8
Зинаида Макаровна - завхоз школы, где трудился мой предшественник, - оказалась колоссальных размеров женщиной лет пятидесяти пяти. И - единственным школьным начальством, которое по летнему времени удалось застать на месте.
- Подработать? Нет, молодой человек… Не получится, - разрушила женщина-гора надежды студента Рылеева. - Вот кабы вы по литературной части… А то биология. Биолог у нас есть, на русский и литературу найти бы кого-нибудь… Да и то ставку раньше сентября директор не даст… И вообще скоро свои учителя без работы останутся. Детей мало, по десять человек в классе. Уезжают все и ребятишек увозят.
И она потянулась к затрезвонившему телефону, явно считая разговор законченным. Скамейка жалобно скрипнула. Именно скамейка - судя по всему, ни единое кресло не смогло бы вместить седалище завхоза, достойное внесения в Книгу рекордов Гиннесса. И возле рабочего стола Зинаиды Макаровны стояла скамеечка на два посадочных места, не иначе как позаимствованная в местном городском парке.
Завхоз бранила какого-то Федьку, не привёзшего в обещанный срок кисти и валики - в школе назревал летний ремонт. Я стоял и терпеливо ждал. Ибо в нашей беседе только что прозвучало самое интересное: слова о вакансии учителя-словесника. Именно русский и литературу преподавал здесь покойный Вербицкий.
Наконец разнос незадачливого Федьки завершился. И я попытался повернуть разговор к нужной теме:
- Знаете, я ведь и до сентября здесь могу задержаться. Похоже, продать квартиру в Лесогорске - дело нелёгкое. Жить на что-то надо… Может, справлюсь и с литературой? Хотя бы временно? У меня по этому предмету всегда были пятёрки…
Я постарался улыбнуться как можно обаятельней. Женщина всегда женщина, даже если в ней полтора с лишним центнера веса.
Не сработало.
- Едва ли, - сухо сказала Зинаида Макаровна. - Выйдет директор из отпуска - с ним потолкуете. А я что? Я завхоз.
Разговор явно подошёл к финалу. Я торопливо спросил о главном:
- А что с прежней учительницей? С литераторшей? Тоже уехала?
Не слишком изящный подход, ну да ладно. Вакансия в школе образовалась весьма необычным способом - и наверняка завхоз не удержится, посвятит приезжего в подробности…
Опять не выгорело.
- Не уехала… - сказала она ещё суше. - И не учительница - учитель. Умер недавно.
Вот вам и словоохотливость жителей глубинки… Мадам с кряхтеньем поднялась на ноги, давая понять, что присутствие ищущего работу Сергея Рылеева её утомило. Скамейка вновь скрипнула, совсем уж жалобно. Покидая кабинет, я подумал, что долго несчастный предмет меблировки не выдержит и скоро в городском парке станет одним приютом для влюблённых парочек меньше…
9
И всё-таки умеет работать этот агент Хантер! Хваткий парень, что и говорить…
Так подумал я о себе в третьем лице спустя час. Вот что значит настойчивость и умение найти подход к людям! Получив у завхоза от ворот поворот, я не ушёл, а прогулялся по пустынным коридорам в поисках хоть кого-то, способного поведать о том, как именно в школе возникла вакансия учителя литературы.
И судьба меня вознаградила! Посланцем судьбы оказался мужичок в рабочей спецовке, с охапкой кистей и валиков в руках и выражением похмельной тоски на лице. Наверняка тот самый непутёвый Федька…
Сориентировавшись в обстановке, я быстро совершил рейд в ближайший магазин и вернулся как раз в тот момент, когда Федька покидал кабинет завхоза. Кистей и валиков у него не осталось, а похмельная тоска усилилась. Четыре бутылки пива, купленные мной, совершили маленькое чудо с иссыхающим тружеником.
…Посочувствовав трудностям в продаже унаследованной квартиры, Фёдор, как и ожидалось, под пивко начал бойко излагать местные новости. И главной среди них оказалась трагедия с Вербицким - его любитель пива фамильярно именовал Толянычем.
Выяснилось: учитель никогда в одиночку в тайгу не ходил, да и в компании тоже, - не охотился, не кедровничал, не увлекался сбором грибов и ягод. Зачем он очутился в лесу в пятнадцати километрах от города - непонятно. Но очутился и напоролся на зверя… В том, что виновник - именно медведь, у Фёдора сомнений не было. Медведи в окрестности Лесогорска забредали нередко…
- Может, Толяныч приятелю своему тайгу показать решил? Тот-то не из местных… - задумчиво предположил Федька, приканчивая третью бутылку.
- Какому приятелю? - насторожился я.
- Да приехал тут к нему один, на лето погостить… Старичок, ещё старше Толяныча, дунь - и рассыплется…
Имени старичка мой собеседник не знал. Откуда старичок приехал, остался ли в Лесогорске после смерти Вербицкого и что связывало его с покойным резидентом, Фёдор не знал тоже.
