- Павел Григорьевич… - Горько пробормотал Сеньков. - Человек весь в отца, которого понесло совсем не в ту сторону. Мы просмотрели членов семей погибших, которые присутствовали на церемонии, генерал, и мне посоветовали, что будет политически неправильным для меня посещать ее. Анализ был верным. Жена Грегора едва не плюнула на флаг перед другими семьями. Это была очень некрасивая сцена. Она только усилила то влияние, которое Павел Григорьевич имеет в нашей стране.
- Я поговорил с ним издали, как и моя помощница, - сказал Журбенко. Некоторые советники президента заулыбались - они были хорошо знакомы с некоторыми уникальными талантами и подходом, которыми обладала майор Иваны Васильев. - Павел Григорьевич не хочет власти, он хочет богатства.
- И он его получает, я полагаю - сотней умирающих от передозировки только в Москве в день из-за неконтролируемого потока героина, налаженного такими подонками, как Казаков. - Язвительно сказал Степашин. - матерями, готовыми продать детей за грамм героина и шприц. Казаков носиться по всему миру, по своим домам в Казахстане, Вьетнаме и Венесуэле, добывая деньги везде, где только может. Он не заслуживает носить фамилию Грегора Михаилиевича.
- Он угрожал вам? Президенту? - Спросил советник по национальной безопасности Сергей Ейск.
- Нет. Он сделал нам предложение, - тихим голосом ответил Журбенко. - Замечательное и невероятное предложение. - Он долго бился над решением, рассказывать или нет президенту и совету безопасности о невероятном предложении Казакова. Он питал надежду манипулировать событиями, но решил, что это невозможно. Однако с полной поддержкой правительства и военных, все могло получиться.
- Он предложил нам дело на два с половиной миллиарда рублей в сутки - нефтепровод от Черного моря до Албании. - Журбенко посмотрел на ошалевшие лица собравшихся. - Планы постройки существуют, но реализация все еще не началась из-за политических и внутренних беспорядков на юге Европы, в первую очередь, в Македонии и Албании. Но, если эти беспорядки прекратятся, или различные силы повернуться лицом к России, проект нефтепровода может быть реализован.
- Что же это нам деает? - Спросил Сеньков слабым голосом.
- Больше денег, чем любой из нас в состоянии представить, - ответил Журбенко. - Он хочет четверть миллиарда долларов на пристройку нефтепровода, плюс еще четверть миллиарда на то, что назвал "дивидендами для инвесторов". В твердой валюте, на зарубежных, кодированных и не отслеживаемых счетах. Нефтепровод заработает через год. Он предлагает еще больше - он предложил способ, которым Россия сможет снова стать великой сверхдержавой, и вернуть утраченную империю. Он предлагает России способ получать десятки миллионов долларов в день, подобно шейхам Ближнего Востока.
- Как вы можете верить этому выродочному дерьму? - Сердито спросил Ейск? - Он распоясавшийся наркоторговец, которому удалось разбогатеть, загадив половину Каспийского моря своими буровыми! Где доля России в том, что он создал? Он сгребает свои деньги в Казахские, Азиатские и Карибские банки в таком количестве, что не успевает это делать, и все равно громко и долго орет о слишком высоких российских тарифах и сборах. Да он должен России за уничтожение промысла черной икры, не говоря уже о тысячах жизней, загубленных его героином!
- Сэр, я знаю Грегора Михаилиевича Казакова тридцать лет, с тех пор, как мы вместе окончили военное училище, - сказал Журбенко. - Павла Григорьевича я знаю с его рождения. Я был шафером на его свадьбе, так как его отец не мог присутствовать, так как был в Афганистане. Он искренне зол на то, что, как он ощущает, правительство России бросило его, разрушив доверительные отношения с военными. Россия и ее вооруженные силы умирают, сэр. Не только из-за трудного экономического положения, но из-за отсутствия уважения и престижа в мире. Павел знает это. И он предлагает нам способ решить эту проблему.
- Я очень сомневаюсь, что Казакову будет дело до России или армии, генерал-полковник, после того, как он получит то, чего хочет, - сказал глава службы внешней разведки Николай Степашин. - Я знал и уважал полковника Казакова, но никогда не знал о его сыне ничего, кроме того, что он буйный наркоман, готовый без колебаний убить, если это даст ему больше денег или личной власти. Люди, подобные ему, могут быть харизматичны - как Аль Капоне или Робин Гуд - но все равно остаются преступниками. Эти "дивиденды", упомянутые вами, генерал-полковник, есть красивое слово для "взятки". Он хочет использовать армию в своих целях и поэтому готов заплатить вам за это.
Журбенко строго взглянул на всех собравшихся.
