– Да нет, почему же...
– А он все еще с топором? – перебил друга Димка.
"Началось, – подумал с тоской Рында. – Все-таки было бы лучше и спокойнее, если бы Машка отсюда не вышла... А что будет, когда сюда со своей сворой заявится этот больной старлей!.."
– Какой топор? О чем вы?! Спит себе мужик, отдыхает и видеть никого не хочет!
– Идем отсюда, Димка, – дернул приятеля за рукав Длинный. – Померещилось истеричке, а мы, как последние дураки...
– А в чем дело, мужики? – решил проявить вполне позволительное в данных обстоятельствах любопытство Василий. – И при чем здесь топор?
– Мария сказала, что Семен рехнулся и на нее с топором бросался...
– Да ну? – постарался искренне удивиться он. – В таком случае, совсем непонятно, кто из них рехнулся. Вы же видите, на мне – ни царапины.
– Что ж, передавай ему от нас привет, – попрощался Самохин.
– И соболезнования, – добавил Длинный.
***
Горелов был вне себя от ярости. Перерыв весь дом, он убедился, что ружье отец взял с собой на охоту. Вопросом, что можно делать на охоте без ружья, старлей себя не утруднил и лишь тихо матерился, стоя под душем.
Переодевшись, он обнаружил на столе записку матери о том, что ему звонили с работы. Махнув рукой, мол, семь бед – один ответ, "тигр в клетке" мерил комнату шагами, напрягая мозг в поисках пути справедливого отмщения. Что ему нужно предпринять, чтобы снова почувствовать себя полноценным милиционером? Что?!!
В голову лезла всякая чепуха вроде того, чтобы и самому схватить топор да крышку от кастрюли побольше и средневековым рыцарем броситься на врага. Вскрыть его замок набором ворованных отмычек и отобрать пистолет, заодно нацепив на эту сволочь наручники.
– Донкихотство, – цедил Горелов сквозь зубы, извращая идею Сервантеса, и продолжал метаться по квартире.
В конце концов, его взгляд и мгновенный выбор упал на нож и темные очки. Как ни странно, но они лежали рядом. Об очках не известно ничего, но нож на кухонном столе, говорят, к неприятностям.
***
Случайность это или нет, но старшей подругой и ближайшей соседкой Марииной матери была Варвара Моисеевна Цугундер. Внук ее – Славик – уже второй год ходил в школу самостоятельно и она безвылазно сидела у соседки, перемывая кости последним новостям. В этом сезоне было модным ГКЧП и путчисты.
Дело шло к вечеру и старушки оживленно чесали языками, предвкушая очередной пузырь "мыльной оперы" на родном телевидении, когда в дверь позвонили. Жулька, мирно дремавшая на половичке, лениво взлаяла, дублируя сигнальную систему. Наталья Семеновна сделала удивленные глаза и пошла открывать.
Там была дочь, и ее глаза светились в полутьме. Сообразительная собака на всякий случай забилась поглубже в темный угол коридора, а пораженная видом родного чада мать воскликнула:
– Что стряслось, дорогуша?
Мария с ходу выложила ей правду-матку и разрыдалась, не в силах более сдерживаться. Не секрет, что материнское сердце редко напоминает камень, подруга тоже не ударила имевшимся лицом в грязь, и квартира тут же наполнилась завываниями трех женщин, не считая собаки, чьи голосовые связки сам Бог устроил для этого вида вокальной деятельности наилучшим образом.
Когда первые слезы иссякли, а всхлипывания стали более напоминать пьяную икоту, нежели выражение горя, Варвара Моисеевна родила мудрую мысль, что с ней случалось нечасто:
– Надо спасать семью!
– Надо, – согласилась мать, никогда не затрагивавшая больную тему в беседах с соседкой, и тут же нахмурилась озадаченно. – А как же сериал?
Варвара Моисеевна на секунду растерялась, но ее выручило пророческое видение. Воспользовавшись неожиданно прорезавшимся даром, она предсказала с точностью до часа:
– Его повторят завтра утром!
– Доживем ли? – усомнилась подруга-пессимистка.
– Но спасать-то надо, Семеновна!
– Мм, – мать наткнулась на взгляд дочери, и мычание как рукой сняло. – Конечно!
– Всем умыться и вперед! – скомандовала отважная Варвара.
– У-у него топор! – выдавила из себя Мария.
– А у нас Жулечка! – не сдалась храбрая женщина. – Жулечка, ко мне!
Собака опасливо посмотрела на хозяйку. Происходящее не соответствовало просмотру сериала, хотя эффекты были схожими, и это настораживало.
Варваре Моисеевне, однако, нельзя было отказать в лицемерии. Выражение лица излучало как обычное радушие, так и еврейскую доброту. Виляя обрубком хвоста, Жуля выбралась из-под вешалки и подошла к ней.
Не более чем через десять минут спасательная экспедиция отправилась к цели. Как и положено, ее возглавляла теща Семена. За ней, продолжая всхлипывать, тащилась Мария, а замыкала процессию Цугундер с сучкой на руках.
