- Нет, я только провожатый.
- Что ж, спасибо. - Евгений одернул неудобную, слегка маловатую ему гимнастерку, врезавшуюся в подмышки, поправил фуражку и пошел к казарме. Узкая лестница, противно скрипевшая под ногами рассохшимися ступенями, вывела его на маленькую площадку перед дверью, ведущей на второй этаж. Рядом с узким, точно бойница, оконцем стояли двое солдат, горячо обсуждавших что-то. При появлении Белугина они тотчас замолчали и проводили его недружелюбными взглядами.
- Кто таков? Куды прешь? - грубо спросил один из них.
- А тебе что за дело? - вопросом на вопрос ответил Евгений, чувствуя, как по спине прошелестел слабый холодок - первый признак скорых неприятностей. - Иду, значит, надо!
- Да отстань ты от него, - дернул товарища за рукав второй солдат. - Вечно ты ко всем привязываешься.
- Ну-ну! - с угрозой сказал первый солдат и отвернулся.
Белугин прошел мимо них. Длинный узкий коридор всего с двумя или тремя слабо светящимися лампочками под самым потолком оказался совершенно пустым. Это обстоятельство насторожило Евгения - в его представлении в казармах волнующегося полка должно было быть многолюдно. А здесь никого. И тишина.
"И мертвые с косами вдоль дороги!" - усмехнулся про себя Белугин, припомнив сцену из старого кинофильма, виденного когда-то совсем в другом месте и даже в другом времени.
Первая дверь… вторая… тре…
Дверь с грохотом отлетела в сторону.
- Ни с места! - заорал выскочивший наружу офицер с погонами поручика, направив на Евгения револьвер. - Стоять! - Позади него виднелась еще одна возбужденная физиономия.
Одновременно позади также послышался шум отворяемых дверей, и гулкая тишина коридора наполнилась топотом бегущих ног и громкими возгласами. Белугин кинул быстрый взгляд через плечо. К нему неслись пять или шесть человек. В основном офицеры, лишь впереди всех мчался черноусый фельдфебель с солдатским "георгием" на гимнастерке.
- Экие вы затейники, - усмехнулся Евгений. - А если так?
Короткий шаг вперед, аккуратный подбив держащей "наган" руки вверх. Ба-бах! Это поручик от неожиданности нажимает на спусковой крючок. Лови, братец! Продолжая движение, резкий хлесткий тычок основанием ладони в подбородок. Поручик начинает валиться назад, прямо на стоящего за ним человека. Тот, охнув от неожиданности, инстинктивно пытается поймать падающего. Ужом ввинчиваясь в узкую щель между ними и дверным косяком, Белугин нанес на ходу два резких коротких удара в бок второму человеку.
Маленькая комната с двумя стоящими у противоположных стен лавками и деревянным столом между ними. За ним приоткрытое окно. Замечательно, не придется играть в супергероя, выбивая стекло.
Буквально в два шага преодолев расстояние до стола, Белугин с ходу запрыгнул на него и рванулся вперед, боясь только одного - что под окнами есть еще кто-то. Звон бьющегося стекла отброшенной в сторону створки, взгляд вниз: чисто!
…И тяжелый удар в плечо, сильный и одновременно пронзающий все тело болью. А следом грохот выстрела, пришедший почему-то с небольшим опозданием, отразившийся от стен комнаты ужасным грохотом, противно бьющим по барабанным перепонкам.
"Господи, больно-то как! - успел подумать Евгений, падая со стола вниз, на пол, и по пути сильно ударяясь о скамью. - Как же больно!"
Глава 5
Алексей. 1942
Лететь на "шторьхе" в качестве груза оказалось совсем невесело. Маленький самолетик, натужно завывая мотором, то карабкался вверх, то начинал резко снижаться. И от этих маневров пленники чувствовали себя совсем как на американских горках - их то и дело то вжимало в пол или, наоборот, бросало в свободный полет.
Когда сердце в очередной раз резко оборвалось, а душа на краткий миг ушла в пятки, Белугин не выдержал и громко выматерился. Благо рты им не заткнули и он был совершенно свободен в выражении чувств.
- Не сотрясай зря воздух, береги силы, - тяжело сказал Ведерников, привалившийся к Алексею спиной. - Им все равно ни хрена за шумом мотора не слышно.
- А пусть! - упрямо выкрикнул Алексей. Конечно, он прекрасно понимал, что комиссар прав, но собственное бессилие и беспомощность угнетали, требуя хоть какого-то выхода накопившимся в избытке негативным эмоциям.
Бучнев со товарищи сдали их с рук на руки прилетевшим ночью немцам. Взамен те привезли немного боеприпасов, медикаменты, запчасти и питание для радиостанции. Алексей узнал об этом, пока валялся рядом с Ведерниковым на земле неподалеку от самолета, связанный накрепко по рукам и ногам, - пилот давал краткие пояснения по грузу бывшему сотнику, который, как оказалось, прекрасно владел немецким языком. В Белугина перед операцией тоже заложили знание основных языков и диалектов этой эпохи, и поэтому ему сейчас не составляло никакого труда уяснить для себя, о чем идет речь.
