- Ой папка! - Света бросилась на шею отцу и стала целовать его, обильно орошая слезами счастья.
Как ни стремительно развивались события, Антон не позволил пустить их на самотек. Все знавшие его, отмечали его особенность действовать решительно и предусмотрительно в кризисных ситуациях, а куда уж кризиснее. Поэтому первое, куда он отправился и сообщил эту новость была Звонарева, по счастью у нее в это время была и Лена Гаврилова. Они конечно тут же высказали, что они думают об умственном развитии Антона, но затем быстро взяли себя в руки и дали ему недвусмысленные указания, чтó и как ему делать.
В общем, не успели мать и дочь собраться, как у них дома подобно шквалу, налетающему на ничего не подозревающее судно в открытом море при солнечной погоде, появились Гаврилова и Звонарева, тут же перехватывая инициативу в свои руки.
- Нет, ну как вам это нравится. То как телок ходил, двух слов связать не мог, то ни с того ни с сего берет и делает предложение, - прямо с порога начала заводиться Аня.
- А он и не делал мне предложения, - растерянно оборвала ее речь Света.
- Как так?
- Он поговорил с папой и попросил моей руки.
Женщины дружно перевели взгляд на Петра Афанасьевича и получив утвердительный кивок разом разразились смехом.
- Ой, я не могу. Нет ну этот мужлан как видно неисправим, - сквозь смех заключила Лена, - Ну до чего же они с Семеном похожи, я из него так же по каплям тянула признание в любви и предложение. Но Антон надо заметить оказался несколько изворотливее, сразу через голову, к главе семьи. Хитрый ход.
В ответ на это высказывание, Науменко только улыбнулся. Ну не говорить же, что у Антона не хватило ни ума, ни решительности и на этот шаг и все было проделано именно его будущим тестем.
- Значит так, Вера Ивановна, вы пожалуйста не беспокойтесь, вам в скором времени предстоит поездка, так что мы вашу дочь похищаем и сами позаботимся о платье, завтра она предстанет в ослепительном наряде, это я вам гарантирую. Собственно мы по этой причине и приехали, - начала распоряжаться Гаврилова. Возражать ей никто не стал, собственно она и не вносила никаких предложений, а просто констатировала, чтó и как должно происходить.
* * *
Солнечный луч описав дугу замер на лице Светы и она сразу же открыла глаза. В первое мгновение ее охватила паника и она резко отпрянула от мужчины, на груди которого только что покоилась ее голова. Но испуг на ее лице вскоре сменился пониманием, а затем она вся засветилась таким неподдельным счастьем, что казалось сама начала излучать свет подобно небесному светилу.
Ей в мельчайших деталях вдруг вспомнился вчерашний день. Небольшая церквушка на окраине Владивостока, она с Антоном у алтаря, священник ведущий службу, венцы над их головами и стоящие позади друзья и близкие, которых было не так много, ввиду спешности церемонии, но от этого было все же не менее радостно и тепло на сердце.
Затем было дружное застолье в их доме которое, впрочем, продлилось не так долго, так как гости поспешили откланяться, родителям невесты уже завтра предстояла дальняя дорога к новому месту службы ее отца.
Потом настала ночь и воспоминание об этом заставило замереть готовое разорваться от счастья сердечко девушки. Она долго и всем сердцем стремилась к этому, не спала ночами, переживала когда ее не отвечающий взаимностью избранник уезжал в одну из своих нескончаемых деловых поездок. Наконец все это было позади и теперь этот мужчина целиком принадлежал ей.
Блаженно улыбнувшись она вновь положила голову на грудь лежащего на спине Антона, который продолжал спать негромко похрапывая.
От этого движения ее законный муж сразу же проснулся и, через мгновение осознав, что происходит нежно обнял молодую супругу и прижал ее к своей груди, при этом они оба, словно сговорившись блаженно вздохнули, после чего негромко рассмеялись.
- Доброе утро, - произнес Песчанин.
- Доброе.
- Ну и как нам спалось.
- Если честно, то поначалу мне вообще не спалось.
- Ну, это понятно.
- Я не о том, - вдруг покраснев и смутившись, возразила Света. - Ты знаешь, что ты безбожно храпишь, - словно пытаясь отомстить за свое смущение, мстительно заявила она.
- Да, мне говорили об этом.
- Кто? - резко садясь на кровати, спросила она.
- Семен, да и Сережа тоже, - ничего не понимая ответил Антон, а затем, улыбнувшись привлек ее к себе. - Несуразный мой ребенок. Давай договоримся, что ты не станешь меня ревновать к делам давно и окончательно минувших дней. С того момента как я имел удовольствие очнуться от горячки в доме у Звонаревых, для меня нет и не может быть других женщин, по этой причине я прошу тебя веди себя не как девочка-гимназистка, а как взрослая женщина. Договорились, Фотиния. - Вчера он сильно удивился, когда священник затянул: "Венчается раб божий Антон, рабе божьей Фотинии…"
- Это крестильное имя. Просто отец хотел назвать меня Светланой, но в святцах такого имени нет. Но все и всегда называли меня Светланой. Давай не будем ничего менять?
