танк, взял упреждение по сетке прицела, выстрелил.
- Бронебойный!
Надо нанести им как можно больший урон, пока нас не обнаружили. Прицелился, выстрелил.
- Снаряд!
Заряжающий крутился в поту в тесной башне. От газов першило в горле, слезились глаза.
- Люк открой, дышать нечем!
Заряжающий откинул люк на башне, дышать стало легче.
Я приник к смотровой щели. Три танка стояли неподвижно, два горели - ярко пылали, пуская в небо густой дым. Но и нас немцы обнаружили: все-таки рации - великое дело. Танки дружно развернулись вправо, и на нас посыпался град снарядов. По броне как будто били кувалдами. Корпус танка звенел, гудел, но выстоял.
Я навел прицел на единственный оставшийся T-IV, марку прицела подвел под башню, выстрелил.
"Ура!" - у немца нашим снарядом башню снесло.
На поле боя оставались только Т-III, у них пушки еще слабее.
Немцы выстрелили несколько раз и, поняв, что с Т-34 им не совладать, попятились задом и исчезли из поля зрения.
- Вот теперь можно и к нашим, - с удовлетворением сказал я.
Мотор взревел, танк развернулся вправо, но вместо того, чтобы ехать вперед, продолжал крутиться на месте.
- Твою мать! - заорал механик-водитель. - Гусеницу перебило!
- Ну так - осмотри.
Механик заглушил двигатель и выбрался через нижний люк. Через несколько минут появился в люке снова.
- Трак снарядом перебило, но ленивец целый. Вдвоем за полчаса поменяем.
- Быстрее надо, немцы полчаса нам могут и не дать.
Я повернулся к заряжающему:
- Пойди, помоги.
Мне приходилось менять траки на гусенице в училище. Работа не из легких, кувалдой намашешься от души. Казалось бы, что здесь такого - выбил пальцы, поставил новый трак из запасных, вогнал пальцы назад - и все. Только попробуй на танке гусеницу натянуть, если в ней веса немерено. И все это остерегаясь огня или нападения гитлеровцев.
Парни принялись за работу, я же смотрел за местностью в перископ и смотровые щели. Не хватало еще, чтобы нас застали врасплох, да еще и танк захватили как ценный трофей. Он же почти целехонький, если не считать дырки в башне.
Раздались удары кувалды, матерок. Не может русский человек без мата в атаку идти или тяжелую работу выполнять.
Я вертел головой, был настороже. Известно ведь - береженого Бог бережет, а не береженого караул стережет. Само собой, немецкий, если сразу у танка не постреляют.
Слева, метрах в двухстах, шевельнулись кусты. Ай-яй-яй, как неосторожно!
Я проверил башенный, спаренный с пушкой пулемет "ДТ" - Дегтярева, танковый, взял из боеукладки пару дисков с патронами и положил рядом. И когда кусты шевельнулись вновь, только уже гораздо ближе, выпустил по ним длинную - на целый диск - очередь. Стук кувалды сразу прекратился, в люк нырнули танкисты.
- Чего стреляешь?
- Немцев отгоняю. Заканчивайте быстрее.
Я сменил диск на пулемете, загнал в пушку фугасный снаряд.
Танкисты продолжили работу, кувалды стучали часто. Похоже, уже ставили на место пальцы.
Но и немцы не хотели просто так смириться с нашим ремонтом. Из рощицы послышалась автоматная стрельба, по броне застучали пули. Пока что танк укрывает танкистов, но ведь немцы могут зайти и с другой стороны.
Я прочесал из пулемета всю опушку, еще и из пушки фугасным снарядом выстрелил. На время немцы затихли.
Кувалды продолжали стучать, работа по ремонту продолжалась.
Я вручную развернул башню к лесу и дал из пулемета несколько очередей, хотя ничего подозрительного не обнаружил. На Т-34 башню можно было поворачивать вручную, маховиком, но медленно, или электроприводом. Так получалось быстрее, но так легко проскочить цель или посадить аккумуляторы.
В нижний люк залезли танкисты.
- Готово!
- Тогда поехали.
Механик завел дизель, и танк рванулся через поле к своим. Немцы в бессильной злобе обстреляли нас из пулемета, не причинив, впрочем, никакого вреда.
А вот и наши: пехотинцы окопались на опушке, оставшиеся три танка Т-34 стояли в лесу, пушками к неприятелю.
Наш танк, свалив несколько деревьев, подъехал к ним. Механик заглушил двигатель. Танкисты выбрались из боевой машины, я - с ними. Встал, раздумывая - идти к усатому сержанту в пехоту или остаться здесь и упросить командира, чтобы перевел в танкисты.
Я немного помялся, но затем все-таки направился за танкистами. А навстречу уже - комбриг в комбинезоне, из-под распахнутого ворота гимнастерка шевиотовая выглядывает, в петлицах - шпала.
Танкисты остановились и вскинули в приветствии руки к шлемофонам.
- Товарищ комбриг…
- Вольно! Молодцы! Все сам видел - и как танки немецкие били, и как гусеницу ремонтировали. Постойте, а Сергеев где?
- Убили командира и заряжающего, товарищ комбриг, еще в самом начале атаки. Из пушки в башню угодили. Мы бы хотели за телами сходить, похоронить по-человечески.
- Разрешаю. И к писарю подойдите, доложите обстоятельства гибели - надо родным похоронку послать.
- Разрешите идти?
- Не разрешаю. А кто же тогда из пушки стрелял, из пулемета? Я же ясно в бинокль видел - вы двое гусеницу ремонтировали, а из башни, из пушки и пулемета по немцам огонь велся.
- Вот он, товарищ комбриг. Из пехоты, во время атаки на броне сидел.
- Так, кое-что понятно. Вы двое свободны. Боец, ко мне!
Я подошел, представился:
- Боец Колесников, в бригаде второй день.
Комбриг глядел на меня с нескрываемым интересом:
- Пушку и пулемет за один день не освоишь.
- Так точно. Действительную в армии служил, в танковых частях, на Т-34.
- Отлично, боец! А то у меня в экипажах некомплект. Да и те, что есть, половина из запаса. В каком звании был?
- Старший лейтенант.
Комбриг бросил взгляд на мои пустые петлички:
- Тогда почему рядовой боец? Репрессирован? Разжаловали?
- Никак нет. К родным в Белоруссию поехал, под бомбежку попал, документы сгорели. Вот так рядовым бригады стал.