Юноша лишь кивнул. Он был занят - жадно осматривался по сторонам. Байгара, запретный город, в который он давно мечтал попасть, вдруг перестала ему нравиться. Слишком уж здесь всё было одинаковым - одинаковые дома-коробки без всяких украшений, одинаковые кварталы, одинаковые улицы. Если бы не номера на домах, тут ничего не стоило заблудиться. От самого облика этих домов - красный кирпич голых стен, высокие деревянные крыши, дощатые балконы, узкие двери и окна - веяло духом унылой скучной старины. Серое пыльное дерево тоже было старым. Первые этажи домов сплошь занимали какие-то магазинчики, учреждения и мастерские, в которых файа делали то немногое, что могли сделать из местного сырья или привезенных из-за моря деталей. В магазинах местами попадались витрины, но обычные застекленные рамы были здесь редкостью. Чаще всего окна закрывали плотные ставни, на первых этажах иногда дополненные решетками.
- Почему у вас почти нет стекол? - удивился юноша. - Разве вам не мешает пыль?
- Стекло дорого, - равнодушно ответил Суру. - И легко бьется. Дерево тоже дорого, но зато долговечнее.
Элари скривился. В глаза ему лезли все новые признаки убожества - электрические провода, протянутые на столбах чуть ли не посреди улицы, сложенная из каменных плиток мостовая… каменные, а не бетонные фундаменты домов… Этот город был построен сразу, целиком, и целиком состарился. Нигде никаких новых построек, лишь кое-где - следы ремонта. Всё было сделано очень добротно, никакого сравнения с Си-Круаной… но они были похожи - два старых городка на самом краю света.
- У вас водопровод-то хоть есть? - спросил он.
- Есть. Ну, не везде, конечно. Мы же залезли в дома прямо с деревьев.
Элари обиженно замолчал. Он знал, что бессмысленно высмеивать город, в котором ему придется жить… особенно зная, чего стоило вообще его построить. Но, как не говори, смотреть на прохожих было гораздо интереснее. Он думал, что окажется здесь единственным человеком, но нет - среди шести-семи смуглых лиц попадалось одно светлокожее.
- Я и не знал, что здесь живут люди, - сказал он. - Я думал, что вы оставляете всех беглецов в Си-Круане.
- Беглецы бывают разные, Элари. Когда к нам приходят и просят защиты, мы не можем отказать - это недостойно. Но преступников мы оставляем в Си-Круане, а остальных… берем сюда. У них рождаются дети…
- И у тех, кто живет в Си-Круане, тоже рождаются дети? И тоже остаются жить там?
- Если ты сам видел - зачем спрашивать?
Элари промолчал. Некоторые лица были странными - черные волосы со светлой кожей, синие глаза на смуглых лицах, кожа разных оттенков…
- Это полукровки? - удивился Элари. - Я думал, у нас не может быть общих детей.
- У нас с тобой - не может, - ответил Суру и Элари хихикнул. - Раньше мой народ был другим… но это было так давно, что я не знаю, было ли. Но мы не любим говорить об этом. Если ты не принадлежишь ни к одному народу, жить трудно. С обеих сторон всегда полно радетелей за чистоту крови. Пожалуй, если бы у нас не рождалось общих детей, было бы лучше.
- Тогда почему вы это допускаете?
Суру удивленно посмотрел на него.
- А что делать? Запретить любить, кого не надо? Уже пробовали. Это был такой идиотизм… Мы даже поселились одни в этом гиблом месте, где больше никто не жил, чтобы не… раствориться. Куда же дальше? И кстати, ты заметил, что полукровки красивее чистокровных?
Элари кивнул, продолжая рассматривать прохожих. Всё же, в них было нечто странное. Одежда? Нет. Во всяком случае, не настолько, чтобы выйти за пределы личных причуд. И вдруг он понял. Возраст. На улицах не было никого, моложе двадцати лет… или двадцати пяти, если говорить о женщинах. Были старики, даже дряхлые, но не было ни девушек, ни юношей, ни молодых женщин, ни, тем более, детей - всего, что составляет будущее народа.
- А где они? - спросил он. - Где дети? Вы их что, прячете?
Суру остановился и долго смотрел на него.
- Об этом тоже не стоит говорить, но… Ладно. На самом деле все наши дети живут всего в одном месте - в оазисе Лангпари, к северо-востоку отсюда. А когда вырастают - приезжают сюда… или в другие селения. Таков обычай… хотя никто не хочет уезжать оттуда. Там красивое место… зеленая долина, похожая на Айтулари. Я тоже там вырос… и не знаю, кто это придумал. Наверное, просто не хватило места, - а кому отдать лучшее, как не детям?
5.
Квартира Суру оказалась более чем скромной - две небольших комнатки на пятом этаже длинного дома, с низкими потолками, почти пустых. Зато в её узких окнах были настоящие стекла, хотя они и пропускали мало света. Элари подумал, что Суру очень неприхотлив - в его жилище почти не было личных вещей.
Его друг рассмеялся в ответ на такое предположение.
- Я здесь просто не живу. Все мои вещи остались в Емс-Самзе. Да и не мой это дом, тут всё принадлежит государству… как и повсюду у нас. Но зато он достался мне совершенно бесплатно, как подарок к совершеннолетию.