- Давай, - легко согласился Антон. - А что я действительно громко храплю?
- Ну-у я бы не сказала, что громко. В отличии от папы, который иногда засыпая на диване рычит, словно тигр в клетке, ты храпишь, скажем так, несколько поделикатнее, то есть не так громко. Но заснуть это все же мешает.
- Кстати уже девять часов и сдается мне нам пора вставать. Через три часа у твоих родителей поезд.
- Ты так спешишь, - спросила Света, игриво поглаживая грудь мужа.
- Света, прекрати.
- Почему?
- Потому что нужно проводить родителей. Но уверяю тебя, я позволю тебе взять реванш позже.
ГЛАВА 3
- Ваше превосходительство, капитан второго ранга Науменко по вашему приказанию прибыл.
- Здравствуйте, Петр Афанасьевич. Присаживайтесь, - Макаров радушно указал на кресло напротив себя. - Как служится на новом месте.
Науменко расположился в указанном кресле в каюте адмирала на крейсере "Аскольд" и приготовился к нелегкому разговору. Другим он и не мог быть, между ними были старые, с многолетней историей противоречия.
- Благодарю, превосходно. Мне как старому моряку, везде любо, где есть возможность служить на корабле, признаться в экипаже служить радости мало, - угрюмо ответил Науменко. Ему было прекрасно известно о том, что Макаров не поддержал его назначения, но был вынужден уступить настойчивости наместника, вдохновленного его работой.
- Петр Афанасьевич, я недавно получил экземпляр вашей книги и признаться был рад, что вы меня не разочаровали, - задумчиво начал Макаров. - Вы вероятно не в курсе, но я написал практически такой же труд, но ваша работа оказалась более удачливой и ее, в отличие от моей, напечатали, но меня поразило то как тождественно мы с вами мыслим. Не знай я вас так хорошо, то решил бы, что у меня бессовестно содрали мою работу. Впрочем, если вы ознакомитесь с моей то возможно, придете к тем же выводам.
- Прошу прощения ваше превосходительство…
- Бросьте. Я же сказал, что считаю эту мысль абсурдной. Вам наверное известно, что я противился вашему назначению, - несколько замявшись продолжил он. - Но должен признать, что ознакомившись с вашей работой пришел к выводу, что это один из немногих случаев, когда наместник оказался абсолютно прав настояв на своем, - затем усмехнувшись продолжил. - Впрочем, я уверен, что вызвано это одним только желанием, побольнее уязвить мое самолюбие. Грешен, люблю чтобы меня ценили по заслугам.
Макаров поднялся и стал молча прохаживаться по каюте, Науменко не оставалось ничего другого, как наблюдать за командующим, находясь в своем кресле. Но вот Макаров остановился и не глядя на собеседника спросил, резко меняя тему беседы.
- Как Вера? - было прекрасно видно, этот вопрос дался ему настолько трудно, что он буквально выдавил его из себя.
- Слава богу, - спокойно ответил Петр Афанасьевич. - Она здесь в Артуре, не усидела во Владивостоке, по всем местам службы со мной прошла.
- Как вы жили-то все эти годы? Извини, конечно можешь не говорить… - смутился Макаров от собственного вопроса.
- Отчего же, - задумчиво ответил Науменко. - Правда, рассказывать-то особо нечего. Было у нас двое сыновей, да только схоронили мы их на Каспии – холера. Веру тогда с трудом удалось спасти. Решили завести еще ребенка, родилась дочь, чему не сказанно удивились доктора, так как были уверены, что детей она больше иметь не может. Перед самым моим отбытием сюда выдали ее замуж за прекрасного человека, - когда он заговорил о дочери, его лицо озарилось неподдельным счастьем.
- И сколько ей?
- Девятнадцать. Кстати, ее-то муж и подвигнул меня к написанию этой книги. Мы с ним часто и подолгу разговаривали на тему о тактике ведения морского боя. Занимательный молодой человек. Военного образования не имеет, но в вопросах военно-морского флота даст сто очков вперед любому кадровому моряку. Вы должны были о нем слышать, это один из руководителей концерна "Росич".
- Это тот концерн, который в прошлом году буквально огорошил всех, целым рядом изобретений, а главное, гирокомпасом?
- Именно тот. Возможно, вы не в курсе, но именно в НИИ организованном концерном, Назаров сумел доработать свой двигатель для самодвижущихся мин. Если первый вариант был довольно пожароопасен, то сейчас он вполне надежен.
- Вот только морское ведомство, опять оставило эту идею без внимания.
- Я слышал. Обидно, хорошее было бы подспорье. Кстати и для меня, грешного, нашлось занятие. Довелось поучаствовать в проектировании миноносца, который задумали создать учредители концерна, вот только задумку до конца не довели.
- Что так?