- Да ведь это наш пулемёт Максим. - Эта догадка не вызвала никаких эмоций: только неизвестно почему тело ощутило сильнейшую усталость. - А судя по тому, что звук идёт с двух сторон, то он не в полном одиночестве поёт свой реквием по захватчикам.
- Молодец казак - атаманом будешь!
Похвалил Лёшу подбежавший Дзюба. Он украдкой выглянул из окопа, затем обернулся и подмигнул своим единственным глазом: который не скрывала повязка, ставшая после боя грязно-серой.
Однако парню было не до этой похвалы: его трясло мелкой дрожью. Горячка боя не дававшая ему задумываться о том что он делал, постепенно отступала, и ужас осознания того, скольких человек пришлось убить в этой схватке леденил душу.
- Э брат. Вона как оно тебя.... Да-а-а уж, тебе нужно срочно принять лекарство. - С этими словами Дзюба проворно развернулся и исчез из поля зрения.
Впрочем, вскоре он снова появился, присел на корточки и протянул открытую флягу.
- На Ванюша, попей моей микстурки.
Можно считать молодого парня, пережившего свой первый в жизни настоящий бой слабаком который раскис, и стало быть он не на что не годен. Однако этот вопрос спорный. Нам порою кажется, что уж мы точно обладатели не то что' крутых" - титановых яиц. И завалив больше десятка вооружённых до зубов вражин, будем олицетворять само спокойствие. Для пущей наглядности подойдём к горящему танку супостата и неспешно прикурим от него сигару - на крайний случай за неимением оной, раскурим самокрутку. И после чего, пустив дым колечками изречём:
- Да-а-а, могло быть и хуже... .
Однако в жизни всё по-другому - как говорится не зарекайтесь. Поэтому протягивая руку к фляжке и делая несколько глотков, Лёшка не обратил внимания не на сильный спиртной запах, не на вкус той жидкости которую пил. После третьего или четвёртого глотка он закашлялся и оторвался от горлышка фляги.
- От молодца. - По-отечески тепло проговорил Дзюба. - Гони эту тоску прочь.
Он ещё на Финской войне видел как после первых боёв ребят трясло, выворачивало - впрочем: не миновала сея чаша и старшину. Правда тогда он был ещё необстрелянным сержантом. ...
- А ты молодец. Так их и надо: пулей, штыком и прикладом. Мы этих немцев с их Гитлером к себе не звали. - Затем Дзюба чего-то заметив проговорил. - Ты Ваня свою гимнастёрку то снимай, и рубаху тоже. Тебя вона как оцарапало, перевязаться надобно.
Лёшка не сказав не единого слова в ответ, послушно разоблачился по пояс и безучастно наблюдал как старшина стал спешно обыскивать трупы немцев. Только на сей раз отрешённость имела другой характер. Его голова кружилась, как будто он перекатался на аттракционе, называемом в народе 'центрифугой". Что было не мудрено, коль спиртное было выпито натощак и после такого стресса. Впрочем после сильного стресса, алкоголь людьми воспринимается как водичка - но только не в этом случае: в груди Лешки потеплело, тело охватывала манящая нега и хотелось просто вздремнуть.
- О отличная фляжка... и это сгодится... опаньки, хорошая бритва - пригодится взамен моей утерянной.... - Занимаясь мародёрством Дзюба что-то бормотал, но до Лёшки долетали только обрывки фраз.
Лёша уже проваливался в сон: точнее балансировал на грани провала в царство древнего божка Морфея, когда его бок как кипятком ошпарило. После такой неожиданной встряски: хмель и сон как ветром сдуло.
- Повезло тебе Ванюша. - Тихо приговаривал Старшина, протирая проспиртованным тампоном рану. - О-о-о, как удачно для тебя эта пуля пролетела: стреляли то в упор, а она только шкурку подпортила. Вон, видишь - от близости выстрела даже пороховые следы остались. Вот браток, знать ...
Следующее что сделал старшина после окончания перевязки, - было то, что он принёс вещевой мешок убитого красноармейца.
-Вот-так Ваня, отныне этот сидор твой - тебе он больше пригодится. Вот, в него я тебе положил трофейную бритву, мыло, пару ганцевых аптечек. Далее. Цепляй на ремень флягу - это тебе не наша стекляшка: и легче, и не разобьётся в самый не подходящий момент. Опосля вешай, котелок - кстати, в нём и сидоре лежат консервы - когда будем вечерить, поделим это сокровище на всех бойцов. Да. Ещё, у нас есть три немецких 'колотушки".
И только после этого Лёша заметил, что на ремне старшины висит трофейная фляга, и также за него были засунуты три гранаты с длинными деревянными ручками.
- Тут такое дело, товарищ старшина, я в нише для боеприпасов две лимонки нашёл, поэтому мне гранат больше не требуется. Забирайте их себе.
- От молодца! Давай доставай скорее и делись этим богатством со своим боевым товарищем. А то, эти фашистские дуры бывает не срабатывают, да и если дёрнул их за верёвочку: знать всё, прошла любовь - надобно от неё скорее избавляться. Посему меняю колотушки на твою лимоночку - одну к двум.