- У тебя хороший народ, - Элари захотелось вдруг хоть этим отблагодарить друга, спасшего ему жизнь - и не один раз. - Я слышал, вы все живете очень дружно - не воруете, не ссоритесь, не пьянствуете.
Суру пожал плечами.
- Тот, кто затуманивает свой разум, для нас уже не свой. Таких убивают… убивали раньше. Теперь такие просто исчезают. А насчет дружбы… бывают и ссоры, и драки - между парнями из-за девушки или просто так.
- Но вы не убиваете друг друга.
Суру посмотрел на него. Глаза у него были печальные.
- И убиваем. Мы не ангелы. Просто об этом не говорят… особенно чужим…
Он помолчал.
- Ты уже знаешь, какие у нас девушки. Некоторые… могут заколоть соперницу… - его голос звучал ровно и тихо. - Так погибла моя любимая. - Элари не посмел бы его спрашивать, но Суру продолжил: - Я просто полюбил другую девушку. Полюбил потому, что она была красивее. Я не знал, как… как моя прежняя любимая любит меня. Как бы ты поступил с человеком, который отнял у тебя всё, ради чего стоит жить? У нее был неплохой характер… только с внезапными вспышками ярости. Она взяла нож и убила её… подстерегла, когда они шла от меня… буквально искромсала в клочья. А потом пришла ко мне… что мне было делать? Донести на девушку, которая носит моего ребенка? Зная, что все произошло из-за моей глупости? Мы решили… я сказал, что сам убил её… сознался в самом страшном преступлении для моего народа. Это было невыносимо. Со мной так обращались… на меня так смотрели… пожертвовать своей жизнью не так уж и трудно, но пожертвовать своей честью? Рассказывать, как убивал любимую… лгать над её телом… - Суру замолчал. Он сжался в комок, сидя на постели, и юноша заметил, что он весь дрожит. Его мучительно расширенные глаза тревожно смотрели в пустоту, не замечая друга. - Я очень старался, но я не умел лгать. Они быстро всё поняли. Меня отпустили… но я не смогу забыть, что говорил, чтобы со мной поскорей покончили, потому что терпеть это дальше просто не было сил… это так… мерзко… Ведь я ничего не делал! - эти слова Суру почти выкрикнул. - В бою легко отдать свою жизнь - разом. А вот так… по кусочкам, вместе с клочьями души, зная, что в любой миг можно всё прекратить… это страшно. Но я любил её… я знал, что она продолжит меня в себе… в своем ребенке… так мы поклялись друг другу. И не нарушили клятвы. Просто она оказалась бесполезной. Они всё поняли сами… ведь мы были ещё почти детьми.
- Что с ней стало? Что с ней сделали? - Элари сам испугался своего вопроса.
- А что они могли с ней сделать? Может быть, лишь ради меня, но её не тронули. Она живет в Лангпари, как раньше. Но она сильно изменилась… стала совсем другой… выжгла в себе всё это - злобу, зависть… иногда так бывает. У нее родился сын… сейчас он уже бегает. Я по-прежнему люблю её… но не хочу видеть. Она стала на двадцать лет старше - по характеру, не по внешности - а я остался, как был.
- Я бы так не смог, - задумчиво сказал Элари. - Я трус.
- Ты думаешь, я лучше тебя? - юноша кивнул. - Нет. Впервые я убил в пятнадцать лет… убил файа, учителя.
- За что? - Элари был изумлен.
- Он хотел изнасиловать мою сестру. Достаточный повод, верно? Она очень красива… мы купались… порознь. Я услышал крики… побежал… оттащил его - хотя он был раза в два старше меня… мы дрались… хотя… нет. Не думаю, что он хотел причинить ей вред, по крайней мере, сразу - скорее, просто потерял голову. Ему было уже все равно - девушка или мальчик. Мы упали… боролись… голые. Он подмял меня… - Суру проглотил комок в горле и продолжил. - Вот тогда я испугался и пришел в дикую ярость. В пятнадцать лет я был уже сильнее взрослого мужчины. Я прижал его к земле, уперся коленом между лопаток и сломал шею - сцепил руки на лбу и рванул назад и вбок. Он умер сразу, едва хрустнул его хребет. Когда я стоял над ним… мне это понравилось. Не само убийство, нет, а именно этот миг, когда я понял, что он мертв, а я - жив, что я одолел его. Это была чисто звериная радость и я не смог этому противостоять. Меня никто не осудил за это - осудили, если бы я этого не сделал - но я сам понял, что хочу убивать.
- И ты стал воином?
- Да. Ты думаешь, туда идут те, кто хочет защищать родину? Есть и такие, но они плохие бойцы. Знаешь, что говорил мне мой командир? "Я убиваю за родину не потому, что люблю её, а потому, что люблю убивать". Прирожденный воин - это прирожденный убийца, хищник. Мы все хищники. Ваш народ произошел от обезьян. Мой - от зверей, которых вы назвали бы леопардами и наше сходство с людьми - лишь доказательство мощи эволюционной конвергенции. От предков нам достались лишь глаза… и часть души. Я пытаюсь сдерживать её… но это тоже я.
- Она проснулась после того, как ты убил?