Опустившись между Лёшей Лёшевичем и Тополем с примкнутым Комбатом на корточки, Клубин совершил осмотр тел.
Лёша был жив, пульс 52, температура 37 и 4, очень низкое давление, зрачок - слабая рефлекторная реакция. В сознание он не приходил, причём SyNAPSE пытался его растормозить самостоятельно - и две порции адреналина выдал, и противостолбнячное, и зачем-то дозу стероидов вколол. Причина такого выбора была непонятна, на электрошок не походило, походило на контузию с сотрясением, если не ушибом мозга. Ведь он вторым проходил, может быть, выскочит и он?.. Клубин утвердил Лёшу на боку, осмотрел его рот, вложил капу, чтобы язык ненароком не запал. В поле он не мог сделать больше, чем уже сделал спецкостюмный компьютер.
Пушкарёв и Уткин пребывали в гораздо более странном обмороке. Они были живы, и дыхание было, и пульс был на шеях, слабоватый для их обычной нормы, когда одному сердцу приходилось питать два мозга, а на ощупь было их тело горячим, почти обжигающим. Зрачки же реагировали превосходно. Никаких повреждений (кроме продольных ободранностей об асфальт и неслабой шишки на высоком ясном лбу Комбата) не было. Казалось бы, даже от ватки с нашатырём под носы они должны были прийти в себя, но добился Клубин лишь следующего: Тополь забормотал невнятно матом, отворачиваясь от ватки, а Комбат сунул принадлежащую ему левую руку под голову и громко захрапел. Они спали. Спали и видели сны: под закрытыми веками зрачки обоих ходили как бешеные.
Вообще-то, по легенде, они должны были умереть. Сколько тут прошло времени, пока Клубин уговаривал себя пойти в "сортир", пока считал в "сортире" Миссисипи? Ладно. Есть так, как есть. "Сортир" нештатный. Обычно он два-три метра в ширину. Хроническая аномальная химическая реакция вблизи почвы со спецэффектом в виде нарушения темпоральных связей. Устоявшийся, прозрачный "сортир" непроходим. И невыходим.
Осматривая Старпетова и Тополя-Комбата, Клубин непрерывно вызывал Эйч-Мента, Малоросликова, чёрта, дьявола, хоть кого-нибудь. Связи не было, хотя рация была в порядке - когда он переключился на частоту Лёши Лёшевича и запустил аварийный вызов, из уха того загнусавило так громко, что Клубин разобрал слова автомата.
С двумя телами на руках двигаться куда-либо было невозможно. До машин позади было вроде бы рукой подать, но это должна была быть очень длинная рука, у Клубина такой не было.
Если вся Зона перекрыта непроходимой гитикой… Стоп. Назад. Комбат и Тополь не попадали в "сортир". "Да что это я?! - мысленно прикрикнул на себя Клубин. - Идиот, очкарик. Они не попадали в "сортир". Они прошли границу, исчезли из виду - Зона включилась. И только потом ударили гейзеры".
Знакомый гнусавый рык услышал Клубин, со стороны "Мирного атома" донёсся до микрофонов "Терминатора" страшный гундосый боевой хрип, и все полезные размышления сами собой отложились на когда-нибудь потом. Перчатки. Бластер лёг в ладонь. Как будто сам собой раскрылся, надвинулся и зафиксировался шлем. Упало забрало, затем - светофильтр. Включился комплекс поиска-целеуказания. Упор с колена, ствол приёмо-передатчика бластера в сторону акустически обозначившейся угрозы.
- Вставай, дурак! - отчётливо и громко сказал вдруг Комбат, и Клубин едва не выпалил в него. Комбат сладко зачмокал.
- Мур-мур-мур на хер, - сказал Тополь, явно отвечая на слова своего друга-паразита.
Похоже - действительно похоже - на попытки реципиента пробиться сквозь контроль. Кстати, SyNAPSE спецкостюма Лёши Лёшевича адреналин мог вколоть ему именно из-за наличия признаков контроля в энцефалограмме… Кто здесь кого контролирует, откуда атака и почему, епэбэвээр, меня это не касается?!
С запозданием, но выбросил комплекс на дисплей забрала своё оценочное суждение в две строчки о расстоянии до обозначившейся акустически угрозы. Двести-четыреста метров в данных метеорологических условиях. Это было в прямой видимости. Десять-двенадцать секунд для кровососа в рывке. Чепуха - с бластером-то. Но кровосос где-то прятался, потому что комплекс, гоняя сканеры по всем доступным параметрам, кровососа не цеплял. Клубин скосился вправо-вниз, изогнулся, перенося центр тяжести, прицелился и пнул ногой в плечо Тополя.
- Костя! Вставай! - крикнул он. - Вставай, трекер, мать твою, встать, воин!
Комбат невнятно, но поддержал его:
- Тополь, а-а-а-а, быстро, бл-мл-пл!
Голова Тополя вертелась с уха на ухо, елозила затылком, лицо его гримасничало, капризно топырились губы, он подвывал и плямкал, но держался, и вдруг Комбат очень ловко, как-то не по-человечьи, вцепился ему зубами в ухо.
Тополь открыл глаза, открыл рот и заорал:
- Вова-ты-блин-на-фиг-ай!
