- Хорошо, - сказал Коровин. Он быстро освоился в кабине катера. Космоса здесь не было, только звездная пыль светила с большого - метр по диагонали - курсового телеэкрана на пульте управления. Из-за нестерпимого солнечного сияния экран заднего вида был приглушен, а на нем едва выступала пунктирная линия камата. - Фильм получится что надо. Ведь в труде конвоира столько романтики!
- Кое-что есть, - скромно сказал Гудков. - А вы профессионал?
- Что вы! - сказал Коровин. - Меня бы сюда не пустили. Вообще я экзосоциолог.
- Так вы по чужим цивилизациям? Тайна Казанского метеорита и так далее?
Коровин засмеялся.
- Почти угадали. Я действительно специалист по материальным следам. Экзоархеолог - так это называется.
- А есть и другие области?
- Сколько угодно, - сказал Коровин. - Кроме нашего направления, экзосоциология включает в себя экзобиологию, экзоастрофизику, экзорадиоастрономию, экзологику, экзофилософию и массу других дисциплин с не менее экзотическими наименованиями. Как вам нравится, например, такое - экзопалеолингвистика?
- Это еще что за диковинка?
- Считается, что гипотетические пришельцы оставили не только материальные следы. После них сохранились предания и мифы, а также устойчивые идиомы в языках народов, с которыми они контактировали.
- Что ж, - сказал Гудков. - Звучит логично.
- Экзологично, - усмехнулся Коровин. - Знаете вы, например, где находится то место, что за тридевять земель?
Гудков пожал плечами.
- Наши экзопалеолингвисты выяснили, что на Луне, - продолжал Коровин. - Оказывается, если взять земной диаметр и умножить на двадцать семь, получится расстояние от Земли до Луны. Не с такой уж большой ошибкой.
- Здорово придумано, - сказал Гудков. - Остроумные ребята эти ваши палеолингвисты.
- Очень, - подтвердил Коровин. - Это тема диссертации.
- Неужели правда?
- Да, - сказал Коровин. - Причем автор делает много других выводов. В частности, цепочка изящных экзологических построений приводит его от числительного "тридевять" к ценным соображениям относительно математики пришельцев и устройства их кибернетических машин.
- Блестяще, - сказал Гудков.
- Это не все, - продолжал Коровин. - Радиус лунной орбиты все-таки немного больше, чем "тридевять" земных диаметров. Используя известные данные по изменению гравитационной постоянной и связанному с ним увеличению земного шара и межпланетных расстояний, он находит дату прилета пришельцев.
- У меня нет слов, - восхищенно сказал Гудков.
Коровин продолжал:
- Кроме того, отмечая симметрию выражения "за тридевять земель, за тридевять морей", диссертант определяет соотношение площадей моря и суши в ту эпоху и вычисляет суммарную поверхность исчезнувших континентов, в том числе Атлантиды.
- Достаточно, - сказал Гудков. - Завтра же бросаю работу и перехожу в ваши палеолингвисты.
- Экзопалеолингвисты, - поправил Коровин. - Это очень важная приставка. Еще в прошлом веке некто Симеон указал на появление большого количества экс-биологов, называющих себя экзобиологами. Его слова звучат сейчас очень современно. Именно так мы и трудимся. Экс-лингвист, называющий себя экзолингвистом, занимается построением языков, на которых никто никогда говорить не будет. Экс-радиоастроном, называющий себя экзорадиоастрономом, прочесывает небо в поисках разумных сигналов, ничего не обнаруживает, получает результаты из области чистой астрофизики и кончает тем, кем начинал, - простым радиоастрономом. А экс-археологи вроде меня колесят по планетам, ищут следы - и тоже безрезультатно. Только в одном мы корифеи - в теоретической экзофилософии. Которая на самом деле экс-философия.
- Остановитесь, - сказал Гудков. - Я понимаю, что вы считаете себя вправе шутить над собственной профессией. Как всякий специалист, любящий свою работу. Но ведь у вас был контакт. В позапрошлом году. Только сейчас о нем почему-то не пишут.
- А, - сказал Коровин. - Односторонний радиоконтакт Волкова - Алешина - Гинзбурга. Было дело.
- Вот видите.
- Я-то вижу, - сказал Коровин. - Хотите знать, что произошло в действительности?
- Конечно.
- Тогда слушайте. За сто лет после опубликования статьи Коккони и Моррисона экзосоциология превратилась в солидную науку. Сейчас, спасибо теоретикам, нам известно практически все. Каким образом мы поймаем сигналы чужих цивилизаций. Когда мы их поймаем. Как расшифруем. Ну и, разумеется, какого могущества достигнем, приняв и прочитав их. А два года назад Волков и Гинзбург из Лунной обсерватории объявили, что они слышат чужую передачу.
Гудков слушал внимательно, не перебивая, повернув к Коровину чуть скуластое загорелое лицо. Ладонью правой руки он ритмично похлопывал по широкому подлокотнику кресла.
- Представляете, что мы чувствовали?
Гудков в ответ улыбнулся.
