– Садитесь к столу… – приглашая, махнул рукой в сторону дивана Николай. – Знакомьтесь. Это Иван, муж дочери моей, Светки. А вот и она… А это мои знакомые – Миха, Пуля и э-э-э… – растерялся мужчина, не зная, как представить Степана, с которым Миха так и не удосужился познакомить.
– Степан, – представился Рогов и протянул руку Ивану, тот ее с готовностью пожал.
Ладони у мужчины на ощупь оказались суховатыми и не очень приятными. Обычно Степа на такое не обращал внимания, но вот сейчас это почему-то очень явно почувствовалось. Хотя сам Иван не вызывал у него неприятия или отторжения, как тот же Пуля или Николай. Сам хозяин дома, судя по всему, тоже был мутный тип. Иначе почему именно к нему рванули друзья-бандиты? Хотя теперь из-за знакомства с Михой и соучастия в преступлении самого Степана можно было причислить к этой категории граждан.
Из кухни, что располагалась справа от присевшего на диван Степы, вышла другая девушка – тоже невысокая, может, где-то метр семьдесят… хотя… это уже, наверное, считается средним ростом? А впрочем, не важно! В меру худая, не совсем тощая оглобля, но и с боков жир не свисал, с полной грудью и довольно крутыми бедрами. Красивая, в общем. Наверное, это и была Светлана – старшая дочь Николая. С Надей, которую Рогов лишь мельком видел на пороге, общими у нее были блестящие темные глаза и неуловимая схожесть черт лица. Вот так сразу и не скажешь, чем же они похожи, но ошибиться и не понять, что это сестры, было очень сложно. На глазах и лице все сходство заканчивалось.
Светлана оказалась светловолосой. Не от природы, конечно. Степан далеко не дурак, чтобы поверить, что у темноглазой смуглянки могут быть такие светлые волосы. Понятно, что крашеная, но ей это очень шло.
Девушка открыто улыбнулась гостям и поставила на стол большой противень заполненный печеной картошкой с мясом, от которого исходил дурманящий аромат, заставлявший желудок усиленно вырабатывать сок, а рот наполняться слюной.
– Как знала, что будут гости! – проговорила девушка звонким голосом. – Надя! Принеси вилки!
– Сходи сама, – тихо проговорил отец девушки и сел во главу стола, уперев руки в колени.
Светлана непонимающе глянула на отца, но послушалась – быстро проскочила мимо Степана и вновь вернулась уже с охапкой вилок в правой руке.
– Колян, ты нас не познакомишь? – оглядев голодными глазами фигуру девушки, спросил лысый друг Мишки.
– А тебе зачем? – поинтересовался Иван, окидывая того подозрительным взглядом. От него не укрылся интерес, с которым пришлый смотрел на его жену.
Поженились Иван со Светой два года назад, жили на Радиогорке в подаренной тестем квартире, но с началом всего этого дурдома временно переехали сюда – все же частный дом за высоким забором, да и скопом легче, спокойнее как-то. То, что его тесть Николай Зиновьев был непростым человеком, Иван понял сразу, как только с ним познакомился, но Николай Иванович никогда о себе подробностей не рассказывал, а у Светика Иван не стал выспрашивать. Захочет мужик – сам расскажет. Зять знал лишь то, что Николай Иванович развелся с матерью девчонок, когда Светке еще и пяти не было. То ли мать Светланы загуляла, пока Николай моря бороздил, то ли сам Николай нашел другую бабу, но семья развалилась.
Через некоторое время мужчина и женщина снова сошлись – родилась Надюшка, а вместе с ней и надежда на восстановление семьи. Имя придумал отец, но вскоре мать узнала, что нарек он младшую дочку в честь своей любовницы, которую никак не мог забыть, и снова все полетело к чертям собачьим. Отец снова ушел, и где он пропадал почти двенадцать лет, дочки не знали. Только однажды он появился на пороге дома, где жили девочки с матерью и отчимом, и забрал тех к себе. Мать не возражала. Отчим тоже ничего против не имел. Хотя однажды, буквально сразу после стремительного переезда, Света, забежав к матери в гости на несколько минут, мельком увидела отчима с разбитой губой и синяком под левым глазом… Может, таким образом отец и уговорил отпустить дочек к себе…
А потом Света познакомилась с Ваней, которого буквально сразу же представила отцу – таково было требование родителя. Иван Николаю понравился, поэтому и препятствий в отношениях молодым людям он чинить не стал.
Но Иван всегда знал, что если что-то в нем придется не по вкусу хмурому мужику, то жизни в этом городе не будет – уж больно разные знакомые водились у тестя.
– Да просто… – сделал вид, что ничего не произошло, Пуля. – Надо же как-то хозяйку звать.
– А хозяйку звать не надо. Она сама, если понадобится, придет. Да и нечего ей здесь делать, за столом, когда мужчины свои дела решают! – ответил Николай, наблюдая, как дочь сноровисто накладывает в тарелки запеченный картофель с мясом и луком, аромат которых щекотал ноздри.
– Колян, да я чё! – развел руки в примирительном жесте Пуля. – Я ж чисто так… Все, базара нема!
