- Другое дело! Теперь давай поговорим серьёзно. Ты тогда рассудила верно. Некоторые вопросы лучше начинать решать снизу. Когда инициатива карабкается снизу вверх, она приобретает статус народного мнения. И если в народе зародилось мнение о несовершенстве существующей пенитенциарной (уголовно-исполнительной) системы, то власти к этому следует, как минимум, прислушаться. И тут подворачивается под руку этот соловецкий монах – отец Вениамин, кажется? - который предлагает разрешить тем заключённым, которые того пожелают, часть срока провести за стенами монастыря. А почему нет? - решили мы. С уголовниками, пожалуй, погодим, а вот на политических вполне можно попробовать. Тем более что это выгодно и государству и церкви. В государстве сократится число политзаключённых, а церковь увеличит число монахов. И почему не начать с отца Любы? Тем более что половину срока он уже отсидел?
- Так вы что, ждали, пока он эту самую половину отсидит? - возмутилась я. - Да ты знаешь, какие в монастыре суровые условия? Любой лагерь обзавидуется!
- Не горячись, - стал гасить моё благородное негодование Ёрш. - Ничего мы не ждали. Просто шестерёнки в государственном аппарате крутятся медленно. Ты ведь не забывай, исполнение наказания к моему ведомству отношения не имеет.
- Ладно, - кивнула я, - считай, что оправдался. И что, теперь многие "политические" получат возможность уйти в монахи?
- Разумеется, нет, - ответил Ёрш. - Отец Любы возглавил этот список лишь благодаря твоей активности, считай, в качестве эксперимента. А теперь туда (в список) будут попадать только самые достойные.
Кто и как будет определять, кто достоин, а кто нет, я уточнять не стала…
КОДЕКС ЗВЕЗДЫ
1933 год. Москва
Воробьёвы горы
Петлявшая по лесу тропинка в этом месте заканчивалась. Если рискнёшь, сделаешь ещё хоть один шаг, можешь не удержаться на краю крутого обрыва, сорвёшься, полетишь вниз к Москве-реке, костей не соберёшь…
Вот только зачем куда-то идти, если ты уже пришёл, если открывается перед тобой простор необозримый, и весь он до самого горизонта заполнен одним только городом, имя которому Москва.
- Папка, как здесь здорово!
Жехорский посмотрел на счастливое лицо дочери, и уголки губ невольно раздвинулись в доброй улыбке. Им редко доводилось куда-то выбираться вдвоём. Этим летом так почти и не виделись. Сначала Анна-Мария гостила в Петрограде, потом подоспела путёвка в "Артек". Её отец, Секретарь Госсовета, в год Президентских выборов об отпуске вообще не помышлял. Но на этот день Жехорский заранее запланировал после обеда свободное время, которое без остатка и сожаления посвятил дочери.
Анна-Мария забрала из рук отца тяжёлый морской бинокль и стала рассматривать город в многократном увеличении.
"Когда же она успела вырасти? - думал Жехорский. - Вот и пионерский галстук сносила. Теперь носит на груди – Господи, у неё уже наметилась грудь! - "молодогвардейский" значок ("Молодая гвардия" – молодёжная организация партии эсеров). Позади Средняя школа. Завтра первый день учёбы в Старшей школе. Инженером быть не захотела, выбрала гуманитарное направление. Ну и правильно!"
- Папка, а я нашу новую квартиру разглядела! - похвасталась Машаня.
- Молодец! - похвалили Жехорский, хотя прекрасно понимал: привирает. Нет, саму стройку в начале Кутузовского проспекта отсюда рассмотреть, да ещё в бинокль, конечно можно, но чтобы квартиру…
- Папка… - голос Анны-Марии чуть заметно дрогнул. - А мама любила здесь бывать?
Жехорский привлёк дочь, и та сразу к нему прильнула.
- Честно говоря, не знаю. - Жехорский невольно кинул взгляд на золотые купола Новодевичьего монастыря. - Боюсь, что она вообще про это место не знала. Мы ведь, когда её не стало, в Петрограде жили.
Какое-то время они стояли молча, любуясь открывающимся видом. Потом Машаня спросила:
- Папка, ты не знаешь, зачем по лесу геодезисты шастают?
- Если ты имеешь в виду тех, что попались нам по дороге сюда – знаю, - улыбнулся Жехорский. - Они площадку под строительство университета намечают.
- В Москве собираются строить ещё один университет? - удивилась Машаня.
- Нет, мы просто собираемся вынести существующий университет за пределы Садового кольца, - пояснил Жехорский. - Это место – одно из трёх возможных, куда он может быть перенесён.
- Хорошо бы – сюда, - мечтательно произнесла Машаня. - Я бы здесь училась…
- А вот это точно нет, - огорчил дочь Жехорский. - Строительство начнётся не скоро, и к тому времени, когда оно завершится, ты уже закончишь учёбу в университете.
- Жаль, - вздохнула Машаня. Потом как-то странно посмотрела на отца. - Можно, я у тебя спрошу?