- Костя, Костя, очнись, Костя! - зачастил Клубин, тыча подбородком в сенсор управления внешней акустикой. - Костя, война, это я, Клубин, очнись, Костя, беда, Костя, давай, Костя: КРОВОСОС!
- Комбат, больно! - завизжал Тополь, и Клубин заметил кровь. А целеуказатель всё метался по дисплею, и Клубин, перебросив бластер в левую руку, с размаху сунул бронированный палец между зубами Комбата и стал расшатывать прикус, словно пенёк корчевал. Тополь жмурился изо всех сил, вжимал голову в плечо.
Зубы Комбата разжались на мгновенье, Тополь отдёрнул голову, Комбат вцепился в палец. Но перчатке небольно, а до зубов Комбата Клубину дела не было. Тополь схватился своей рукой за укушенное ухо, да и Комбатова рука тоже вдруг проявила лояльность, схватила хозяина за макушку, придержала.
Тополь открыл затопленные слезами глаза. Он был в полном сознании. Клубин перевёл дух. Их взгляды встретились. Целеуказатель метался.
- Откусил мне ухо? - спросил Тополь главное.
- Нет, но до крови, - ответил Клубин, дёргая палец. - Подробнее не вижу, ты же закрываешь. Костя, кровосос близко. Мы застряли за "сортиром" на голом месте. У нас один ствол на четверых. Связи нет.
Комбат отпустил палец Клубина и отвернулся. Тополь приподнял голову, огляделся, сколько мог, лёжа навзничь.
- Так, - сказал он затем профессионально. - Проснулся я. Так. Олегыч. Чтоб вас. Авторизуйтесь или будете проигнорированы.
- Что?
- Ничего. Это вместо приветствия. Олегыч, первое: не стрелять никуда ни в кого. Понял? Поняли то есть?
- Нет, - ответил Клубин. - Не понял. Повторяю: кровосос.
- Видите его?
- Нет. Стрелял бы уже.
- Хорошо, что не видите. Помогите мне сесть, что ли…
- Он близко. Я на дежурстве.
Тополь выругался, заворочался, заскрёб по асфальту каблуками и локтями, перевернулся на Комбатов бок, полежал, постанывая от напряжения, напрягся - и сел. Комбат свесился, захрипел.
- Олегыч… в кровососа… не стрелять! - выговорил Тополь. - Это… не кровосос.
- Это кровосос, - сказал Клубин. - Кровосос гундосил. Определённо. И по базе спецкостюма - кровосос.
- Да мать его! Гундосил - да, - согласился Тополь, придвигаясь к Клубину, - но это не кровосос, Олегыч. Это Комбат. Не надо стрелять в Комбата. Хватит уже в него стрелять. Не напасёшься… Что вы тут, мать вашу, Олегыч, делаете вообще?!
- Не понимаю тебя, - сказал Клубин. Целеуказатель метался.
- Чтоб вас, скурмача… Что вы за дурак, Олегыч? Мы же идти не можем, вы что, тупой?
Клубин не ответил. Он не знал - что.
- Кровососом управляет Комбат! - страстно сказал Тополь, высадил одной очередью.
- Костя, ты был в обмороке…
- Я же толкую вам! - перебил Тополь. - Опустите вы пушку! В кровососе сейчас Комбат, серьёзно. Мы сначала были оба… А теперь он один… а то бы вы шмалять принялись, будто грёбаный Хан Соло! Мы вас как заметили, так я пытался вернуться сюда, предупредить… Вы там таращитесь на меня? Ну индукция, Олегыч, Комбат умеет теперь… Алло, как приняли, приём!
Клубин молчал.
- Пушку опустите, Сталкиллер, - сказал вдруг Комбат, не поднимая головы. - Я подойду по шоссе, с поднятыми лапами. Без мимикрии. Я не могу животное отпустить, оно испугано, может напасть, вам придётся его убить, а поблизости больше нет крупных гадов. Опустите бластер.
- Нет, - сказал Клубин.
- Да серьёзно же!.. - сказал Тополь.
- Я верю, Костя, - сказал Клубин. - О'кей, кровососом управляет Комбат. Я понял. Я в очень сложной ситуации, Костя. Подумай своей головой. Извини, двусмысленно получилось. Просто подумай. Я в Зоне. Зона перекрыта по всей границе. Не выйти, не вернуться. Связи нет. Мой напарник без сознания, возможно, умирает. А вы с Комбатом что-то своё плетёте, очень далёкое от того, о чём мы договаривались. И у вас есть кровосос. И мы все в сложной ситуации, Костя. Потому что у меня есть бластер и есть очень слабый физически заложник. Образовался у нас с вами с Комбатом такой человеческий "сортир".
- Ах, вот как, - сказал Тополь. - Ну вообще… да. Что-то я за разговорами и воспоминаниями сегодняшними упустил, что есть вы, а есть - мы. Сам виноват, да.
- Нам надо опять разговаривать. Очень сильный пат, - сказал Клубин. - Надо разговаривать очень подробно. И очень честно. Ума не приложу, как это устроить, пока у вас есть кровосос.
- Какого хера вы вообще за нами полезли, Олегыч? - спросил Тополь с огромным раздражением. - Разменяли вот своего напарника… Э-э, да вы теперь уже в натуре не девственник! Отмычку сыграли!..
- Комбат нас слышит? - перебил его Клубин. - Нам нужен кворум.