- Ты бывала здесь раньше? - спрашивает Тек.
- Нэ. Но знала про место.
- Так это и есть восточная штольня?
Тил смотрит мимо меня.
- К’да проедем внутрь, автоб’с ‘свободить придется.
- Наш кореец не сможет идти сам.
- Так н’силки есть.
Она похлопывает по багажнику. Судя по его очертаниям, с местом для хранения в автобусе полный порядок. Мы с Тил вытаскиваем и раскладываем носилки.
- Тут н’клон. Т’лкать легче.
С этими словами наша юная спутница возвращается к шлюзу посередине автобуса, подтягивается на руках и, несмотря на тесноту, ловко протискивается внутрь.
Ворота отодвигаются в сторону, исчезая в камне. Я мысленно присвистываю от удивления. Тонкая работа! Гудок клаксона эхом отдается от стен пещеры - Тил напоминает, что надо толкать. Спустя пару минут мы закатываем автобус внутрь. Пол метра на три ниже, чем в переходном шлюзе. Закрываем за собой ворота. Большая полимерная печать в круглой железной оправе выглядит вполне надежно, но воздуха в помещении по-прежнему нет.
Мы оказываемся в просторном - метров двадцать в поперечнике - темном зале с высоким потолком. Пещера, скорее всего, естественного происхождения, напоминает по форме половинку яйца. Но что могло оставить такое углубление в твердом, содержащем вкрапления металла, камне? Раскаленный газ? Пар? Пол усыпан пылью, песком и мелким мусором, который нанесло ветром еще до того, как ко входу пристроили шлюз. В полумраке мы различаем девять машин, припаркованных полукругом у северной стены. Все - сильно подержанные, видавшие виды.
Тил карабкается из люка вниз, длиннорукая, длинноногая, исполненная неземной грации. Оглядывается на нас - на меня - и подает знак идти за ней. Этот жест делает ее более близкой и человечной. Более женственной, что ли.
Командование не придет в восторг, узнав, что мы якшаемся с маскианцами. Строго говоря, устав не запрещает дружить с колонистами, но лишь потому, что никому не пришло в голову внести в него такой пункт.
Зато устав подробно описывает, как мы должны относиться к сестрам по оружию. Они - наши боевые товарищи, такие же космодесантники, как мы, не больше и не меньше. Правила установлены четко, и за их соблюдение отвечают обе стороны. Тек и Казах как-то преподали жестокий урок одному подонку, нарушившему сестринский кодекс. Капрал по имени Гровер Садбери зазвал к себе в гости космодесантницу, избил и изнасиловал ее. Я собирался поучаствовать в разборках, но Тек запретил: за мной уже числилась пара нарушений, и попадись я еще раз, меня уволили бы со службы с лишением всех прав и привилегий. Тек и Казах отделали ублюдка от всей души. Помню, как он ползал по полу, весь окровавленный, и скулил. Напоследок они с размаху вышвырнули его из комнаты - но по рассеянности забыли открыть дверь.
После этого капрал Садбери был не в состоянии держаться на ногах, не то что нести службу. Через месяц его погнали из космодесанта поганой метлой.
А потом капрал как сквозь землю провалился: никто не видел его с тех пор. Запомните хорошенько это имя: Гровер Садбери. В последние годы таких подонков развелось пруд пруди, но больше среди гражданских, чем среди военных.
Как большинство космодесантников, я люблю помечтать о сексе, но знаю, когда сказать себе "стоп". Сейчас мой контроль ослаб - я устал, мы скорее всего обречены на смерть, а песчаная вдова так экзотична - не похожа ни на одну из сестер по оружию, да и вообще ни на кого на свете. Почему бы не полюбоваться на нее?
Мы выносим генерала из автобуса на носилках. Он в сознании, но бредит и ежеминутно порывается поднять экран шлема. Ви-Деф приглядывает за ним. Я гляжу на свои запястья - материя на перчатках первой реагирует на появление воздуха. Пока давление в пещере не выше, чем на поверхности Марса.
Мишлен подходит к фермерской женушке.
- И все-таки, где мы? - он обводит рукой темные стены.
- Г’ворила же: штольня, - неохотно отвечает Тил.
Может, она жалеет, что привела нас сюда?
- В’сточная штольня.
- Понятно, но что это такое? - Мишлен окидывает нас взглядом в поисках поддержки.
- Если на той ст’роне воздух имеется, здесь тоже б’дет. Вы т’гда раз’ваетесь и г’лышом х’дите. Все кроме г’нерала. Обтряхнитесь. Мне внутри п’ска войны не н’до.