- Я прекрасно знаю, что Казаков предлагает нам взятку. Лично я не заинтересован в получении взяток от Казакова, но для него это нормальный способ ведения дел. Не мой, - сказал он. - А что до убийств, Николай, и ты и я обучены делать это без колебаний или моральных терзаний. Он делает это за деньги, мы за честь служения России. Он может быть бандитом, но может и принести пользу. Но забудьте о взятках. Подумайте о возможности получить обратно свою сферу влияния. Армия или деньги Казакова - это просто различные средства власти, различные инструменты государственных и международных отношений. Результат одинаков - усиление власти и безопасности матери-России. Я полагаю, нам стоит это рассмотреть.
Весь Кабинет уставился в пол, сидя тихо в течение нескольких очень долгих секунд. Не было вспышек негодования, возмущения, протестов, отказов. Наконец, все один за другим повернулись к Сенькову.
- Я не буду очернять свой первый же срок в этой должности связями с кровавыми отморозками вроде Казакова, - сказал президент. - Он не будет определять нашу внешнюю политику. Генерал-полковник Журбенко, держитесь от этого гопника подальше.
- Но сэр…
- Я понимаю, что его отец был вашим другом, но для меня очевидно, что полковник Казаков хотел бы держаться от своего сына как можно дальше, - сказал Сеньков. - Он - просто бешеная тварь, и у нас достаточно проблем с антиправительственными террористами, чтобы идти на контакт с наркобаронами. Это все.
Центр высокотехнологичных аэрокосмических оружейных разработок, база Эллиот, Гроум Лэйк, Невада, этим же вечером
Как она и ожидала, он был там, и сердце ее сжалось. Нужно попробовать еще раз, подумала он, хотя уже знала, как пойдет разговор.
- Привет, Дэйв, - Капитан Энни Дьюи вошла в инженерную лабораторию, пройдя сканирование сетчатки глаза. - Шаттл уходит через десять минут. Ты готов?
Полковник Дэвид Люгер оторвался от компьютера, посмотрел на настенные часы, потом на свои и недоуменно покачал головой:
- О, нет. Е-мое, опять опоздал? - Спросил он. - Прости. Совсем увлекся.
- Да ладно, - сказала Энни, стараясь, чтобы ее голос звучал беззаботно. - Но нам лучше поторопиться.
- Хорошо. Это все будет работать, - он яростно ввел несколько команд, подождал ответа, затем подождал еще немного. Он взглянул на Энни и робко улыбнулся, затем снова на часы и снова на экран. Несколько секунд спустя он покачал головой.
- Млин, опять тормозит.
- Дейв, нам надо идти. До терминала добираться минут десять.
- Знаю, знаю, но не могу, пока это подпрограмма не завершиться. Всего секунду, - она подошла к нему сзади и начала массировать его плечо. Он взглянула на экран. Просто прочитав название процесса, она поняла, что все будет работать, но он никогда не бросит все на этом месте. Словно в подтверждение ее догадок, Дейв покачал головой и пробормотал:
- Нет, не надо, только не делай этого! - И набрал еще несколько команд.
- У тебя проблемы?
- Я ненавижу тебе такое говорить, Энни, - сказал Люгер. - Но мне нужно завершить процедуру отладки и отправить это в лабораторию для прошивки, чтобы они смогли получить процессор, готовый к установке в материнскую плату сменного линейного блока для тестового полета. В алгоритме есть ошибка, и я должен отыскать ее. Прости, но я думаю, что не смогу пойти с тобой.
- Да ладно, Дейв, - запротестовала Энни. - Ты уже третьи выходные застреваешь здесь. Нам пришлось отложить четыре мероприятия в последнюю минуту. А в понедельник я лечу на Украину, чтобы помочь им доставит свои бомбардировщики на совместные учения с НАТО - это на неделю.
- Прости, Энни, но я не могу.
- Испытательный полет будет в понедельник утром, - напомнила ему Энни. - А сейчас вечер пятницы. И я знаю, что ты сможешь вернуться сюда завтра и доработать все в воскресенье. Почему бы тебе не оторваться, хотя бы на одну ночь?
- Да, Энни, могу. Ты же знаешь. - Она не знала, но позволила ему продолжить. - Но у меня сейчас отладка в самом разгаре. Если получиться все закончить в ближайшие полчаса, у меня будет все, и мы сможем поехать домой и побыть немного вместе.
- Но следующий рейс только через два часа. Мы все пропустим.
Он поднял руки в знак капитуляции, но быстро опустил их назад, чтобы ввести новую команду.
- Я не могу бросить все прямо сейчас, Энни. У меня все слетит, если я просто выйду, и нужно будет начинать все заново. Я полечу следующим рейсом, обещаю.
- Ты сказал то же самое, когда мы пропускали шестичасовой рейс.
- Ничего не могу поделать, - сказал он. - Может, ты на этот раз поедешь без меня? Ты сможешь какое-то время провести на этой вечеринке. А я возьму машину, чтобы добраться домой и встречу тебя там. Договорились?
Накопившаяся злость и разочарование выплеснулись в один момент.