- А что мы почувствовали через сутки, когда передача прекратилась? - сказал Коровин. - Но экзолингвисты заявили, что записанной информации вполне достаточно. А потом…
- У них ничего не получилось? - спросил Гудков. Он смотрел на Коровина не мигая.
- Уж лучше бы не получилось. Многие так считают. Знаете, что это было?
Коровин сделал паузу.
- Оказывается, в полупарсеке от Солнца чей-то чужой звездолет попал в аварию.
- Так это был SOS?
- Да, - сказал Коровин. - Причем из текста понятно, что его родная планета находится очень далеко, где-то в центре Галактики. И они обращались за помощью к ближайшим населенным мирам. То есть к нам. А мы расшифровали передачу только через год.
Гудков ничего не сказал. Он опустил глаза и смотрел на свои пальцы, лежащие теперь неподвижно на подлокотнике кресла.
- Возможно, они еще живы, - сказал Коровин. - Возможно, мы не так уж опоздали с расшифровкой. Какая разница? Мы не сможем прийти на помощь даже через полвека.
Некоторое время в кабине стояла тишина.
- Видимо, рано мы за это взялись, - сказал Гудков, разглядывая свои неподвижные пальцы.
- За что? - неохотно опросил Коровин.
- За экзосоциологию. За поиски контакта с другими цивилизациями. Мы еще недостаточно созрели. И технически и морально.
- По-моему, любая космическая деятельность подразумевает ответственность, - сказал Коровин.
Гудков помолчал.
- Возможно, вы и правы. Но на практике все иначе. Сейчас вы по делам?
- Да, - сказал Коровин. - На Титан, на экспертизу.
- Там что-нибудь нашли?
- Как обычно, - сказал Коровин. - Камень, похожий на кирпич.
- Понятно.
- Все равно когда-нибудь мы это сделаем, - сказал Коровин. - Когда-нибудь мы отыщем настоящие материальные следы. Найдем предмет, одного взгляда на который будет достаточно, чтобы понять, откуда он.
Он вздохнул.
- А пока приходится совмещать. Снимаем документальные фильмы, пишем популярные статьи. Иногда выходит неплохо. Думаю, и теперь получится. Очень выигрышная тема. Представьте это на киноэкране, из зрительного зала. Далекое Солнце. Мрак. Крупные планы больших планет. Растянутые порядки камата. Музыка, пальмы в пассажирских салонах. А по контрасту - мощные противометеоритные батареи. Короткие секунды тревоги. И наш катер, прикрывающий наиболее уязвимое направление…
- Понятно, - сказал Гудков. - Но, по-моему, вы должны раскрыть тему шире. Должны дать Границу, передний край битвы. Человека с Природой. Изобразить Человека, ведущего эту борьбу. Заключенного в металлические коробки, лишенного элементарных удобств, страдающего от недостатка энергии и свободы передвижения. Человека, который ставит на карту все. Который сражается - и побеждает.
- Не беспокойтесь, - сказал Коровин. - Я покажу правду.
Через двое суток, после завтрака, просматривая бортовой фотоальбом катера, Коровин сказал, обращаясь к Гудкову:
- Какие красавцы! И снимки очень удачные. Кто их автор?
Гудков улыбнулся.
- Никто. Вернее, фоторобот на базе. Переснято с магнитной записи.
Коровин увлеченно перелистывал страницы альбома. Чего здесь только не было! И слабые искорки на пределе зрения телескопов. И близкие яркие огоньки. И наконец, метеориты рядом. Каменные и металлические, шарообразные, цилиндрические и пирамидальные, гладкие и неровные, ледяные айсберги и просто обломки, серые, желтые, коричневые, голубые, все метеоры мира, казалось, были собраны здесь, в альбоме с толстыми жесткими страницами.
- Настоящие красавцы! - еще раз повторил Коровин. - Это все ваши?
Гудков кивнул. На его лице появился неуловимый оттенок гордости.
- И вы еще будете утверждать, что метеориты встречаются редко?
- У вас есть собственный опыт, - сказал Гудков.
За прошедшие двое суток установленные на камате мощные радиолокаторы дальнего обнаружения засекли в их секторе всего один небольшой обломок, но и тот шел мимо, и уничтожать его не пришлось. Это согласовывалось с метеосводкой, обещавшей один метеорит в пять дней.
- Вы правы, - сказал Коровин. - Оказывается, здесь иногда тоже хочется переменить обстановку.
За двое суток космоса в кабине не прибавилось. Экраны обзора стали картинами - пейзаж в них застыл, потому что меняться ничто не могло. Звезды оставались на месте - никакие межпланетные перелеты не в силах спутать рисунок созвездий. Камат висел в экране заднего вида. Взаимное расположение катера и камата осталось прежним, и он тоже казался нарисованным в глубине телеэкрана. Был еще, правда, Юпитер. Впереди, потому что камат должен был воспользоваться его гравитацией, чтобы набрать скорость на пути к Сатурну. За два дня Юпитер стал несколько ярче, но заметить это невооруженным глазом было невозможно.