- Спрашивай, - разрешил Жехорский.
- Правда, что ты пишешь все указы, а Вавилов их только подписывает?
- Откуда ты извлекла подобную глупость? - удивился Жехорский.
- Из Жанки Каганович! - рассмеялась Машаня. - Она меня ещё "кардинальшей" дразнит. Сказать, почему?
- Не надо, - отказался Жехорский.
О том, что заместитель председателя Государственного Транспортного Комитета СССР (ГТК) коммунист Лазарь Каганович в числе прочих недоброжелателей за глаза называет его "серым кардиналом" при Президенте СССР, ему было известно.
- Права твоя Жанка только в одном. - Жехорский взглянул на дочь. - Составлением текста указов занимается не один Президент. Для этого у него есть большая группа помощников, и я среди них. Но подписывает указы Николай Иванович сам, никто в это время у него за спиной не стоит, и уж тем более рукой его не водит. Усекла?
- Усекла! - кивнула Машаня.
- И давай-ка ты Жанку поменьше слушай, - посоветовал Жехорский.
- Так я и не хочу слушать, - вздохнула Машаня, - да приходится: она ведь за соседней партой сидит. Папка, ответь, почему её отец на тебя так сердит, вы ведь одно дело делаете?
- А с чего ты взяла, что он сердит на меня? - удивился Жехорский. - Нет, дочь, это он на себя сердит. Не понимает в полной мере Лазарь Моисеевич того дела, которое делает, а впотьмах-то работать кому уютно? Вот и сердится. А поскольку признавать этого не хочет, то и ищет виноватых вокруг себя. Не было бы меня, нашёл бы кого другого.
- А заменить его разве нельзя? - спросила Машаня.
- Вот вырастешь, выучишься и заменишь! - отшутился Жехорский. Потом решил сменить тему разговора: – Ответь-ка мне вот на какой вопрос, - обратился он к Машане, - что ты думаешь о Соединённых Штатах Америки?
- Это наш самый большой торговый партнёр и самый непримиримый идеологический противник! - не задумываясь, выпалила Машаня.
- Молодец, вызубрила, - похвалил Жехорский, - и в чём эта самая непримиримость состоит?
- В том, что у американцев на первом месте стоит жажда наживы, а у нас – жажда знаний. Папка, кончай меня экзаменовать!
- Уже кончил, - поспешил успокоить дочь Жехорский. - Тем более что ответила ты верно. То, что американцы – безусловно, великая нация – попутали приоритеты и поставили наживу впереди знаний – это их большая тактическая ошибка. Заметь, дочь, тактическая! А вот в стратегии мы с ними почти во всём совпадаем. И у нас, и у них основным государственным приоритетом является Кодекс Звезды.
- Кодекс Звезды? - удивилась Машаня. - Никогда не слышала…
- И ни от кого, кроме меня, не услышишь, - подмигнул дочери Жехорский, - потому что я его сам придумал.
- Расскажи! - попросила Машаня.
- Да там всё очень просто. Я имею в виду, Кодекс Звезды очень прост: светить всем!
- И это всё? - удивилась Машаня.
- А чего больше-то? В переложении на государство это означает предоставление равных прав и свобод всем, в этом государстве рождённым, всем без исключения!
Машаня задумалась, потом в сомнении покачала головой:
- Но ведь и у них – я имею в виду негров – и, если присмотреться, у нас, существует неравенство. Откуда оно в таком случае берётся?
- Вот! - поднял палец к небу Жехорский. - Откуда неравенство… Я ведь не зря давеча сказал "рождённый". Человек под Кодексом Звезды рождается свободным. Свободу он начинает терять потом. Против воли: из-за цвета кожи, классовой принадлежности, и т. п. Или добровольно: в основном, из-за лени, хотя тут можно долго спорить, и найти, в конце концов, ещё тысячи причин.
Но главная причина неравенства состоит в ненадлежащем исполнении основного закона государства, если этот закон соответствует Кодексу Звезды.
Машаня разочарованно вздохнула.
- Папка, я, честно говоря, не улавливаю разницу: с Кодексом Звезды, без Кодекса Звезды, если потом всё равно найдутся те, кто всё испортит.
- Не скажи, - покачал головой Жехорский. - Под Кодексом Звезды всегда остаётся шанс, что всё когда-нибудь наладится, а без него – полная безнадёга. Простой пример. Ты знаешь, что такое фашизм?
- Ну да – не очень уверенно ответила Машаня. - В Италии, и, кажется, в Германии…
- Добавь сюда ещё Японию, - посоветовал Жехорский. - там, если не по названию, то по сути, то же самое. А именно: превосходство одной расы над другими, неприятие всякого инакомыслия, идолопоклонничество и прочие антидемократические "прелести". О причинах возникновения этой плесени на теле человечества много говорить не буду, скажу только: они есть, они объективны, в них надо разбираться, чтобы они не возникали впредь.
- Но пока эта, как ты её называешь, плесень, только распространяется, или я не права?