Как говорится в поговорке: терпенье и труд – все перетрут! А если прибавить к этому опыт, помноженный аж на две головы… Два старых танкиста быстро поняли друг друга: уже через полчаса Баранов под руководством Бата уверенно завел движок и самостоятельно тронул танк с места. Несколько минут мехвод привыкал к управлению, делая "змейку" между деревьями самым малым ходом, но потом осмелел и прибавил газу. Полковник с лобовой брони перелез на командирское место и дал команду выезжать из леса. Прокатившись туда и обратно вдоль опушки, "Т-72" повернулся и двинулся в сторону разгромленной колонны. Гаврилов проводил танк завистливым взглядом.
Я хлопнул сержанта по плечу и сказал:
– Не переживай, успеешь еще накататься! Бери немчика, пулемет и пошли к тягачу. Там кое-что из боеприпасов уцелело, да и в бочках с горючкой пара литров может остаться.
– А пожрать… в смысле покушать у вас что-нибудь есть, тарщ комиссар? – с надеждой посмотрел на меня Гаврилов, когда мы почти подошли к трейлеру.
– Да, есть! – машинально ответил я. – В смысле – было! В кабине "МАЗа"…
– В кабине чего? – удивился незнакомому слову сержант.
– "МАЗа"! – вздохнул я. – Тягач сделали на Минском автомобильном заводе, – в каком году его сделали, говорить, конечно, не стал.
Мы посмотрели на буквально развороченную снарядом кабину тягача – сомнительно, что там могло хоть что-то уцелеть.
– Проблема… – пробормотал я. – Сложновато нам будет оборону держать без еды и воды.
– А вы здесь хотели в оборону встать, тарщ комиссар? – услышал меня Гаврилов. – Так здесь не очень удобно – фланги полностью открыты. Обойдут на раз!
– Не учи отца… и баста! – проворчал я. – Нашелся умник, теоретик военного дела… Мы вообще-то рубеж гораздо западней наметили, там дефиле довольно узкое, всего полтора километра шириной между цепочкой озер и заболоченной поймой речушки. Обороняться не в пример удобнее. Просто не доехали, на вас с немцами наткнулись. Кстати, о немцах… – добавил я, заметив вытаращенные глаза Моделя, глядящего на огромный тягач и платформу трейлера. – Привяжи генерала вот к тому дереву, только спиной к нам. А как управишься – за небом поглядывай! Блин, ну вот куда они умотали?
Последняя реплика относилась к Бату и Баранову. Я догадывался, что Володька, заодно с испытанием нового мехвода, решил проверить западное направление хотя бы на пару километров. Разуму профессионального военного претило отсутствие определенности. Вот только почему бы сначала не предупредить меня? И не пополнить боезапас. Не-ет, не дошло еще до нас с Батонычем, что мы на самой страшной в истории человечества войне. Такие косяки порем!
Впрочем, вернулся "Т-72" минут через пятнадцать. Батоныч лихо спрыгнул с брони, обмахиваясь шлемофоном как веером.
– Уф, жарища!
– Куда ездили? – хмуро спросил я.
– На разведку скатались! – ответил Володя и добавил, заметив мое недовольство: – Извини, в горячке не сообразил тебя предупредить.
– Судя по тому, что ты не пытаешься немедленно кинуться в бой, на западе тихо?
– Мы на пару километров отскочили, но никого не встретили. ТИ-ШИ-НА!
– Так что делать-то будем? – снова задал я сакраментальный вопрос.
– Выбранный нами для обороны рубеж как раз за тем леском! – махнул рукой на запад Володя. – Надо пополнить боезапас, долить горючего и выдвигаться. До темноты еще долго, вполне можно еще на одну колонну нарваться.
– Как тебе новый мехвод? – спросил я, ревниво косясь на вылезающего из люка Баранова. В его движениях еще не хватало привычной лихости, но, похоже, красноармеец уже успел неплохо освоиться.
– Ты меня, конечно, прости, Виталя, но он всяко лучше водит, чем ты! – усмехнулся Бат. – Танкист от Бога – машину чувствует кончиками пальцев. С ним за рычагами у нас шансов гораздо больше, чем с тобой.
– Да я всё понимаю… – уныло кивнул я. – И что мне теперь: пехотное прикрытие изображать?
– Почему изображать? – натурально удивился Батоныч. – Ты это самое прикрытие и есть! Жаль, что бойцов у тебя маловато, всего один, зато пулеметов до фига! Поехали, пока тихо, место под "секрет" подыщем. Чувствую – не вся веселуха на сегодня закончилась!
– Давай для начала хозяйством займемся! – кивнул я на трейлер.
– Н-да, наворотили дел, ур-р-роды! – сразу помрачнел Бат, бегло осмотрев развороченную кабину "МАЗа". – И не лень им было сюда стрелять! Что с укладкой, смотрел?
– Смотрел: часть ящиков со снарядами цела, примерно в половине бочек еще что-то плещется. Но вот жрачки – йок!
– А вот это – вряд ли! – ответил Бат и полез на платформу.
Поковырявшись среди побитых осколками деревянных ящиков, Володя торжествующе поднял над головой зеленые брикеты индивидуальных суточных пайков.
