В этот момент бойцы вновь скрестили мечи в могучем ударе, от чего клинки разлетелись и у того, и у другого. Гладиаторы схватились за боевые топоры. "Оружие у них дрянь, надо будет их нашим вооружить, - подумал великий князь. - И тут же из какого-то темного уголка сознания выскользнула мерзкая мыслишка: ведь сегодня какая-нибудь сволочь обязательно донесет Сергию". Настроение у великого князя мгновенно испортилось.
Боец с розовым плюмажем наседал. Он уже выбил щит из рук противника. Тот, беспорядочно и неловко отражая удары, отступал. Наконец, сделав неверный шаг, упал на спину. Противник занес топор для решающего удара. Публика в восторге заревела: "Бей!" Поверженный заколотил рукой по земле, подавая знак: "Сдаюсь".
Некомат встал и, подняв обе руки, призвал публику к тишине.
- Победил барон Монморанси! - объявил он, дождавшись относительной тишины. - Но прежде чем на голову победителя будет возложен лавровый венок, в согласии с древней традицией турниров великий князь повелел мне спросить вас: нет ли желающего сразиться с победителем?
Глашатаи, повторяя, понесли эту весть дальше, по всем трибунам.
- Некомат, ты же сказал: последний бой, - дернул советника за одежду великий князь. - Хватит, надоело…
- Так положено, ваше величество, это традиция, - слегка понизив голос, ответил Некомат. - Да увидите, не будет желающих. Сейчас пригласим сюда Монморанси, боярыня Тютчева наденет ему на голову венок, а вы вручите кошель с наградой. И все. Можно будет ехать отсюда.
Некомат был прав, как всегда. Желающих не находилось. Глашатаи уже заканчивали выкликать победителя, практически замкнув круг, и великий князь поднялся, уже готовый сделать приглашающий жест Монморанси, когда на дальнем конце ристалища из-за ворот раздался требовательный зов боевого рожка. Служки открыли ворота, и на ристалище въехали два всадника.
Один из них, в полном боевом облачении, послал коня легким аллюром к великокняжеской ложе. Второй же, в простой одежде, остался ждать у ворот.
- Рыцарь, ты принимаешь вызов барона Монморанси? - спросил Некомат у подъехавшего к ложе всадника.
- Не я. Мой господин.
- Как его имя?
- Зачем тебе сейчас его имя? Если он проиграет, его имя никому будет не интересно. Если же выиграет, то он назовет свое имя великому князю.
- Но достаточно ли он знатен, чтобы сражаться с бароном Монморанси? - засомневался Некомат.
- Достаточно.
- Кто за это может поручиться?
- Я. Слово ордынского мурзы.
При этих словах незнакомца великий князь, ткнув Некомата кулаком в бок, даже зубами заскрипел. "Занесла сюда нелегкая ордынскую сволочь". Растерянность Некомата длилась не более секунды:
- Вам отведут шатер. Готовьтесь к бою.
Подняв коня на дыбы и заставив его сделать прыжок, сотник Адаш, ибо это был конечно же он, галопом направился к ожидавшему его Сашке.
Сидя в отведенном им шатре, Адаш и Сашка ожидали посредника для согласования условий поединка и вяло препирались:
- А если он не согласится на смертный бой? - сомневался Сашка.
- Согласится, государь, не сомневайся. Еще сам предложит. Я ему сейчас такое послание передам… Я ведь первейший мастер по матерной ругани. В их варварском языке и слов-то таких нету, чтобы описать все, что я думаю про его родню. Бывало, ваш батюшка меня всегда вперед посылал, за боевые порядки, когда надо было специально раздразнить врага…
Тут в шатре появился посредник и, не теряя времени, деловито принялся излагать условия:
- Барон Монморанси предлагает биться на конях копьями без боевых наконечников. Съезжаться до тех пор, пока один из соперников не будет выбит из седла. Победителем считается тот, кто останется на коне.
- Да кто он, вообще, такой, этот твой барон Мон… - грозно начал Адаш, вращая, как бы для забавы, обнаженный меч. - Это надо еще проверить, что он за барон. Эдак любой может приехать черт знает откуда и назваться бароном. А самого голодранца, который небось и не ел никогда досыта, пьяная подзаборная потаскуха-мать родила в сточной канаве…
- Простите, господин, - засуетился посредник, - может быть, вы сами согласуете условия поединка? А я помогу вам перевести.
- Что ж, давай, - охотно согласился Адаш и, вложив меч в ножны, вышел из шатра. Посредник поспешил за ним следом.
Адаш отсутствовал недолго, минут пять, по крайней мере так показалось Сашке. Вернувшись, он с удовлетворением объявил:
- Драться будете до смерти любым оружием. Надеется тебя убить, чтобы потом драться еще и со мной.
