Центр - К.:
Хотеть не вредно. Истребление эндемиков под запретом
А то, что шаман таскает на плечах шкуру предка, это нормально?
К. - Центру
Конечно. Шаман здесь по стандартной схеме есть не кто иной, как посредник между миром духов и хвостатыми, потому и сам частично Внушительный. Так что нормально. Никто, по крайней мере, не жаловался.
Центр - К.:
Ну, не знаю. Меня бы возмутило до печёнок
Привет гостю.
К. - Центру
Правильный ты наш. То, что обезьянки в цирке выступают на унижающих звание предка клоунских ролях - это тебя ведь не волнует, так?
Ага, поглажу.
Центр - К.:
А я произошёл не от них.
К. - Центру
От кого тогда?
Центр - К.:
Звёздная пыль. Просто звёздная пыль.
Распластавшись в порыжелой хвое, Нга-Лог ждёт. Дальше ему идти нельзя: у гриб-дерева граница Горы, граница становища шамана. Там, наверху, куда уходят затканные низким дымом земля и деревья, по поверью, стоит большая хижина. Перед ней горит очаг, и огонь в нём негасим даже в самый лютый ливень. К очагу выходят звери: раненый в драке хорь, Большой с колючками в лапе, укушенный гадом лесь. Шаман лечит всех, ничего не прося взамен. Нга тоже могли бы прийти, но они разумные, и им стыдно: все свои раны они стараются исцелить сами, чтобы шаман не посчитал их слабыми и недостойными своего покровительства.
Так и сказал когда-то Нга-Анг:
- Большой рогатый лесь дрожит и плачет, если сломал ногу, а я, который меньше него, стисну клыки и стерплю. Разум дан не для жалоб, а для знания.
Он пришёл в одну мену и остался, и привёл с собой Нга-Аи, и стал их знахарем и травником, и воспитателем, учащим маленьких, и не чтил шамана, как другие.
- Я поднимусь в Гору и посмотрю ему в лицо. Он такой же, как мы. Пусть спускается вниз и охотится, и сеет, и приносит пользу.
Нга-Лот раздувал ноздри и рычал. Нга-Анг и он часто ссорились.
- Нечестивый! Иди, если хочешь. Твои кости порастут мхом у подножия.
Нга-Анг ходил дважды и остался цел.
- Шаман прячет глаза под ликом Большого и отходит, не давая всмотреться. Я ему не верю.
В ореховнике его ужалил гад. Мучаясь болями, Нга-Анг запретил нести себя в Гору. Нга-Лог бежал быстро и, лёжа на земле, умолял шамана спасти соплеменника. Шаман пришёл с ним в становище, но было поздно. Многие тогда уверились, что Светоч покарал нечестивца.
Нга-Лог замирает, услышав шаги. Поджимает хвост и уши в знак покорности, закрывает третий глаз, как велят правила, хотя тут, у Горы, его и так не услышит ни один нга. Шаман усаживается рядом с ним - шуршит хвоя - и гладит его по макушке. Бряцают кости-браслеты, амулеты и обереги, постукивают, рядами нанизанные на лозу. Разговор начинается.
"Сын Светоча и Большого, брат нга, Тот, Кто Живёт На Горе, великий шаман, приветствую тебя", - чертит Нга-Лог в песке.
"И тебе привет, братец. Ты хочешь спросить про чужого?"
Шаман уже знает, зачем к нему пришёл вестник. Нга-Лог крепче прижимается к земле, читая символы единственным приоткрытым глазом.
"Да, великий. Что нам с ним делать?"
Шаман молчит, не чертит - спрашивает у духов и Светоча. Он всегда с ними советуется, когда происходит что-то серьёзное: гниют посевы, болеют маленькие, леси начинают беспричинно бросаться на нга. Когда шаман молчит, встревать не нужно - а то помешаешь. Но Нга-Лог понимает, что недорассказал ему важное.
"Мы не сделали чужаку ничего плохого, - поспешно добавляет Нга-Лог. - Он в яме-тюрьме, но сыт и спрятан от голодных зверей. Даже не ранен. Я сам его вёл".
Шаман чуть сжимает кисть его руки - это знак одобрения. Крепкая у шамана ладонь, сильная, тёплая. Касание наполняет доверчивой радостью: шаман дружелюбен, поможет.
"Забрали ли вы что-то, что было при нём?"
"Нет, великий. Только обнюхали".
"Хорошо. Он Громкий?"
"Громкий".
"Стерегите всю ночь, к утру приводите сюда. Я буду говорить с ним".
"Да, великий, - Нга-Лог кивает, трётся щекой о землю. - Он не опасен для нас?"
"Он не опасен. Он не принесёт вам ни мор, ни проклятья. Не пугайте его, не тычьте копьями, не рычите. Он - тоже брат, тоже нга".
"Да, великий. Но его двуглазость отвращает. Прости нас за это".
Шаман тихонько смеётся.
"Всё непривычное странно. Но что бы ты сказал, узнав, что двуглазый и я?"
