Чтобы прочесть его мысли, Всадник использовал разновидность преобразования пси – и своего, и Клауса. Что-то из арсенала, доступного уму любого человека, пребывающего на Седом Взморье. Но Анжи не разменивалась на такие трюки. Одной властной командой она просто вывернула кусок пространства так, что законы ментальной физики Седого Взморья сменились иными, более привычными; вывернула так, чтобы стал возможен обмен посылами. И конечно, она немедленно попыталась добраться до Клауса мысленным импульсом – успокаивающим и в то же время пытливым.
Ничего не вышло.
Вместо открытого для контактов сенса её мысль наткнулась на чёрное зеркало бесконечной плоскости: замкнутой на себя, монолитной, напоминающей не то полированный камень, не то гладкий, без швов, металл, не то навек застывший лёд… и одновременно, парадоксально – стену огня от земли до неба.
– Клаус? – повторила Анжи не просто беспокойно, а тревожно.
– Я… вы заберёте меня отсюда?
– Конечно!
Воля Наставницы снова заставила пространство вывернуться наизнанку. Комната в доме Всадника замглилась и исчезла, а Клауса захватило ощущение невероятно быстрого движения.
"Э, так вот оно какое – скольжение насквозь…" – успел подумать он, прежде чем в очередной раз потерять сознание.
Глава 3
16.09 – 18.09.110 г. ЭпА (812 год Новой Эры); гермогородок Т-4/15, нижние слои стратосферы над заливом Кибрис.
8
Как только Клаус вернулся, Лим, заранее склонившийся над саркофагом, потянулся к нему активным сенсом. И поморщился, отступая.
– Зачем блокируешься? Кстати, когда ты этому научился?
– Догадываюсь я, когда. И как, – проворчала Анжи, садясь в соседнем саркофаге. Тихо-тихо. Ей совсем не хотелось, чтобы её слышали.
– А ты не лезь мне в душу, – огрызнулся Клаус. Попытался сесть – и, охнув, опрокинулся снова. – Ничего себе…
– Вот тебе и "не лезь". Тебя лечить надо, а ты отбрыкиваешься!
Клаус закусил губу, но блока не снял.
– Послушай, не глупи! – увещевающе сказал Лим. – Я не собираюсь делать ничего лишнего, только полечу, и всё.
– Полечишь? Как это?
– Да сенсом, ясное дело. Помнишь, что я говорил про тонкие манипуляции? Ну, лечить я тоже умею, будь спок. Ты только сними блок на нижней сфере – сенсорике и ощущениях. Мне этого хватит. А мысли оставь при себе. Ты ведь можешь и так, я прав?
Помедлив, Клаус исполнил его просьбу. Анжи тем временем предельно осторожно, без прямого "касания" сенсов, исследовала то, чем он ограждал свой разум. Результат заставил её мысленно присвистнуть. Качество щитов оказалось близким к идеалу. Жёсткий монолит, никаких утечек. Короче говоря, высший пилотаж. В Группе на что-то подобное были способны даже не все "старички".
Что же случилось с Клаусом там, на Седом Взморье?
"Боюсь, когда я это узнаю точно, ответ мне не понравится…" Меж тем Лим, разойдясь, впал в самый настоящий "белый" транс. Кожа ладоней, которыми он медленно водил над телом Клауса, налилась призрачным розоватым сиянием, короткие волосы встали дыбом, тихо потрескивая. А дыхание Клауса, на которого Лим изливал целительную силу, то прерывалось, то, наоборот, учащалось, как при быстром беге; мышцы подёргивались, кожа то краснела, как в сауне, то наливалась мертвенной белизной. Анжи знала: когда Лим закончит (это займёт всего-то минут пять-семь), Клаус самостоятельно встанет из саркофага и не то что полетит – бегать сможет. Особенно если поест: даже в виртуозном исполнении Лима пси-исцеление не может заменить настоящую еду.
"Пять минут, пять минут… успею". Стараясь не привлекать внимания, Анжи быстрым шагом покинула зал саркофагов.
– Есть хочешь? – закончив и встряхнувшись, спросил Лим. Голос у него был совершенно обыденный, словно не он только что сотворил настоящее (и не такое уж маленькое) чудо.
– Ага! – Клаус встал рядом, повертел головой, руками. Сдержанно улыбнулся. – Зверски!
– Ну, так пошли в столовку.
– Пошли.
На ходу Клаус продолжал размахивать руками сильнее необходимого. Словно постоянно должен был убеждать недоверчивое подсознание: да, я уже здоров.
– Послушай, как ты это делаешь? – спросил он Лима.
– У-у, брат, это сложно… словами вообще не объяснить.
– Только не начинай снова. Блоки я не уберу.
– Я уже понял. Ладно… Хилерству я научился у одного старикана в Восьмой Чаше. Это мир такой, вроде Седого Взморья, – пояснил Лим, не дожидаясь вопроса. – Что-то перенял, немного добавил своего, а результат – его ты ощущаешь на себе.
– Так всё-таки, что ты делаешь, когда лечишь?
