– Сам знаю, – с досадой в голосе бросил Гаврилов. – На вот, держи, вдруг у меня духа не хватит. – Он протянул товарищу ребристый корпус осколочной гранаты. – О, поперли, гады! Огонь, Матвеич, покажем сукам, как советские танкисты умирают!
Прицелившись в ближайшего пехотинца, короткой перебежкой меняющего позицию, сержант плавно потянул спуск. Автомат коротко рыкнул, толкнувшись в плечо отдачей, и гитлеровец ткнулся лицом в землю, выронив винтовку. Второй очередью Степан срезал еще одного – хорошо попал, прямо в башку, аж каска подскочила. Третьего завалил мехвод, после чего немцы снова залегли. Гранат пока можно было не опасаться – далеко, не добросят. Опасаться следовало совсем другого: потерявший командира танк, на броню которого заскочил, указывая механику-водителю направление, последний из недобитых пассажиров бронетранспортера, съехал с дороги и двинулся прямиком на их позицию. Все, вот теперь точно конец. Подняться им не дадут пехотинцы – место открытое, все как на ладони, и пяти шагов не пробежишь, – а от танка и вовсе не спастись, даже стрелять не станет, тупо на гусеницы намотает.
С ненавистью глядя на приближающуюся приземистую "тройку", поблескивающую на солнце отполированными траками, Гаврилов до боли сжал кулаки, вонзая в ладонь ногти. Эх, ему б противотанковую гранату! Да хотя связку обычных "РГД-33"! Обидно вот так погибать, ни за грош, по-глупому! Может, хоть очередь по смотровым щелям дать, вдруг да ослепит? Бросив на товарища понимающий взгляд, мехвод Баранов отложил автомат и сжал ладонью гранату, просунув в кольцо предохранительной чеки палец. Степан сделал то же самое: шанс порвать гаду гусеницу мизерный, но есть. Главное, прямо под каток запихнуть, пусть даже ценой собственной руки.
И в этот момент где-то за спиной оглушительно – аж в ушах зазвенело – ахнуло. Над головой коротко прожурчал снаряд, и немецкий танк… нет, даже не взорвался: его попросту разметало! Вот только что ехал, лязгая забитыми глиной траками, и вдруг скрылся в огненном облаке мощного взрыва. И перестал существовать. Вообще перестал. Осталась лишь развороченная ходовая с разорванными ударной волной гусеницами и вывернутыми наружу бронелистами да охваченный пламенем моторный отсек. Башню отшвырнуло далеко в сторону, опрокинув кверху погоном, а корпус разбросало дымящимися обломками в радиусе метров двадцати. Вот так ни хрена себе, из чего это по нему попали?! Из гаубицы, что ли? Или боекомплект рванул? Так что-то слишком уж сильно. Стоп, так ведь стреляли ж откуда-то из-за спины!
Гаврилов медленно обернулся. На лесной опушке, подмяв мощным лбом кусты и молодые деревца, застыл исполинский автомобиль, окрашенный в родной хаки. Нет, какой там автомобиль: автомобилище! Огромная квадратная кабина, толстые колеса с мощным протектором чуть ли не в человеческий рост, длиннющий двухосный прицеп позади. А на прицепе… на прицепе стоял танк. Вот только Степан абсолютно точно знал, что подобных машин нет и быть не может ни в Красной Армии, ни у немцев, ни вообще у кого-либо в мире. Приземистый, с широченными, словно у "КВ", гусеницами, с приплюснутой башней, с длиннющей пушкой чуть ли не гаубичного калибра… На башне – крупнокалиберный пулемет, задравший ствол в небо. Ходовая до самых опорных катков прикрыта бортовыми экранами, назначение которых оставалось для Степана непонятным.
Из кабины тягача выскочил человек в командирской форме РККА и фуражке. Забравшись на платформу, он запрыгнул на лобовую броню танка, усеянную странными прямоугольными коробочками, и нырнул в расположенный под стволом орудия люк. Крышка, провернувшись на оси, захлопнулась за ним, и спустя треть минуты боевая машина, выбросив вбок могучее облако солярочного дыма, качнулась, трогаясь с места, и сползла с платформы. Отъехав в сторону от автомобиля, танк развернулся на месте, плавно повел башней, чуть приподнял ствол могучего орудия и выстрелил во второй раз: снова долбануло по ушам, и еще один из гитлеровских танков буквально разлетелся на куски. Из раскрывшегося крохотного лючка в крыше башни вылетела какая-то непонятная штуковина, чем-то напоминающая круглый солдатский котелок или здоровенную консервную банку, и шлепнулась на землю за кормой. Затем невиданная боевая машина, плавно набирая скорость, двинулась по полю, заходя немецкой колонне во фланг. Одновременно, прямо на ходу, без коротких остановок, танк продолжал вести огонь, выпуская снаряд каждые семь-восемь секунд. И как заряжающему удавалось держать такой темп, ворочая тяжеленные снаряды?