- Почему их двое? - недовольно спросил летчик в конце разговора. - Мне говорили, что я должен забрать только одного.
- Извините, господин… - подобострастно затараторил Бучнев.
- Обер-лейтенант.
- …обер-лейтенант. Второго мы хотели кончить за ненадобностью - потому и не уведомили о нем во время сеанса, но при тщательном обыске у него нашли вот это. - Белугин не мог видеть в темноте, что сотник показывает немцу, но это и так было понятно - естественно, шелковку.
- Что это? - с любопытством поинтересовался немец.
- Секретное удостоверение сотрудника военной разведки. Целый капитан госбезопасности оказался. Ну, полковник, если на армейский лад перевести. Вот мы и решили, что, может, и он на что господину оберсту сгодится.
- А другой?
- Другой… тот у большевиков до генерала выслужился… Иуда!
- Почему вы так о нем говорите?
- Старинный знакомец. Вместе в Гражданскую воевали. За своего брата-офицера числился. А потом… Эх, даже вспоминать не хочу. Будь моя воля, я его вот этими руками лично на ремни порезал бы! Ну да ничего, небось у вас с ним тоже разговор короткий будет.
- Вы поэтому его так отделали? - Голоса раздавались совсем близко, из чего Алексей заключил, что летчик подошел поближе, чтобы получше рассмотреть комиссара. - Постелите там на пол что-нибудь, я не хочу оттирать кабину после полета - из него хлещет, как из недорезанной свиньи.
- Сделаем… А ты, сука, молись, чтобы сдохнуть побыстрее! - последние слова Бучнев произнес по-русски, обращаясь к Ведерникову. Следом послышался глухой звук удара и короткий болезненный стон. Да, сотник явно решил распрощаться со своим пленником так, чтоб тому запомнилось это надолго. Странно еще, что Бучнев вообще решил доложить своим новым хозяевам о комиссаре - судя по всему, тот в свое время успел здорово насолить ему.
Впрочем, Алексею тоже было "грех жаловаться": его самого отделали так, что теперь заплывший левый глаз толком ничего не видел, во рту было солоно от крови, а ребра с правой стороны болели так сильно, что Белугин не без оснований думал - как минимум два из них или сломаны, или треснули. И это еще с учетом, что лично к нему у сотника не имелось претензий. Разумеется, если исключить то обстоятельство, что он являлся для него ненавистным, по определению, краснюком.
- Вот что, - прохрипел Ведерников, прижимаясь плотнее к Алексею и стараясь повернуть голову так, чтобы его было слышно получше. - Дела у нас с тобой, капитан, не слишком хорошие.
- Это точно. Я думаю…
- Молчи! Молчи и не перебивай. У меня и так сил почти не осталось - гаденыш этот все внутренности отбил. - Ведерников зашелся в приступе долгого и мучительного кашля. - В общем, так. Когда начнем снижаться, я постараюсь освободить тебя от веревок. Ты же пилот, верно? Прикончишь немцев и поведешь самолет. Так что начинай потихоньку руками-ногами шевелить, разгоняй кровь, чтобы времени даром не терять.
- Как это? - Алексея бросило в жар. Неужели получится спастись? Сердце в груди бешено застучало, в крови забурлил адреналин. - Как вы сможете перерезать веревки?
- Есть один способ, - прохрипел едва слышно комиссар. - Беда в том, что после него я гарантированно коньки отброшу. Последний довод королей, так сказать. Но это сейчас неважно. Постарайся дотянуть до наших. В любой воинской части сразу говори, чтобы тебя отправили в особый отдел. Там предъявишь свои документы - они у пилота, так что учти, когда разделаешься с ним, труп сразу не выбрасывай, а обыщи - и требуй связи с Москвой. Запомни фамилию, что я тебе сейчас скажу - передашь привет от меня, расскажешь, что с нами случилось, тебе помогут. Дальше поступишь в полное распоряжение этого человека. Будешь делать все, что он прикажет. Понял?
- А он… кто?
- Местный. Но в курсе нашей ситуации, так что можешь ему доверять. У него свои резоны, не подведет. Да, вот еще что. Когда будешь говорить с ним, обязательно передай: пусть больше не ищет Черную речку, вода ушла. Совсем… Запомнил?
- Запомнил. - Расспрашивать о смысле этой тарабарщины Белугин не стал. И дураку ясно, что дело темное - Ведерников, похоже, доверил ему лишь самую малую толику своих секретов, но ровно в той мере, какую счел достаточной. Захотел бы, так сказал больше. Никаких обид - дело превыше всего.
Комиссар немного помолчал, отдыхая, а затем начал говорить. Слушая его и запоминая на автомате все произнесенное, Алексей думал попутно о том, смог бы он, окажись вдруг на месте Ведерникова, вести себя так же. Знать, что скоро умрешь, но подарить своей смертью шанс на спасение незнакомому в принципе человеку, который не успел тебе стать ни другом, ни товарищем. Связанного с тобой, если разобраться, всего-навсего тонюсенькой ниточкой общего происхождения, и только.