- Если вы говорите о воинах, светлейший, то они с почтением отнесутся к вызову и к тому, что за ним последует. Я уверен, что большинство из них - люди чести. Затем, когда вы получите власть правителя, вы сможете наказать изменников, обеспечить паломникам должную защиту и выловить разбойников. - Понятно, - он замолчал и уставился в пол. Мимо с грохотом прошла вереница мулов, копыта выбивали стаккато по булыжникам дороги, погонщики радостно кричали, завидев впереди конец своего долгого путешествия. По дороге брела лошадь. Солнечный бог спустился совсем низко, и светлое пятно на стене порозовело. Жужжали мухи. Воин лениво отгонял их, а иногда ловил муху рукой. Потом он хмуро посмотрел на жреца.
- Хорошо, а где я сейчас?
- В этом домике обычно останавливаются паломники, - пояснил Хонакура.
- Где это?
- Сразу за городом.
- А что это за город? - голос его звучал все глуше, в нем таилась опасность.
- Город у храма, светлейший, - терпеливо отвечал жрец. - Храм Богини в Ханне.
- Ханн? Благодарю вас, - кивнул воин. - Никогда раньше об этом не слышал. Какой… Где… - он взревел от бессилия, а потом резко выпалил: - На какой большой части суши, окруженной соленой водой, мы находимся? - Казалось, он сам удивлен не меньше, чем они.
- Соленой водой? - повторил Хонакура. Он взглянул на Джа, как будто надеясь получить у нее помощь. - Мы сейчас на острове, светлейший. Он лежит между Рекой и ее маленьким рукавом, но вода здесь не соленая. Рукав не имеет имени, но иногда его называют Рекой Судилища, - быстро добавил он, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы.
- А как называется большая река?
- Просто Река. - В голосе старика послышалось отчаяние. - Другой нет, поэтому зачем ей имя? - Он замолчал, а потом добавил: - Река - это Богиня, а Богиня - это Река.
- Вот как? - Воин в раздумье потер подбородок. - А какой сегодня день? - спросил он.
- Сегодня День Наставников, светлейший, - ответил жрец. Увидев, как смотрит на него воин, он нахмурился и резко произнес: - Третий день двадцать второй недели года двадцать семь тысяч триста пятьдесят пятого от основания храма.
Воин застонал, а затем вновь воцарилось долгое молчание.
Светлое пятно на стене исчезло, и в домике стало темнее. Воин поднялся, подошел к окну и, опершись локтями о подоконник, стал смотреть на дорогу. Его огромное тело загородило и без того слабый свет. Через шторы, закрывающие вход, Джа могла различить очертания прохожих - работники шли домой с полей, рабыни - такие же, как и она сама, вели паломников в домики. Проехал всадник, и воин, выругавшись, отпрянул от окна.
Он прижался спиной к стене между окном и дверью, так что его лицо скрылось в тени, сложил руки на груди - у большинства мужчин такие ноги, как у него руки, - и опять обратился к жрецу.
- Очень интересная сказка. - Его глухой голос звучал совсем тихо. Есть только одна маленькая неувязка - я не воин. Я не знаю даже, как взять меч в руки.
- Светлейший, - взмолился Хонакура, - вас все еще беспокоят последствия изгнания демона и удара по голове. Я пришлю к вам целителя… Вы отдохнете еще несколько дней, и потом ваши силы восстановятся.
- Или я умру, вы сами так сказали.
- Да, это так, - отозвался старик печально, - сейчас опасность возросла, ибо если правитель застанет вас больным, он несомненно вызовет вас на поединок. Это - его последняя надежда.
- Нет, все не так, - глухой голос звучал все с той же непривычной мягкостью. - Я объясню. Вы не существуете, светлейший - я правильно говорю?
- Священный Хонакура. И ты, прекрасная Джа, как ни жаль, тоже не существуешь. Вы оба - порождения больного рассудка. На самом деле я Уолли Смит. Я болен. У меня… о черт! Опять забыл! У меня в мозгу насекомое… Он посмотрел на их лица и разразился громким низким смехом.
- Не то говорю, да? Жук? Это тоже маленькое насекомое, да? Какое-то насекомое меня укусило, и началось воспаление мозга. Я много спал, и у меня были странные… сны. - Он опять в раздумье потер подбородок. - Мне кажется, что имя "Шонсу" в них звучало. Во всяком случае, я был очень болен. Вот поэтому вы и не существуете. Я все это придумал.
Посмотрев на жреца, он нахмурился.
- Видимо, я не выживу, потому что прилетела моя сестра, она прилетела из… Ну ладно, не будем об этом!
- Светлейший, вы ударились головой, - произнес Хонакура тактично. - Повреждения головы так же, как и воспаление мозга, могут вызвать странные сны и даже дать дорогу младшим демонам. Утром можно будет провести еще одно изгнание.
- Утром, - сказал воин, - я проснусь в… доме исцеления. Или, может быть, уже умру. Я очень болен. Но изгнаний больше не надо. И дуэлей. И воинов. Наступило долгое молчание.
