- Не могу я этого сделать, дорогие товарищи, - сказала женщина. - Нет у меня печати, нет книг, нет брачных свидетельств.
- Как это так нет! - Чертыханов возвысил голос. - А в этих гробах что хранится? Вытаскивайте живее и пишите, нам ждать некогда. - Для острастки он положил автомат на край стола. Женщина небрежно отодвинула автомат.
- Ты этой игрушкой не балуйся, она ведь, кажется, стреляет...
- Стреляет, тетя, как по нотам.
- Вот и убери. Нет у меня ничего для такого случая. Все вывезено еще неделю назад.
- Куда вывезено?
- В тыл. Подальше от немцев. Зачем вы их сюда подпустили? - Она с насмешкой взглянула сперва на Чертыханова, потом на меня. - Воевать надо, а не жениться.
Нина тихонько рассмеялась, а Чертыханов сказал вкрадчивым голосом, в котором таилась угроза:
- Вы бы, гражданка, остереглись делать такие свои выводы, а то ведь мы можем про свою гуманность забыть.
- Не грози. - Лицо женщины потеплело. - Ты, видно, только с бабами и горазд воевать.
Чертыханов пошевелил белесыми бровями и наморщил картошистый нос.
- Я еще раз вежливо прошу вас: вытаскивайте ваши книги и давайте нам документ.
- Что ты так страдаешь, - сказала женщина Прокофию. - Не ты ведь женишься...
Чертыханов присвистнул.
- Я буду жениться, милая моя женщина, когда фашистов в землю вколотим. Наша Нина - девушка редчайшей красоты. Но со мной рядом, - вы уж извините, Нина, - будет стоять особа распрекрасная. Я даже имя ее знаю - Победа. Вот тогда и попробуйте не зарегистрировать нас!..
Женщина с веселым сокрушением покачала головой.
- Где только учатся люди так болтать языком... А с виду никак не подумаешь...
- Виды часто обманчивы, - ответил Прокофий. - Иной с виду-то герой, картинка, а поскреби его - трусом окажется, паникером, а то и провокатором. Мы ведь и в самом деле спешим, тетя. Обстряпайте нам это дельце, распишите их, и расстанемся по-хорошему. Это командир наш...
- Не могу, ребята, - сказала женщина. - Честное слово, не могу. И рада бы вам помочь. Ничего здесь нет... Ну потерпите немного, если любите друг друга, то расписаться всегда успеете. Да я и не регистрирую браки-то...
- Э, дорогая, так не пойдет, - сказал Чертыханов. - Где еще есть поблизости такой же бюрократический приют?
Мне надоело слушать спор Чертыханова с женщиной, не улыбалось и новое кружение по городу в поисках загса, а Нина готова была просто расплакаться. Я сказал Прокофию:
- Задержи, пожалуйста, эту гражданку здесь на некоторое время. Пойдем, Нина.
Мы поднялись на четвертый этаж, где помещался райком партии. Секретарь райкома стоял в своем кабинете за столом в пальто и в фуражке, широкий подбородок, обросший щетиной, казался тяжеловатым. Перед ним, по другую сторону стола, сидели двое посетителей. Секретарь кричал в телефонную трубку, резко взмахивая кулаком.
- Чего вы на них глядите! Призовите к порядку!
Секретарь швырнул трубку и устало рухнул на стул. Он снял фуражку и провел обеими ладонями по лысеющему лбу, по глазам. Затем с удивлением взглянул на нас, неожиданно и непрошено явившихся к нему.
- В чем дело, товарищи?
Я придвинулся к столу и сказал:
- Мы хотим пожениться.
Брови секретаря медленно поползли вверх.
- Жениться? - Он недоуменно посмотрел на посетителей, сидящих напротив него, как бы призывая их в свидетели. - Ну и женитесь на здоровье. При чем тут я? Не я же регистрирую браки.
- Знаю, что не вы, - сказал я. - Мы побывали в четырех загсах. Они закрыты. В вашем сидит женщина, но она не хочет нами заняться.
- А что у вас за спешка? - спросил секретарь. - Что это - неотложное мероприятие?
- Да, неотложное. Я ухожу на фронт. И вообще нам это необходимо. Поймите нас хорошо.
Секретарь поскреб подбородок.
- Да, причина подходящая... - Затем он снял трубку и набрал номер. Марья Сергеевна, это Баканин говорит.