Одну более или менее ценную информацию выудить всё же мне удалось: поселился приезжий не в служебной квартирке учителя - снял домик где-то на берегу Кети…
- А кто такие "временные"? - спросил я, едва Фёдор начал сбиваться с истории Вербицкого на более общие проблемы здешней гнусной и безденежной жизни. - Слышал пару раз это название…
Реакция собеседника удивила. Взгляд его вновь наполнился неизбывной тоской, губы скривились - словно Федя хотел сказать нехорошее слово, но передумал.
Затем он поднялся с лавочки (разговор происходил в школьном саду, давно уже растущем дико и неухоженно). Посмотрел на полиэтиленовый пакет, чётко обрисовавший очертания последней бутылки. Буркнул:
- Засиделись… Макаровна, она такая, сам знаешь… Бывай, увидимся…
И пошагал в сторону школы.
М-да… А ведь только что пару раз намекал открытым текстом, что пиво вещь хорошая, но для серьёзного разговора за жизнь необходим напиток с несколько большим градусом…
Я остался задумчиво созерцать навеки пересохший фонтан, украшенный изображениями пионера и пионерки. Время и люди жестоко обошлись с алебастровыми фигурами - шея пионерки вместо головы заканчивалась торчащим обломком арматуры. На такой же арматуре держалась неестественно вывернутая правая рука пионера с зажатым в ней горном. Левой не было вообще. Скульптурная композиция неприятно напомнила беседу с суб-командором над расчленённым телом Вербицкого…
Ладно, продолжим ознакомление с местными достопримечательностями. Стоит совершить прогулку к Кети, подышать свежим речным воздухом…
10
"Не тот ли это старичок?" - подумал я, увидев сидевшего на плавучих мостках рыболова.
Подойдя ближе, усомнился. Возраст соответствовал, но мощная фигура удильщика никак не позволяла применить к нему определение "дунь - и рассыплется". Кряжистый был старикан, основательный.
Интересный факт: из всех лесогорцев, с кем сегодня довелось пообщаться, младше пятидесяти лет оказались лишь Васька-Колыма и Петюня - незваные жильцы тёткиной квартиры. Вымирающий город, город стариков…
Пару минут я внимательно наблюдал за неподвижным поплавком и - искоса, но ещё более внимательно - за его неподвижным владельцем. Затем начал разговор цитатой из классики:
- Говорят, рыбы здесь необыкновенное количество…
- Звездят, - веско ответил рыболов, бросив на меня быстрый взгляд. - Топляков тут на дне - и впрямь, количество так уж количество… Сорок годков, чай, лес сплавляли.
После чего мы вполне профессионально обсудили сравнительные достоинства различных снастей и приманок, влияние погоды на клёв рыбы и пришли к совместному выводу, что рыбалка на реках Сибири не та, что была лет двадцать назад…
Потом разговор вынужденно прервался - по Кети, завывая подвесным мотором, пронеслась "казанка". И поплавок, и мостки, и мы вместе с ними закачались на поднятых ею волнах.
Затем, решив, что контакт налажен в достаточной степени, я тоже забросил удочку:
- Я в вашем городе, похоже, застрял на несколько месяцев: пока оформлю наследство, пока квартиру продам… Пожалуй, одно развлечение и останется - рыбалка. Скажите, можно ли арендовать какой-нибудь домишко здесь, на берегу? И лодку к нему в придачу? Неохота таскаться затемно со снастями через весь город…
Рыболов посмотрел на меня гораздо внимательнее.
- Выбирай на вкус, - сделал он широкий жест в сторону раскиданных по берегу строений. - Половина, чай, без пригляда стоит… Поразбежался народ, поразъехался… У меня, вон, ключи от пяти или шести хибар лежат. Ставь поллитру - и живи на здоровье.
- И что, никто на лето не приезжает пожить? Отдохнуть от больших городов? - провокационно удивился я.
Выбранная тактика принесла успех: рыбак поведал о старом чудаке, снявшем на два месяца хибарку некоего Кольки Евсеева, и даже указал на её крышу, торчавшую над кустами. После чего предложил немедленно осмотреть другую, пока свободную недвижимость.
- На том берегу дома вроде капитальнее… - уклончиво ответил я, кивнув на однотипные строения правобережья. Отсюда они видны были даже лучше, чем с балкона тёткиной квартиры.
- И не думай… Не сдадут тебе ничего временные…
- Да кто же они такие - временные? - спросил я с нехорошим предчувствием: сейчас рыбак скомкает разговор, смотает удочку и удалится.
Не угадал.
- Временные? - переспросил он с каким-то непонятным ожесточением. - Временные и есть… Как лиса к зайцу на время в избушку попросилась, так и они… Раньше там объект стоял, секретный. Проволока в пять рядов, вышки - и близко не подойти. Потом объект-то прикрыли, а посёлок остался - ну и эти приехали, временно переселённые… Вот уж пятнадцать с гаком годков всё временные. Мутные люди, нелюдимые, у порога помирать будешь - дверь не откроют. Сколько жизнь по свету ни бросала - нигде таких не видал. Не суйся ты к ним, держись подальше. Мы так и живём - они там, мы тут. Сами по себе…