- Интересно. - Жрец вытер губы. - Когда я был еще мальчишкой, примерно две жизни назад… Пришел воин, он искал новобранца. Конечно, все мальчишки хотели принести воинскую клятву, - он усмехнулся. - Поэтому он устроил нам испытание. Вы знаете, какое это было испытание, светлейший?
- Нет, - мрачно отрезал воин.
- Он заставил нас ловить мух.
- Мух? Мечом?
Старик опять усмехнулся и посмотрел на Джа.
- Рукой, светлейший. Мало кто может поймать муху рукой Но вы это делаете - вы ловите их не глядя.
Теперь и воин слегка усмехнулся, но по-прежнему остался мрачным.
- Тогда как вы, священный Хонакура, приманиваете их своими речами. Давайте поговорим обо всем этом завтра - если вы не исчезнете.
Жрец поднялся - казалось, он еще больше постарел и сморщился, поклонился, пробормотал официальные слова прощания, вышел, раздвинув шторы, и отправился вниз по склону.
А Джа осталась наедине с воином.
Глава 4
- Мухи! - фыркнул он. - Джа, есть хочешь?
Она умирала от голода. Она не ела весь день.
- Я могу принести еду из кухни, светлейший. Она не очень хороша для такого как вы, светлейший.
Он подхватил корзину и поставил ее на кровать, куда еще падал свет.
- Думаю, это то, что нужно, - сказал он. - Да! - С возгласами изумления он стал вынимать и ставить на шаткий столик завернутые в полотно большие серебряные блюда. - Да тут целое состояние! Если на нас нападут разбойники, мы будем швырять в них вот этим, точно? Ложек и вилок хватит на целую банду. Ты сможешь отбиваться от разбойников вилкой, пока я сбегаю за подмогой?
Она смутилась и не знала, что сказать. Ей следовало накрывать для него на стол, а не наоборот, но никогда раньше она не видела таких блюд и не слышала таких ароматов, как те, что наполняли сейчас домик. И он задал какой-то вопрос - кажется, пошутил, а с шутками рабу всегда трудно.
- Я попытаюсь, светлейший, но только если вы поторопитесь.
Седьмой улыбнулся, и в темноте сверкнули его белые зубы.
- Вот свеча, - сказал он. - Ты сможешь ее зажечь? Я - нет.
Достав с полки кремень, она зажгла свечу, и по столу заплясали отблески пламени.
- Ужин при свечах для двоих, - сказал он. - Прошу прощения за наряд. Ну, садись и рассказывай, что мы будем делать.
- Светлейший, - она пыталась возразить. Ей нельзя садиться за стол со свободным человеком.
Он стоял у стола, держа в руках бутылку, его лицо и вся фигура выступали из темноты, освещенные снизу неверным пламенем свечи.
- Когда твоя хозяйка, эта, как ее… Кикарани? Когда она давала тебе указания, она сказала, что ты должна делать, когда я проснусь?
- Да, светлейший, - Джа опустила глаза.
- И что же? - в его голосе не было ни угрозы, ни гнева, а только веселье.
- Я должна делать все, что вы скажете, светлейший.
- Вот как? Все?
Она кивнула, не поднимая головы.
- Есть некоторые вещи, которые я не должна делать с паломниками, светлейший, даже если они попросят. Но она сказала… Она сказала: "В этот раз делай все что угодно, все, только смотри, чтобы он оставался там". Воин громко кашлянул.
- Отлично. Так вот мои приказания. Во-первых, прекрати эти китайские церемонии и зови меня Уолли. Во-вторых, забудь, что ты рабыня, и думай, что ты - прекрасная благородная дама. Мне кажется, что у всех воинов с семью мечами есть своя прекрасная дама - где-нибудь дома, в замке?
- Я не знаю, све… - на лбу у нее выступили капли пота, но она сумела произнести это: - Уолли.
- Я тоже, - сказал он. - Но давай представим, что я - великий воин, а ты - прекрасная леди. Ну-с, как вам нравится это вино, леди Джа?
Никогда раньше она не пробовала вина Никогда она не ела из серебряных блюд. Никогда она не сидела за одним столом с господином. Но она была голодна, а еда была такой вкусной, она никогда не ела ничего лучше - мясо в соусе, нежные овощи, мягкий белый хлеб, - обо всем этом она знала только понаслышке.
Говорил в основном он, понимая, видимо, что ей тяжело и что вести беседу она не умеет.
- Знаешь, ты очень красивая, - сказал он. - Тебе надо носить длинные волосы. Впрочем, климат тут жаркий, понимаю… Ты прачка? Да, судя по рукам…
- Черный - это не твой цвет, - заявил он некоторое время спустя. - Я уже представил, какая ты будешь во всей красе, но тебе нужно еще длинное голубое платье… без рукавов, из сияющего бледно-голубого шелка, с глубоким вырезом и облегающее… Ты будешь как богиня…
- Вино неплохое, да? А это, похоже, фруктовый пирог на десерт. Где-то здесь были сливки. А, вот и пирожное! Ешь, так много всего…