Жулька мечтательным взором провожала деревья. Она не была знакома с творчеством Владимира Семеновича, но, похоже, что и в ее собачьей душе рождались стихи. Ей мнилось, что лучше деревьев могут быть только деревья, на которых еще бывала. Завидного размера уши слегка трепетали, подобно крыльям Пегаса, а сквозь зубы вырывалось задумчиво-лирическое повизгивание – она даже не подозревала о той героической роли, которую ей уготовили.
Медленно, но неуклонно маленький отряд приближался к обители "буйного дурака". Все трое были достойными преемницами тех женщин, батальон которых пытался оборонять Зимний дворец от озверевшей матросни. Разница заключалась лишь в том, что никто в том злополучном батальоне ни сном ни духом не ведал о существовании рабыни Изауры. В противном случае, история, возможно, сложилась бы иначе...
Кто знает?
***
Друзья еще немного потоптались перед закрытой дверью, затем синхронно пожали плечами и симметрично развели руками.
– No problem, – неуверенно пробормотал Самохин.
– Угу, – глубокомысленно подбил итоги Длинный. – Идем на пиво, что ли?
Они дружно развернулись, но тут из сумерек лестничной клетки родилась темная фигура и зловещим голосом произнесла:
– Где пистолет?
От неожиданности Димка попятился, а Длинный икнул. В руке у бандита блеснуло лезвие ножа.
Давно известно, что инстинкт самосохранения есть даже у червяков. Следуя стратегии выживания, приятели перьями под порывом ветра взлетели на этаж выше и заняли круговую оборону. Местный экстремист, правда, за ними не погнался, чем их немало не только удивил, но и порадовал. Вместо этого он зло сплюнул и решительно позвонил в квартиру Саньковского.
– Как она могла перепутать этого урода с Семеном? – чуть слышным шепотом спросил Длинный у друга.
– Все из-за черных очков, – предположил тот. – Я тоже знакомых в очках редко узнаю...
– А нож с топором?
– У страха глаза велики, – Самохин поучительно поднял указательный палец. – Народ врать не станет.
***
– Я назову его Фасилиясом, – поделился Тохиониус сокровенной мыслью с духом вождя. – Пусть малыш никогда не забудет доброго человека, с которым свела его нелегкая...
– Очень добрый бог, – согласился тот, – но я хочу домой.
– Иди и скажи ему, что мы с тобой придумали, – пришелец потянулся в тесном аквариуме и легонько шлепнул первенца по клюву. – Кому сказано, не ешь рыбок!
Тот недовольно пискнул.
– Да, так я и сделаю, – воздух шевельнулся и дух исчез, чтобы появиться на половине Семена в тот момент, когда снова прозвучал звонок.
Василий сидел на кухне и делился впечатлениями о жизни с остатками портвейна. Услышав, что опять пожаловали гости, он недовольно зарычал.
– Открывай, господин. Не бойся дьявола. Мы справимся, – дружелюбно известил его призрак вождя.
– Тебя еще здесь не хватало, самоуверенный параноик, – простонал вполголоса Рында и в который раз споткнулся о проклятую дверь. – Да неужели здесь некому убрать эти проклятые дрова?! – и щелкнул замком.
– Отдай табельное оружие!!! – чуть не плача и размахивая ножом, завопил очередной посетитель.
– Ты кто? – окаменел от неожиданности Васька.
– Старший лейтенант Горелов! – оттолкнув его, милиционер ворвался в квартиру.
Вождь, в отличие от Рынды, сразу признал этот голос. Действуя из лучших побуждений, он выдернул из-под Семена покрывало. Тот упал на пол и глухо застонал.
– Вонючий бог! – услышал Горелов и попятился. Прямо на него, подобно ковру-самолету, летело по воздуху турецкое покрывало. На ходу оно давало советы. – Возьми новую шкуру и больше не воняй!
Беспомощно взмахнув ножом, лейтенант подогнул ноги и как бы нечаянно завалился назад. Глухой звук сопроводил соприкосновение его головы с твердой поверхностью двери. Черные очки отлетели в сторону.
– Не одного меня она доконает, – равнодушно резюмировал Василий.
Разжав кулак Горелова, он отобрал нож и направился обратно на кухню, по дороге раздавив очки.
– Что за шум, – неожиданно даже для самого себя подал голос Семен. – Хозяин домой вернулся, а вы!..
Последние слова застряли у него в горле, когда глаза увидели, во что превратилось то, куда он вернулся. Домом это могла бы назвать только слишком наглая свинья.
– Боже мой, Машка меня убьет! – переполняясь тихим ужасом, пробормотал он.
Это была его первая достаточно трезвая мысль. Вторая была о том, что еще не поздно вернуться в уникальное самообучающееся тело, обладающее актуальным качеством невидимости. Пораскинув мозгами и взвесив все "за" и "против", Семен все же нашел в себе мужество не поддаться трусливому порыву.
– Если у нее хватит духу вернуться, – усомнился Васька, завернув на голос, и попросил вождя поведать историю о диаволе в женской личине.