Он заорал и бросился навстречу горхуну (он выбрал бездну в этот миг) так неожиданно, что и Семимес, и Мэтью успели только вздрогнуть. И лишь в следующее мгновение они устремились за ним. Горхуну хватило бы одного взмаха крыльев, чтобы оказаться над головой Дэниела, а Семимесу – двух шагов, чтобы нагнать его и защитить, но крыса, накренившись, круто повернула налево и затем полетела в сторону Выпитого Озера. И только смех горбуна ещё какое-то время зловеще висел в воздухе… Дэниел упал на землю и, надрывно хрипя, сопротивлялся чему-то невидимому:
– Нет! Нет! Я не допущу этого! Нет! Никогда!
Мэтью и Семимес склонились над ним.
– Дэнэд, опасность позади: горбун со своей крысой убрались восвояси, – сказал Семимес не без гордости. – Теперь мы можем спокойно продолжить свой путь.
Дэниел приподнялся. Он был бледен, и в глазах его было отчаяние.
– …Да… сейчас пойдём… Я в порядке.
– Дэн, – Мэтью хотел было спросить, что же случилось с ним, но передумал.
– Мэт, ты хочешь спросить?.. Но я не могу… Прости, Мэт, я не могу ничего сказать… Я не знал этого… и не знал, что не смогу тебе сказать, – Дэниел говорил будто с самим собой, он даже не смотрел на Мэтью. И трудно было понять, куда он смотрит.
– Успокойся, Дэн. Если не можешь, не говори. Я не обижусь.
– И ты… ты прости меня, Семимес, – продолжал Дэниел, не смотря и на Семимеса. – Я не могу ничего сказать… Не могу ничего сказать моим лучшим друзьям.
– Не убивайся так, Дэн, – мягко проскрипел Семимес. – Ты не можешь сейчас открыться нам. Но ты не свернёшь с пути, по которому идёшь вместе с нами. Ведь так, друг?
– Так, – ответил Дэниел.
– Мы вместе идём по пути, который назначен нам судьбой, – продолжил Семимес. – Это больше, чем слова… и те, которые мы говорим, и те, которые мы боимся выпустить на волю.
– Если бы Семимес был целым человеком… Да, Семимес? – заметил Дэниел.
– Да, Дэн: и те, за которыми мы прячемся, – ответил тот грустно-грустно и медленно пошёл к лесу. Не поворачивая головы, он произнёс ещё одно важное слово: – Тетрадь.
Дэниел, проверив карман, крикнул ему вдогонку:
– На месте, Семимес!
– Пойдём, Дэн, – сказал Мэтью, помогая ему встать. – Здорово ты придумал – наперегонки до леса. Бежишь к намеченной цели, и все твои сомнения остаются позади… Семимес… В который раз он меня поразил. Хм, в нём нечеловеческая прыть…
Сделав десятка два шагов, Дэниел остановился. Мэтью тоже остановился и посмотрел на него.
– Мэт… – губы Дэниела заволновались, мешая ему говорить. – Мэт, прости меня… Я… не допущу этого… Прости меня…
Мэтью смотрел на него и не понимал, почему он так страдает. Дэниел замахал руками, показывая, чтобы Мэтью шёл дальше…
– Я не допущу этого, – шептал Дэниел, а слёзы скатывались и скатывались по его щекам, не поддаваясь уговорам.
Он шёл позади Семимеса и Мэтью. Он должен был продолжать путь. И он должен был не допустить того, что поджидало его где-то на этом пути и от чего слёзы скатывались и скатывались по его щекам, не поддаваясь уговорам.
Глава пятая
"Чем пахнет лес?"
Дэниел глубоко, слышно вдохнул.
– Семимес, чем пахнет лес? – спросил он, уже поймав свой собственный ответ на этот вопрос вместе с ароматами, которые волновали его нюх… и его душу.
Семимес покачал головой и усмехнулся (к чему Дэниел и Мэтью уже успели привыкнуть) и сам спросил в ответ:
– Дэн… чем пахнет… ну, черника?
– Я сразу тебе отвечу – черникой.
– Известное дело, черникой. Чем же ещё? Не земляникой же пахнет черника, – Семимес снова усмехнулся. – Что же тут гадать? Ну а лес… лесом пахнет.
– А для меня лес пахнет детством, – признался Дэниел. – Как только этот лес… Садорн, кажется…
– Садорн, – подтвердил Семимес.
– Как только лес Садорн дохнул на меня, я увидел себя, идущего по лесной тропинке вместе с Мэтом. Вот и всё.
– Хитрый ты, Дэн, – качая головой, сказал Семимес. – Чем пахнет лес?
– Точно, Семимес: Дэн у нас хитрый, очень хитрый, – посмеялся Мэтью.
– Друзья мои, смотрите! Вон баринтовое дерево! – обрадовался Семимес и прибавил шагу. Подойдя к нему, он погладил его по стволу. – Вот оно какое!.. баринтовое дерево!
Мэтью и Дэниел тоже подошли к дереву.
– Я его издалека приметил, но не догадался, что это баринтовое дерево, – сказал Мэтью.
– Не догадался, потому как орехов на нём не увидел. А ну-ка сейчас, – предложил Семимес, хитро глянув на друзей.
Мэтью и Дэниел подняли головы и стали высматривать орехи…
– Вижу! – воскликнул Мэтью. – Дэн, смотри. Видишь?