– Все, Светлана, иди в комнату. Надо будет что-то – позовем, – кивнул в сторону двери Иван.
Девушка вопросительно глянула на отца и, получив в ответ утвердительный кивок, быстро скрылась в комнате.
Ничего себе порядки! Да девчонка вышколена, как солдат-первогодок. Хотя, может, это и к лучшему, когда девушка привыкает видеть в отце бесспорный авторитет и не смеет его ослушаться. От отца привычки перейдут на мужа. А что может быть лучше послушной и верной жены?
Степан даже горько усмехнулся. Он и представить не мог, чтобы Катерина вот так молча все сделала бы и ушла, если бы он ей таким тоном сказал нечто подобное. Да у Кати рот минут тридцать не закрывался бы, она доказывала бы, что с ней обращаться подобным образом нельзя, ведь она не прислуга и не кухарка, а самодостаточная личность и женщина с большой буквы "Жо"… А эта девчонка только на отца глянула. Да уж… не так прост Николай, ой не прост!
Пятнадцатилетняя Надя и ее подружка Лиля сидели в Надиной комнате и рыскали в Интернете, когда к ним присоединилась Света.
– Что там такое? – поинтересовалась Надя.
– Не знаю. К отцу гости пожаловали, но он какой-то странный. Сначала тебя отправил в комнату, потом Ваня меня сюда отослал, и отец не стал его останавливать.
– Да ладно вам, девчонки, устроили тут тайны Мадридского двора… – скривилась Лиля. – Нашли проблему. Мужики бухают, а вас отослали, чтобы не отсвечивали да не мешали.
Надя с пятого класса дружила с Лилией, гуляли вместе, летом даже официантками подрабатывали на пару – чтобы не так страшно было. Поэтому, когда в закрытую дверь комнаты, где жила Лиля, начали ломиться ее умершие и тут же воскресшие родители, первым делом девчонка позвонила подружке, чей отец и помог ей выбраться из дома, а потом приютил у себя.
Полдня девочка была в ступоре, потом несколько часов подряд ревела, отчего к вечеру лицо распухло до неузнаваемости, а потом как-то стала отходить, абстрагировавшись от произошедшего.
Теперь же целыми днями она только и делала, что мониторила в Интернете информацию по всему происходящему, впитывая ее в себя, как губка жидкость.
Несколько часов девчонки сидели в комнате, не выходя и даже не выглядывая. Каждая занималась своим делом.
– Надь, – тихо позвала Лилия.
– Чего?
– Я в туалет хочу.
– И чё? Тебя что, над горшком подержать?
– Ну, Надь. Пошли со мной… – начала канючить девчонка.
– Лиль, ну сходи сама.
– Ну, Надюх… Страшно…
– Пошли. Я тебя проведу, – предложила Света, поднимаясь с дивана, на котором валялась, читая книжку.
Туалет располагался возле кухни, вход в него находился в прихожей, поэтому пришлось идти через гостиную, где сейчас как раз и сидели отец с мужем и гостями. Те что-то шумно обсуждали за бутылкой водки, когда девчонки выскользнули из комнаты, стараясь стороной обойти стол.
Мужчины уже были в подпитии, особенно шумно вел себя лысый, размахивал руками и рисковал свалиться с табурета, доказывая что-то Ивану. Сидящий возле Ивана светловолосый парень в джинсах и свитере только молча жевал соленый огурец, глядя мутноватыми нетрезвыми глазами на граненую рюмку, стоявшую перед ним. Отец тоже довольно шумно что-то обсуждал с третьим гостем, который при появлении девушек уставился на худенькую фигурку Лили алчным взглядом. Девушка кожей ощутила этот взгляд на себе и постаралась побыстрее выйти из комнаты.
– А это кто, блин? – заплетающимся языком спросил Михай.
– Подружка дочки.
– Подружка? Так, может, отдашь ее нам, а, Колян? – Миха пьяно заржал, увидев расширенные от испуга глаза девчонки, так контрастно выделяющиеся на побледневшем лице. Девчонка на какое-то мгновение впала в ступор, а потом быстренько выскользнула из комнаты и закрылась в туалете. Света тоже пересекла комнату и вышла на улицу – нужно было покормить пса. Иначе он так и будет голосить весь день.
Миха какое-то время сидел за столом, потом поднялся, намереваясь выйти из комнаты.
– Куда? – уставился на него из-под бровей Николай.
– Колян, да я на перекур! Чё ты?
– Ничё. Иди уже.
Миха, опустошив стоящий на столе стопарик с водкой, схватил соленый огурец и отправил его в рот, не замечая, как струйка рассола стекает по подбородку. Шатаясь и поэтому придерживаясь за стол, а потом за косяк двери и за стены, мужчина вышел на улицу, отметив, что в туалетной комнате горит свет.
Миха вышел на крыльцо, с удовольствием потянулся, чуть было не потерял равновесие – все же выпил он достаточно много. Достал сигареты и зажигалку из кармана, со смаком прикурил, вдыхая горячий горький дым и наполняя им свои легкие. Выпитое давало о себе знать – все плыло как в тумане, ноги казались ватными, да и тело не слушалось, зато все стало по барабану и ништяк.