– Никогда не складывай все яйца в одну мошонку! – самодовольно улыбнулся Батоныч. – Давайте, товарищи танкисты, подтягивайтесь! Надо снаряды в башню перекидать и топливо перекачать. А ты, Виталя, смотри за небом, да и на дорогу поглядывать не забывай. О, кстати, ящик с "Иглами" целехонький! На-ка, возьми один комплекс, чтобы тебе не скучно было!
Я под удивленными взглядами танкистов достал из ящика ПЗРК "Игла", вскинул комплекс на плечо и забрался на дальний конец платформы, чтобы не мешать погрузочным работам. Начал по секторам осматривать горизонт и почти сразу увидел на юго-западе черную точку, быстро растущую в размерах. И через полминуты уже смог идентифицировать нового "гостя". Им оказался ближний разведчик (он же корректировщик) "Фокке-Вульф-189" "Uhu". Вообще я так и остался небольшим знатоком антикварной техники, хотя научился различать танки, но с ходу определять марку самолета по силуэту пока оставалось за гранью моих умений. Однако в данном случае даже полный профан не ошибся бы с идентификацией – трудно с чем-то перепутать характерную двухбалочную форму, за что этот самолет получил в наших войсках меткое прозвище "Рама".
У советских солдат существовала примета: прилетела "Рама" – жди большого "сабантуя". Как правило, сразу после пролёта разведчика по обнаруженным целям наносился артиллерийский или бомбовый удар. Что же, логично: немцы обделались на данном участке по полной. Наверняка уцелевшие (мы ведь не всех перебили) доложили о тяжелейшем бое с превосходящими силами "советов" – очень сомневаюсь, что они будут рассказывать об одном-единственном танке, разгромившем усиленную батальонную группу. Да если бы и рассказали – хрен им кто поверит! Вот и послало высшее командование воздушную разведку. Ну, сейчас я им подброшу пищи для размышлений! Потеря еще и самолета-разведчика станет новой загадкой этого боя.
Высота полета – километра три. Нормально, достану… Привожу комплекс в боеготовое положение, головка захватывает цель… Пуск! Ракета устремляется к "Раме". Видимо, пилот оказался опытным: увидев НЕЧТО, летящее ему в лоб, он попытался уйти в сторону виражом, а виражить "Рамы" умели – самая трудная цель для наших истребителей. И уйти у него получилось… бы. Будь пущенный снаряд обычным "местным" "эрэсом". Однако ракета с инфракрасной ГСН упрямо последовала за ним. Вспышка! И вот уже вниз рушится левая плоскость с мотогондолой, а вслед за ней плавно скользит всё остальное – фюзеляж с правой плоскостью. Причем фюзеляж не падает, а именно скользит – практически планирует.
– Ну, это, знаете ли… что-то запредельное! – негромко, себе под нос, буркнул Батоныч, но я услышал его реплику и повернулся.
Оказывается, танкисты дружно смотрели на пуск зенитной ракеты и результат попадания. Я мысленно согласился с товарищем – такое поведение подбитого самолета выглядело по меньшей мере странным. Нет, мне приходилось читать, что "Фокке-Вульф-189" – сложная цель и что даже сильно побитые разведчики возвращались на аэродромы, но чтобы ТАКОЕ. Однако беспримерный полет половинки "Рамы" закончился довольно быстро – блестящая "капелька" фюзеляжа клюнула носом, крутанулась вокруг продольной оси, мелькнула плоскость с черно-белым крестом, вспыхнул правый двигатель и горящие остатки самолета устремились к земле по кратчайшему маршруту – вертикально вниз.
– Ну вот, а я-то уж подумал… – весело сказал полковник. – Маладца, Виталя, так держать! Возьми еще один пенал. А вы чего встали, за работу, товарищи, за работу!
Последнее относилось к стоявшим с разинутыми ртами танкистам. Сделав над собой героическое усилие, Гаврилов и Баранов вернулись к погрузке в танк снарядов. Не слишком ли много для них впечатлений на сегодня? Впрочем, большинство впечатлений положительные, справятся, парни-то молодые. Это я бы "зависал" полдня, если бы при мне кто-то сбил атакующий "Тандерболт" броском какого-то особенного… ну, скажем, бумеранга!
Пополнив боезапас и долив горючее, мы с Батонычем устроили коротенькое совещание, решая, куда девать еще два десятка снарядов и почти полную бочку солярки. Запасли-то почти два боекомплекта да горючки на несколько сотен километров. И хотя больше половины побило при попадании в тягач, кое-что осталось.
– Не грузить же всё это добро на танк? – задумчиво спросил полковник, обозревая кучу этого самого "добра".
– Неужели не потянет? – критически хмыкнул я.
– Не в этом дело, потянет – не потянет! – осуждающе посмотрел на меня Батоныч. Как же: пехотинец позволил себе усомниться в моще бронетанковых войск. – Весь оставшийся хабар можно сложить на крыше МТО, но… Не дай Бог придется в бой вступать… Да и угол поворота башни будет ограничен. А если учитывать, что сверху еще как минимум двух человек придется сажать…
– Двух? – переспросил я, окидывая взглядом присутствующий личный состав.