На дороге, забитой немецкой техникой – танками, бронетранспортерами, самоходными орудиями и грузовиками с пушками на прицепе, начался сущий огненный ад…
Глава 13
3 июля 1941 года, окрестности Слуцка
– Вон они пылят, тормози!!! – заорал Батоныч, тыкая пальцем куда-то вперед.
Мы едва выехали из очередной рощицы, и перед нами расстилалось довольно обширное поле, пересекаемое дорогой по диагонали. На фоне темной полосы дальнего леса был отчетливо виден столб густой пыли, в котором проступали угловатые корпуса – там явно двигалось несколько десятков танков и автомобилей.
– Это что же, мы все-таки опоздали? – с легкой ноткой обиды сказал Батоныч. – Планировали, планировали… Они ведь должны здесь только часа через три появиться.
– А не всё еще потеряно! – оптимистично сказал я. – Может быть, мы успеем развернуться? Вон, видишь – у них там какая-то заминка произошла!
Примерно посередине поля торчало еще два бронетранспортера и легкий танк. Причем картина весьма напоминала последствия ДТП, в котором машины сошлись "лоб в лоб" – танк после столкновения съехал в кювет, один из броневиков горел.
– Это что же такое? – спросил Володя, доставая бинокль. – Они дорогу не поделили?
– Так там совершенно определенно бой идет! – сказал я, высунувшись в окно и прислушиваясь. – Сдается мне, что на одном из бэтээров наши ехали… Что будем делать, Володь?
– Сдавай назад, укроемся в роще! – скомандовал Батоныч. – Потом танк с платформы спустим и дадим фрицам прикурить, как планировали!
Я начал сдавать задом, но отсутствие навыков вождения длинномеров меня подвело – платформа, вместо того чтобы двигаться ровно, начала уходить в сторону, постепенно съезжая с узкой дороги на обочину. Увидев в зеркала такое дело, я дал по тормозам, и прицеп, хрустнув беспощадно сминаемыми кустами, замер, перегородив всю проезжую часть.
– Эх ты, растяпа! – в сердцах рявкнул Батоныч. – Руки бы тебе обоссать!
– Так я автопоезд и не водил никогда! – попытался оправдаться я. – Сам бы и крутил, раз такой умный!
Батоныч выдал длинную матерную конструкцию, упомянув мои "золотые" руки, растущие, к сожалению, не из того места, моих близких родственников и те противоестественные сексуальные отношения, в которых он с ними состоял. За руль он меня пустил два часа назад, когда окончательно выдохся – "МАЗ" он вел сюда от самой Москвы.
– Поздно пить боржоми, когда почки отвалились! – кротко ответил я. – Уже понятно, что не успеваем… Придется принимать бой здесь…
Полковник Бат думал всего секунды три.
– Я в башню, врублю питание. Электронике почти полминуты надо, чтобы разогреться. А ты протащи прицеп вот туда, метров на сто вперед, и лезь на место мехвода.
Володя открыл дверцу и, не опускаясь на землю, шустро полез на трейлер. Я включил пониженную передачу и осторожно повел автопоезд вдоль опушки леса. А на дороге тем временем развернулся настоящий бой – подъехал еще один бэтээр и танк, вспыхнула перестрелка. Судя по направлению стволов, немцы хреначили куда-то в поле. Видимо, там и прятались неведомые советские бойцы, сумевшие на данном участке фронта остановить (или притормозить) вражеский "блицкриг". Как только мы отъехали в сторону, стало видно, что за столкнувшимися бронемашинами стоит длинная, как хвост гигантской анаконды, колонна фашистов – еще почти десяток танков, броневики, грузовики с орудиями и без. Конец колонны терялся где-то вдали. Да, попали мы капитально – перли прямо в лоб очередной маневренной группе фрицев. Что ж такое, почему карты с обстановкой врут, здесь же должно быть относительно тихо еще несколько часов? Или мы сразу после "провала", одним только своим появлением в прошлом так меняем реальность, буквально притягивая к себе крупные силы противника? Или просто обстановка на картах также наносилась с "командирским зазором"?
Остановив трейлер там, где показал Батоныч, я уже приоткрыл дверцу, чтобы вылезти из кабины, когда за спиной оглушительно жахнуло. Он что же – прямо с прицепа огонь открыл? Его же отдачей сбросит!
Выбравшись из кабины, я быстро огляделся – возле дороги пылал подбитый Батонычем танк. Ну, как пылал? Догорали его жалкие останки – боевую машину просто разворотило прямым попаданием крупнокалиберного снаряда. Да, не готова еще местная техника к противостоянию с современным орудием…
Пока я вытаскивал трейлер на позицию, Батоныч успел скинуть с "Т-72" брезентовый чехол, просто обрезав толстые веревки и даже снял упоры из-под траков. Как он умудрился сделать всё это на ходу, пусть и на медленной скорости, явилось для меня загадкой. Мне только и осталось, что проскользнуть на место мехвода, напялить шлемофон и подключить разъем ТПУ.
– Чего так долго возишься? – немедленно рявкнул в наушниках голос товарища полковника. – Давай сдавай задом, только аккуратно, не урони нас!