- Отлично. Готовь коня, еще раз проверь - хорошо ли приторочен колчан со стрелами да легко ли выхватывается лук из саадака. А то вчера пришлось пару раз его буквально выдергивать оттуда. А это - время…
- Это волнение, государь. Все проверено сто раз, все нормально, но… Может быть, будешь биться обычно, без выкрутасов?
- Нет, сделаем, как задумали. Раз попали в цирк, то будем давать цирковое представление.
- Хорошо, только шлем надень и хотя бы кольчугу.
- Лишних двенадцать кило.
- Что? - не понял Адаш.
- Вес, говорю, прибавляется, прыгать будет тяжело.
- Ничего, ты малый крепкий, выпрыгнешь. Но шлем и кольчугу надень. Прямым ударом он тебя, конечно, не достанет, но царапнуть случайно может. И на старуху бывает проруха. Нехорошо это, да и некрасиво. Хорош будет победитель… Весь в окровавленном тряпье…
- Ладно, ладно, не ворчи. Надену… - успокоил его Сашка.
Появление соперников на ристалище публика встретила ревом восторга. Разъехавшись от шатров, они двинулись вдоль ограждения и остановились друг против друга в самом широком месте ристалища. Сашка оказался рядом со склоном, на котором расположилось простонародье. Он повернулся к зрителям и, подняв вверх руки, поприветствовал их. Всем стало видно, что у молодца нет с собой ни копья, ни щита, да и из защиты на нем только шлем без забрала да легкая кольчужка. Противостоял же ему полностью закованный в броню рыцарь, вдобавок прикрытый еще и мощным щитом. Публика разом смолкла. Заметили это несоответствие в вооружении противников и в великокняжеской ложе.
- Сумасшедший какой-то, - недоуменно пожал плечами Некомат. - Сейчас барон нанижет его на копье, как букашку на иголку.
- Нет, не сумасшедший, - покачал головой воевода великокняжеской дружины Бренко. - Это старые ордынские штучки, только далеко не каждому под силу такое проделать.
Некомат подал знак, трубачи затрубили, и разъяренный, как носорог, барон галопом рванулся навстречу сопернику. Сашка же, послав коня шагом, выхватил из саадака лук и одну задругой послал в барона шесть стрел. Все они застряли в его щите. Последняя стрела сошла с Сашкиного лука, когда острие копья барона было всего лишь в нескольких метрах от незащищенной Сашкиной груди. Сашка спрыгнул с седла, пробежал десяток шагов, держась за седельную луку и, вновь запрыгнув на коня, галопом доскакал до противоположной стороны ристалища. Копье барона просвистело в метре над его головой. Их с Адашем расчет оказался верен. Тяжелый рыцарь, когда цель внезапно исчезла из поля его зрения, не смог ни моментально остановиться, ни развернуться. Остановился он только у самой изгороди, развернул коня и теперь давал ему отдышаться перед новым броском.
Публика не то что ревела - она стонала от восхищения удалым молодцом, объегорившим барона.
- Бренко, это что еще за сукин сын смеет из почтенного воина скомороха делать? - недовольно морщась, спросил великий князь. - Ты его знаешь?
- Нет, государь.
Единственным человеком в великокняжеской ложе, узнавшим дерзкого храбреца, была боярыня Тютчева. Но она сидела молча, обомлев, потеряв дар речи от страха за глупого мальчишку, устроившего рискованную игру в прятки со смертью.
Барон вновь пустил коня в галоп. Выставив вперед длинное копье, он склонился к самой шее своего коня и закрылся щитом, постаравшись не оставить никаких шансов противнику. Держа лук с наложенной на него стрелой в руках, Сашка одним движением, как разжавшаяся пружина, взметнулся вверх и встал ногами на седло. Конь его стоял на месте, не шевелясь. Публика замерла в абсолютном молчании. Сашка тщательно и неспешно прицелился, натянув лук, и, когда между соперниками оставалось чуть более пары десятков метров, спустил тетиву.
В детстве он обожал ходить в никулинский цирк на Цветном. И больше всего ему там нравились гимнасты-наездники. Ой, что выделывали эти бесшабашные ребята! Как оказалось, все эти цирковые трюки не выдуманы на пустом месте, не взяты из воздуха. За ними - многовековая традиция казачества, традиция, укрепившаяся в бесчисленных битвах, традиция совместной боевой работы наездника и коня. И теперь на глазах тысяч зрителей Сашка с изяществом и легкостью демонстрировал то, чему его обучил Адаш. Конечно, риск был огромен. Сашка понимал, что второй попытки у него не будет. Колчан со стрелами остался там, внизу, притороченным к седлу. Нагнуться и достать оттуда стрелу он уже не успеет.