Датский пейзаж довольно скучен и однообразен. Убранные поля, казалось, будут тянуться бесконечно на этой ровной, как стол, равнине. Одинаковые, как близнецы-братья, деревеньки то и дело неспешно проплывали мимо нас. Лес, насколько я заметил, был практически сведён, он виднелся островками лишь у дальних, невысоких холмов. Неужели окрестные крестьяне ходят за хворостом в такую даль? На Руси, не говоря об Ангарии, с этим делом проще. А тут приходилось видеть даже сгорбленных, закутанных в тряпьё старух, тащивших на себе вязанку хвороста, да ребятёнка, что шёл за ней и поднимал выпавшие веточки. К слову, крестьяне в Дании выглядят презентабельнее, чем я ожидал увидеть, хотя встречались и сущие оборванцы. Тимофей, заметив, что я уставился на очередную толпу нищих, сошедших с дороги в грязь, чтобы освободить проезд для кареты, проговорил:
- Пётр Алексеевич, это людишки с южных землиц, видимо. От войны бегут.
Копенгаген, ноябрь 7150 (1642)
При подъезде к Копенгагену я спросил у Матса, можно ли будет нанять в Дании опытных корабелов и моряков. Я помнил наказ наших начальников - расшибиться, но привезти мастеров-кораблестроителей, чтобы мы могли выйти в море не только на поморских корабликах, а на чём-то серьёзном. Ведь в Корею прибыть на однопарусном кораблике, как-то не комильфо получится. А на фрегате с парусной оснасткой и с паровой машиной на борту - это совсем другое дело, высший уровень. Да, ещё были нужны толковые каменщики.
Нильсен ответил не сразу:
- Сам спросишь дозволения у Сехестеда. Мой совет - найми людей в Курляндии или в Бремене, дешевле выйдет.
- В Курляндии? - изумился я. - Откуда там корабелы?
- Герцогство, конечно, невеликое, но корабелы там в почёте. Нынешний герцог Якоб прикладывает много сил к становлению флота и торговли. В Африку курляндцы плавают, в Вест-Индию.
Тем временем, карета следуя вдоль набережной внутренней гавани, уже приближалась к цели нашего путешествия. Русенборг строился Кристианом как летняя королевская резиденция. Замок, построенный в стиле ренессанс, располагался на окружённом рвом острове. Вокруг него была устроена система укреплений и размещён гарнизон королевских гвардейцев. К ним сейчас и приближалась наша карета.
- Нас будут досматривать, Питер? - волнуясь за имеющееся у нас оружие, Белов снова перешёл на американский акцент.
- Не знаю. Тимофей, спроси у Нильсена, - попросил я Кузьмина.
Тот, кивая на футляр с карабином, попытался спросить, подбирая слова. Но Матс опередил его, успокоив нас тем, что у него мол, всё схвачено. Карета остановилась у подъёмного моста и несколько гвардейцев в железных нагрудниках, сжимая алебарды, направилась к нам. Немного странно смотрелись аляповатые перья на их шлемах и красные чулки на ногах, вкупе со свирепыми физиономиями солдат. Дверцу открыл офицер, на котором была блестящая кираса поверх парчовой куртки и широкополая шляпа с теми же кричащими перьями, а на ногах огромные сапоги, похожие на те, в которых в конце двадцатого века мужики где-нибудь в низовьях Волги ловили рыбу. Сунув выбритое до синевы лицо внутрь кареты, он внимательно осмотрел нас, держа руки в кожаных перчатках со здоровенными крагами на рукоятях пистолей, торчащих из кобур, укреплённых на широком поясе. После чего офицер принялся разговаривать с Матсом, причём его тон был весьма уважительным по отношению к Нильсену. Кстати, сам капитан на мои попытки разузнать о его статусе обычно отшучивался или ссылался на непонимание, либо отделывался общими фразами о знакомых, занимающих высокое положение при королевском дворе. Ну да ладно, а сейчас мы уже въезжали внутрь замковой территории, где раскинулись великолепные сады Кристиана. Только на ступенях замка я полностью оценил всё великолепие этой постройки. Русенборг был изящен и лёгок, но в тоже время, из-за его окружёния оборонительными линиями и присутствия тут гвардейского гарнизона оставалось чувство чего-то казарменного. А что, собственно, в этом удивительного? Это же необходимость, ведь это не только королевская резиденция, но, в данный момент, место, где женится на королевской дочке едва ли не второе лицо государства.