– Да там много всего намешано. Во-первых, прямое переливание энергии. Но со своими хитростями. Здесь как раз тот случай, когда донор тратит меньше, чем получает пациент. Потом стимуляция всего, что только можно стимулировать – от клеточного обмена до тонуса разных органов. Технически это ещё сложнее… ну и бесконтактный массаж с упором на активные точки. Их я просто чувствую. Так же, как нарушения в циркуляции крови, мышечные спазмы и вторичные очаги психотравм.
– Вторичные очаги? А это что такое?
– Места негативного влияния разума на тело, на соматическом уровне. Знаешь, что будет, если хороший гипнотизёр коснётся твоей руки карандашом, предварительно убедив тебя, что в его руке не карандаш, а горящая сигарета?
– Знаю. Будет ожог.
– Вот именно. Физическая травма, не имеющая физических причин. У тебя, например, без моего вмешательства через пару часов появились бы жуткие ссадины на запястьях. Потому что на некотором уровне ты слишком уж хорошо "знал", что повредил их.
– А-а… ясно.
Лим хмыкнул.
– Ясно ему. А ты знаешь, что психотравмы оставляют след не только на теле, но и, банально говоря, на душе? Которую тоже неплохо бы полечить?
– Нет, – Клаус помрачнел, бросая на спутника косой недобрый взгляд.
– Ну-ну. Ты всё-таки подумай. А когда надумаешь – "мы всегда здесь, если что".
За поворотом коридора у входа в общую столовую их ожидала Наставница.
Инсайт-посыл, которым воспользовалась Анжи, был предназначен для Лима и только для него. Даже если бы Клаус не продолжал держать жёсткий мысленный щит, а старательно слушал эфир, самое большее, что он смог бы уловить – сам факт передачи.
– Отец? – непритворно изумился Лим. – Что ему нужно?
Новый посыл, чуть жёстче. Лицо Наставницы выразило смесь мягкого упрёка с не особенно мягким повелением. Юноша проворчал, смиряясь:
– Знаю, знаю. Так и быть, пообщаюсь. Но Клаусом тогда занимайся сама.
– Да уж справлюсь как-нибудь, – бледно усмехнулась Анжи. – Лети.
Когда Лим скрылся за поворотом, Клаус спросил:
– Под каким предлогом вы его отослали?
– Раньше это было бы предлогом, но теперь, когда Группой занялся следственный комитет Этического Надзора… неважно. Лим собирался тебя накормить?
– Да.
– Дело хорошее. Я и сама не прочь перекусить. Идём.
– Вы куда? Столовая…
– Не хочу, чтобы вокруг толпился народ. И ты, мне кажется, тоже этого не хочешь.
– А если хочу? – с вызовом вскинулся Клаус.
Анжи улыбнулась ему – сочувственно, устало и иронично.
Очень по-взрослому.
– Неужели ты считаешь, что сможешь вообще избежать объяснений? Чем дольше ты будешь таиться, тем сильнее другие будут доискиваться, что ты скрываешь. И ведь доищутся. Если за дело возьмётся Светлана… или Юрген… Не упускай шанса отшлифовать свою версию перед самым опасным из твоих потенциальных слушателей.
Клаус моргнул.
– Опасным?
– Именно. – В улыбке Анжи появился оттенок горечи. – Ты думаешь, можно по-настоящему управлять действиями всех этих малолетних полуидиотов-полугениев, сборище которых зовётся Группой? Ничего подобного. Они давно вытворяют в основном то, что хотят сами. – Помолчав, она добавила. – И хорошо, что так. Иначе я считала бы, что потерпела поражение.
– Но вы…
– Хочешь сказать, что я – их Наставница? Ну да, ну да. У меня есть определённый авторитет и преимущество возраста. Многие, особенно из старичков, искренне меня любят и стараются не огорчать. Но вот учатся они в основном сами и друг у друга. Я не столько занимаюсь с ними, сколько обеспечиваю им свободу собраний, общения и путешествий по разрешённым мирам. – Короткая пауза. И жёстко, без улыбки. – А ещё именно я решаю, какие миры будут разрешёнными, а какие – нет. Я решаю, какие умения, принесённые из странствий, могут использоваться, а на какие лучше наложить вето. Наконец, я решаю, кто будет по-прежнему участвовать в работе Группы, а кто будет исключён из неё. При Группе я – как отдел снабжения, бухгалтер, служба безопасности и отдел кадров. Всё в одном. Понятно?
Клаус молчал, стараясь не глядеть Анжи в лицо.
– Я, – сказал он наконец, – есть хочу.
– Тогда следуй за мной.
Дорога оказалась знакомой. В прошлый раз его привёл сюда Лим, а в этот раз – Анжи, но сам кабинет Наставницы не изменился. Всё тот же аскетизм обстановки, преобладающие тёмно-серые и чёрные тона, неяркое рассеянное освещение и занимающий почётное место на рабочем столе мощный общеСетевой терминал. Ещё до того, как сесть на своё место, Анжи универсальным щелчком пальцев отдала команду автоматике кабинета. Из стены, на ходу разворачиваясь в рабочее положение, выехали сервировочный столик и изящный ажурный стул; из раскрывшейся ниши вылетели и опустились на столик несколько тарелок и пара высоких керамических сосудов. Анжи пролевитировала их с небрежностью, свойственной разве что профессиональным фокусникам.