Не успел Лёшка удивиться, с чего это старшина снизошёл до подобного панибратства как в траншее появился молодой солдатик посыльный, - может быть он даже был воспитанником муз взвода: уж больно походил на пятнадцатилетнего подростка, только его карие глаза смотрели исподлобья не по-детски устало и серьёзно. Его тщедушное тельце в форме, с увесистым вещмешком за плечами и взглядом старика: абсолютно не сочеталось с детским личиком - над верхней губой которого не успел пробиться даже первый пушок. От него они узнали, что как стемнеет, остатки их стрелкового батальона и инженерной роты: участвовавшие до вчерашнего дня в строительстве оборонительной линии идут в прорыв. Отцы командиры решили поступить по Брусиловски - ударить в нескольких направлениях: а где удастся развить наиболее удачный прорыв, туда и устремятся остальные. Далее, все будут должны пробиваться к Черемхе: там должно быть расположена сорок девятая стрелковая дивизия, с которой нам и надо будет соединиться.
- А как быть с тяжелоранеными? - Уточнил Дзюба, когда посыльный сказал всё, что должен был сказать, и, сняв вещмешок, извлёк из него несколько бумажных упаковок с патронами к винтовке. - Как их эвакуировать будем?
- Дядь Гриш, так погибли они всё. - Тихо сказал мальчишка, и застыл на пару секунд на полу движении, а его глаза налились предательской влагой. - Немцы на наш временный лазарет тяжёлые бомбы сбросили: говорят там некого в живых не осталось, ни солдат, ни моей мамки, ни бабушки.
Утянув горловину сидора, мальчонка закинул его за плечи, утёр рукавом гимнастёрки слёзы и, встав, произнёс внезапно посерьёзневшим голосом:
- Пошёл я дядь Гриш, мне ещё многим надо донести приказ товарищей майора и младшего политрука. Заодно, надо успеть поднести всем, выжившим остатки боеприпасов: чтоб было чем бить этих гадов.
Уже глядя в след исчезнувшему за поворотом мальчишке, которого им больше не давилось повстречать на дорогах этой войны, Дзюба с тоской вздохнул и проговорил:
- Да-а-а, вон оно как, не повезло моему тёзке: его мамка, у нас младшим военфельдшером служила. А бабка его, это хорошо известная тебе, - тётка Оксана.
Вроде бы и не был Алексей близко знаком с погибшими женщинами: одну точно даже не разу не видел, но после этих слов, в его груди возникло чувство леденящей пустоты. Осиротевший и преждевременно повзрослевший мальчишка; санитарка, которая так душевно заботилась о нём, не только пока он пребывал в беспамятстве, но и после этого. И осознание что за такой короткий срок фашисты сотворили столько зла: заставило вскипеть душу от переполняемой её злобы.
- Не прощу гадам. За такое ..., они у меня кровью будут харкать. - Процедил Лёшка сквозь стиснутые зубы, и до хруста сжал кулаки.
В этот момент он решил, что не будет имитировать частичное восстановление памяти необходимое для восстановления хотя бы имени, а останется Иваном: как его нарекла та женщина, которая была так похожа на преподобную Матрону. Вот и мы в дальнейшем будем звать его Иваном, и как сказал Дзюба - Непомнящим. Только помнить Ваня будет всё, и взыскивать с врага этот долг по максимуму.
- Это верно Ваня, повесим их вместе с их паскудным фюрером как того иудушку Троцкого.
- А разве его повесили?
- Ах - да, извини. - Григорий Дзюба, как бы извиняясь что забыл о его амнезии, посмотрел на Ивана. - Понимаешь, этот предатель революции как только получил вид на жительство в САСШ⁴, и поселился где-то в Калифорнии: так оттуда - гад такой, начал вести шибко активную подрывную деятельность супротив нашей молодой Страны Советов. Вот его, и повесили - прямо в его съёмной квартире. Ещё говорят под ноги казнённого положили ровно тринадцать монет.
Наклонившись поближе к Ивану, старшина понизил голос и проговорил - как заправский заговорщик:
- Говорят, сам Иосиф Виссарионович на этом настоял. Сказывают, что в тот момент один из разведчиков поинтересовался: - 'Зачем именно так делать"? - Он затянулся из своей любимой трубки; спокойно так посмотрел на вопрошающего, выдохнул струйку дыма, указал рукой сжимающей трубку на запад и сказал: - 'Пусть этот иудушка Революции закончит так же, как и его всемирно известный предшественник. Пускай самый необразованный крестьянин, услышав о его кончине, поймёт, что все предатели дела революции - враги народа, заканчивают жизнь одинаково". - От, как оно было, брат.
Новонаречённый Иваном человек сидел и тихо недоумевал:
- Так Штаты вроде бы отказали Льву Революции во въезде и проживании на их территории- несмотря на заверения о его лояльности. Да и точку в жизни 'Льва Революции" поставил ледоруб, а не петля...
Дальнейшие раздумья на эту тему, были прерваны шелестом летящих мин и их частыми разрывами. Только на сей раз прежнего ужаса от близких взрывов не было: небольшой страх, который можно сдерживать был, - а леденящего ужаса нет.