Встретившие нас на небольшой площадке перед распахнутыми дверями в замок люди слугами не были, что сразу бросалось в глаза. Внутрь строения нас повёл грузный мужчина средних лет. Находившиеся в замке слуги в ливреях и белых чулках лишь молча склоняли перед ним головы и раскрывали многочисленные высокие двери. Чем дальше мы уходили по длинным коридорам и переходам, чем сумрачнее становилось вокруг, хотя далее виднелись забегавшие слуги и загоравшиеся свечи. Датчанин, тем временем, уверенно печатал шаги, гулко отдававшиеся в полутёмных коридорах. Мы же, в своих кожаных сапогах, ступали практически неслышно, едва поскрипывая. Наш провожатый завёл нас, казалось, чуть ли не в самый дальний конец замка и, когда он, наконец, остановился, я перевёл дух. Честно сказать, я малость напрягся, ходить тут по пыльным коридорам, где на обитых тканью с библейскими сюжетами стенах, висели разнокалиберные картины, с которых на нас смотрели давно уже умершие, наверное, строгого вида датчане. Мужчина толкнул дверь, оказавшуюся перед ним и пригласил нас внутрь, оставшись, однако, снаружи. Мы оказались в небольшом кабинете. Хотя я бы скорее назвал это комнатой переговоров - стоявший посредине длинный стол и десяток креслиц, обитых кожей, очень походил на помещение для мозгового штурма в небольших компаниях. Несколько шкафчиков с толстыми книгами, а также ворох исписанных и стопка чистых бумаг на столе, вкупе с охапкой гусиных перьев только дополняли эту картину. На стенах всё те же портреты, хотя была и парочка пейзажей на морскую тему. Составные окна неплохо пропускали свет, но пыль витала по кабинету клубами.
- Хоть не так темно, как в кабинете Нильсена, - пошутил я.
Мои ребята тоже, смотрю, немного скованы и эта фраза хоть немного разрядила ситуацию. Едва мы присели на креслица, как отворилась дверь и в комнату вошёл…
- Ганнибал Сехестед, наместник короля в Норвегии! - прокричал по-русски вошедший невысокий человечек.
В кабинет решительно зашёл высокий мужчина в длиннополом камзоле. Увидев его, я опешил - Сехестед своей внешностью сразу же напомнил мне Петра Великого, такие же расчёсанные на две стороны волнистые волосы, те же усы, волевой подбородок и крупный нос, решительный взгляд, немного на выкате глаза - таким я запомнил Петра по картинам и художественным фильмам. Не хватало лишь громогласной речи. Ганнибал негромко поприветствовал и даже приобнял Матса Нильсена, вскочившего со стоящего у двери креслица и после этого направился к нам. Сзади за ним семенил переводчик, а вошедший тихонько писарь занял место в углу стола.
- Господин мой, Вячеслав Андреевич Соколов, от древнего и славного князя Рюрика род свой ведущий, князь Ангарский, Амурский и Зейский, царь даурский, царь солонский, великий князь тунгусских земель и иных землиц государь и обладатель приветствует тебя, господин Ганнибал Сехестед, да будет Господь благосклонен к Отечеству и народу твоему и желает долгих лет королю твоему, славному и благородному Кристиану!
Ганнибал дослушал перевод и, едва улыбнувшись кончиками рта, проговорил:
- Спасибо за слова твои, посол. Как здоровье князя твоего?
- Бог милостив, - отвечал я, - и князь мой жив да здоров.
"Уф…"
На этом церемониальная часть встречи, к счастью, закончилась и теперь можно было присесть.
Сехестед жестом пригласил нас занять креслица у небольшого столика, напоминающего журнальный.
- Расскажите мне, барон Петер, где именно располагается ваше княжество? - спросил дипломат, заложив ногу на ногу и сложив ладони лодочкой.
Всё же этот датчанин так явно походил на Петра, а я так на него заглядывался, что он вынужден был спросить:
- Вас что-то беспокоит, барон Петер?
- Нет-нет, господин Сехестед! Наше государство располагается у восточных пределов Московии, за многими подчинёнными ею царствами. Южные границы наши приходятся на земли воинственных кочевников, с которыми мы торговлю имеем. Там же и китайское царство расположено, закрытое для нас до поры маньчжурским царством, с коими мы во вражде состоим. На море близко к нам царство японское. Собственно, я бы мог показать вам и карту, но я смогу это сделать только после того, как мы заключим союзнический договор. Именно за этим меня послал в ваше королевство мой князь.
- Я ценю это желание, оно похвально, - отвечал датчанин. - Но мне известно, что вы прибыли в Копенгаген тайно. Почему так?
- Верно, господин Сехестед. Мы хотели бы сохранить наш приезд в тайне, если исход наших переговоров окажется для нас несчастливым. Дело в том, что иные европейские государства в качестве союзника нашим государем пока не рассматриваются, - ответил я.
- Почему именно Дания, барон? - Ганнибал не отводил от меня взгляда.
- Господин Сехестед, датское королевство удобно расположено и оно дружественно Московии. Кроме того, король Кристиан храбр и умён и, к тому же, он действенный противник шведской короны.
- Думаю, последнее и есть причина вашего появления, - с улыбкой заметил датчанин.
После чего взгляд его стал абсолютно серьёзен:
- Должен сказать вам, барон - я не доверяю вам. Я понимаю, что вы хотите, но ведь наше посольство ещё в Москве и вы могли бы обсудить эти вопросы с Вольдемаром. Со Швецией у нас напряжённые до предела отношения, это известно. Вы хотите действовать заодно с нами?
Меня покоробил его тон и я приказал Белову доставать из кожаного тубуса бумаги.
- Я не показал вам наши бумаги. То, что мы прибыли тайно, не означает, то, что мы - проходимцы, господин Сехестед.