"Шаман велик, - растерянно отвечает Нга-Лог. - Значит, то захотел Светоч".
Шаман долго молчит. В верхушке гриб-дерева начинает возиться откуда-то налетевший ветер.
"Посмотри на меня", - наконец чертит собеседник.
Он снимает лик Большого с шорохом и стуком. Костяным стуком, холодным, властным и уверенным. Нга-Лог слышит и обмирает - всё равно, как если бы шаман вытащил своё сердце живьём!
"Нет! - Нга-Лог сжимается в клубочек посреди колючей хвои. - Нга-Анг тоже смотрел и умер!"
Он может говорить Нга-Аи, что это не так, но сам верит. Глупый-маленький…
"Не бойся, братец. Посмотри".
Шаман гладит его по спине. Вздыхает, опускает руку на волосы. Стыдно, должно быть, шаману, что один из тех, о ком он заботится, такой трус… А стыдно должно быть Нга-Логу. Но тот лишь крепче зарывается лицом в хвою, царапаясь об неё и о землю, потому что не хочет видеть, потому что правда боится, ёжится и вздрагивает, а шаман вдруг начинает петь - как сегодня ночью в хижине. Знакомые звуки Громкой речи, мягкие и успокаивающие, наконец вызывают стыд и недовольство собой. И как можно носить копьё, когда тебя баюкают, будто родитель - маленького? Нга-Лог ворочается, утыкается в гладящую его ладонь. Пальцы осторожно тянут его за волосы, прося приподнять голову. Нга-Лог уже не жмурится. Но шаман закрывает ладонью лоб, и без того закрытый третий глаз, не желая делить то, что сейчас покажет Нга-Логу, с другими. Нга-Лог кивает, понимая. И глядит - совсем без удивления, но с восхищением, смущаясь: так красиво! Красивые у шамана глаза, зелёные-зелёные, одновременно словно светли и трава, колючник и поросшие мхом камни… Их два, как у сегодняшнего чужака, и смотрят они добродушно, улыбчиво. Тяжёлый комок в груди куда-то откатывается. Два глаза, оказывается, могут быть совсем не уродливыми!
"Доверяю тебе тайну. Двуглазый - родом из моего племени. Он не оборот, не зверь. Потому приведите его невредимым. Я должен вернуть его домой, в наше становище".
Нга-Лог кивает, почтительно тычась лбом в хвою. От смущения красный, как, помнится, Нга-Эу, когда брат сказал ей, что берёт её в жёны. Рад, что шаман не обиделся. Не обиделся ведь?
"Стал ли я тебе неприятен, братец?"
Нга-Лог честно слушает себя изнутри. Там всё трепещет, но нехорошего нет.
"Нет, великий".
"Что увидел - никому не говори".
"Не скажу".
"Ступай, если больше нет вопросов".
Забыл про корни! Нга-Лог складывает ладони, прося прощения. Шаман улыбается ему.
"Дар от нга. Коренья".
"Спасибо, братец. У меня тоже для тебя кое-что есть".
Шаман вкладывает в ладонь Нга-Лога маленький острозубый череп на плетёной лозе, пропущенной между пустыми глазницами. Снял незаметно у себя с шеи - лоза ещё хранит тепло.
"Куница, зверь ловкий и гибкий. Амулет поможет тебе уберечься от смерти".
"Скоро битва?" - испуганно вопрошает Нга-Лог.
Шаман снова смеётся, весело.
"Просто так".
Центр - К.:
Для чего ты снял маску, дубина?
К. - Центру
Это - борьба с ксенофобией и расизмом. Пусть обучаются терпимому отношению к инаковыглядящим.
Центр - К.:
Курт, они - дремучее племя. Им до терпимого отношения - тысячелетия. А если бы он психанул и продырявил тебя копьём?
К. - Центру
Этот не стал бы.
Центр - К.:
Почему ты так уверен?
К. - Центру
Я ему симпатичен. И он мне тоже.
Центр - К.:
Нет, Курт, сюда ты его не возьмёшь.
К. - Центру
Я и не хотел, только шутил. Один кот у нас уже есть, хватит.
К тому же, это стопроцентно удержит хвостатых от причинения вреда чужаку. Авторитет шамана слишком большой. То, что шаман и чужак - одного племени, всё равно что табу на убийство. Наш парнишка в случае чего сможет остановить чересчур рьяного соплеменника.
Центр - К.:
Тебе ведь не давали таких инструкций.
К. - Центру:
Но и не запрещали.
Чужака я вообще забрал бы, не откладывая в долгий ящик, но локалка схлопнулась на подзарядку, а ночью прямо по лесной тропе - увольте. Опасно и для меня, и для них, если они его сейчас поведут. Идти в одну сторону и там сторожить до утра не вариант - в шесть нужно поймать и закрепить дверь, мы просто не успеем обернуться. По темноте опять же нельзя. Так что жду завтра и её, и нашего джинсового неудачника. Всё будет хорошо.