– Не вижу.
– Смотри лучше. Моя рука точно указывает на орех… Видишь?
Дэниел, прижимаясь щекой к руке Мэтью, щурил глаз.
– Не вижу.
– Семимес, а ты увидишь? Отсюда посмотри. Ну что?
– Вижу, Мэт, вижу твой орех. Это, точно, орех. Я сам уже два высмотрел, – похвастал Семимес (он явно был доволен тем, что это занятие даётся его друзьям нелегко).
– Потерял! – крикнул Мэтью. – Всё! Потерял – и найти не могу!
– Мне бы хоть один увидеть… Пока не увижу, не уйду отсюда.
– Чего вы ждали, Мэт и Дэн? Баринтовое дерево свои орешки умело прячет. Так взор охочего до них запутывает, что вперёд у него голова закружится, чем он орех от неореха отличит.
– Точно, – заметил Мэтью.
– Бывает, поймаешь его глазом и сразу потеряешь, как сейчас Мэт.
– Ну, не так уж и сразу, – возразил Мэтью.
– Бывает, полезешь за ним – вот он, считай, твой. А чуть отвлечёшься – он уже снова спрятался. Да, Мэт?
– Что всё Мэт да Мэт?! Скажи что-нибудь про Дэна.
– Что про него говорить, коли он ни одного не нашёл?
– Найдёшь тут, пожалуй, – с укоризной сказал Дэниел и продолжил чьим-то скрипучим голосом, – коли все орехи ловкие парни уже оборвали.
– Это правда, парень (Семимес тебя, вроде, звать), – подыграл ему Семимес, ничуть не обидевшись. – В конце года орехи труднее искать. Из Дорлифа весь год ловкие парни сюда по орехи идут. Не из Дорлифа ловкие парни тоже сюда тропинки проложили. А ловким парням из лесовиков и беличьего рода и ходить никуда не надо. Но всё же и в конце года можно отыскать, если по-умному смотреть.
– Как это по-умному? – спросил Мэтью.
– Не подгоняя себя, смотреть и на всякие пустяки не отвлекаться.
– Ну, понятно, – с видом, полным серьёзности, сказал Мэтью.
– Есть и получше способ, друзья мои, – тихим голосом проскрипел Семимес, как будто боялся, что их может кто-нибудь подслушать.
Дэниел и Мэтью легко догадались, что способ выглядывать орехи, который им предстояло узнать, открыл их проводник и что он до сих пор не делился им с другими ловкими парнями (как из Дорлифа, так и не из Дорлифа).
– Не томи душу, Семимес, ведь должен же я увидеть на баринтовом дереве хотя бы один баринтовый орех, – сказал Дэниел (обида больше, чем любопытство, подгоняла его).
– Сейчас увидишь, – сказал Семимес (в голосе его звучала полная уверенность, что так и будет). – Ложись-ка на землю. Головой к стволу. Так. Теперь взором иди от ствола к краю кроны и не прыгай по сторонам. И не спеши.
(Ствол баринтового дерева толщиной в обхват, защищённый грубой тёмно-коричневой корой, рос не прямо, а изгибался то в одну, то в другую, то ещё в какую-нибудь сторону, как будто, пока рос, всё время сомневался, в ту ли сторону он растёт. Разветвляться дерево начинало на высоте примерно в два человеческих роста. Ветвей на нём было так много, и были они такими кривыми и так беспорядочно спутывались между собой, что глазу трудно было соединить начало и конец любой из них. А множество сочных зеленовато-коричневых листьев размером с половину ладони не давали взгляду сосредоточиться и различить орех).
Когда Дэниел устроился под деревом, как велел Семимес, оно осталось самим собой, но что-то всё-таки поменялось.
– Ты гений, Семимес! – воскликнул Дэниел. – Вижу! Вижу орех! Настоящий баринтовый орех!.. Ещё один!.. Ещё один! Нет, это, пожалуй, не орех. Всё равно два нашёл.
Мэтью тоже лёг под дерево – его слово не заставило себя ждать.
– Не стану считать мои орехи, чтобы никого не смущать. Но свидетельствую: это – реальный способ.
– Так. Очень так, – радуясь удаче своих друзей и торжеству выдумки Семимеса, бормотал Семимес.
– Семимес?
– Что, Дэн?
– Я почему-то думаю, что ты нам открыл не все секреты орехового промысла…
– Сегодня собирать не будем, – нахмурив брови (чтобы скрыть от Дэниела и Мэтью, а главное, выгнать из себя начинавшее расплываться по лицу довольство собой), ответил Семимес, как бы вдруг вспомнив, что у них есть дела поважнее баринтовых орехов. – Нам всем следует быть посерьёзнее. Очень посерьёзнее.
Когда ребята поднимались с земли, он проверил взглядом, на месте ли тетрадь Дэниела. "Бумага любит Слово", – подумал он… "А бархат любит Слезу", – промелькнуло у него в голове, когда на глаза ему попался кожаный кошель Дэниела… "Бумага делится Словом – бархат… Слезу прячет", – достроил он мысль до приятного его сердцу завершения.
Вставая, Мэтью старался не упустить из виду свой орех, и это ему удалось.
– Этот бы я взял с собой на память, – сказал он, не отрывая от него глаз. – Каков! Всем орехам орех! Ореховый король! Кривой! Желвакастый! И смотрит на меня, как…