Какой еще "песок войны"? Кассеты из-под отработанной материи? Что маскианцы вообще про них знают?
Тил замолкает и открывает еще один люк, меньше, чем предыдущий, но очень толстый. Такая дверь должна охранять вход в святилище, не иначе.
За всю дорогу Бойцовый Петух не проронил ни слова, но сейчас они с Теком оживленно совещаются о чем-то, соприкасаясь шлемами. Надеюсь, Руст не собирается реквизировать всю технику, какая попадется на глаза, и раздавать приказы?
Мы пролезаем через люк и сбиваемся в кучу вокруг носилок. Меня охватывает благоговение, почти священный трепет. Такого я на Марсе еще не видел. Стены и потолок сделаны из темного камня, чертовски твердого на вид, а через каждые несколько метров в них поблескивают большие металлические кристаллы шириной с мою руку. Никель, скорее всего. Тут и там в камне видны борозды, выемки и другие оставленные людьми следы. Рудокоп, долбивший этот камень, наверное, проклял все на свете. Если пещеру вырыли колонисты, значит, на КЛУ серьезно недооценивают маскианцев.
Ви-Деф подходит ко мне, давясь от смеха. Видно, придумал очередную остроту. Касается моего шлема:
- Стой, фремены, стой!
Я морщусь и отстраняюсь, и тогда он орет:
- Дункан Айдахо, ты что, не помнишь?
Ними и Мишлен не обращают на Ви-Дефа никакого внимания. Сомневаюсь, чтобы он читал "Дюну", наверное, цитирует одну из многочисленных экранизаций. На Марсе не бывает дождя. Снег иногда случается. Но дождь - никогда.
Материя вокруг запястий наконец-то идет рябью - давление повышается. Через миг у нас закладывает уши. Тил открывает люк на противоположной стене. Где-то вдали вспыхивает крошечный тусклый огонек.
- В’дать, батареи как надо р’ботают. Если не п’теряю с’нание, п’вторяйте за мной, - говорит Тил и откидывает экран шлема.
Она не теряет сознания.
Рябь на запястьях усиливается. Давление поднимается до двух третей бар.
Тил распахивает люк, через который мы пришли, и в гараж врывается поток воздуха.
- Чего ждете?
Едва ветер стихает, Тил скидывает гермоскаф. Мы следуем ее примеру. Не проходит минуты, как мы уже раздеты. Непередаваемое облегчение! Никогда в жизни не полезу больше в этот чертов костюм. Термоскафы валяются на полу бесформенной кучей. От них воняет, но в остальном воздух чистый, даже свежий. Ни следа затхлости.
Впрочем, воздух заботит меня сейчас меньше всего. Фермерская женушка дефилирует перед нами в одних трусиках, и я не могу оторвать от нее глаз. Она невероятна. Умопомрачительна. Скажи мне кто-нибудь раньше, что женщина может быть такой долговязой, худощавой, с длинными паучьими руками и ногами, и при этом такой ослепительно красивой, я бы не поверил. Даже генерал пялится на Тил с перекошенной от боли ухмылкой и требует, чтобы мы сняли с него шлем.
Девушка, кажется, не замечает наших жадных взглядов, а может, не придает им значения.
Мы не ее клан. Не маскианцы.
Зачем мы здесь? Что ей от нас нужно?
И что, черт возьми, это за место?
То что местный прописал
Теперь, когда в гараже есть воздух, можно спокойно пересчитать оставшиеся припасы. В свете крошечного фонарика, висящего под потолком как одинокая звезда, мы обыскиваем автобус - Тил называет его багги - и остальные машины. Поживиться нечем - их уже обчистили до нас.
Тил куда-то уходит и возвращается в поношенном темно-зеленом комбинезоне, вытертом на коленях и локтях. Одежа слишком коротка для маскианки и смотрится на ней довольно нелепо, но прикрыть наготу сойдет. Через руку девушки переброшена груда тряпья такого же цвета. Тил кидает его на пол. Я выбираю себе из кучи комбинезон и встряхиваю его. На пальцах остается зеленый след. Провожу рукой по полу - к ладони прилипли несколько песчинок и все та же зеленая пыль.
- Водоросли? - недоуменно спрашиваю я, не обращаясь ни к кому в отдельности.
Диджей и Ви-Деф чешутся и беспрестанно поправляют свою одежду.
Тил стоит на коленях перед генералом и пытается напоить его водой.
- Г’ворить можете? - ласково спрашивает она.
На краткий миг сознание корейца проясняется, и он начинает бормотать на английском:
- Я должен им все рассказать. Мы искали так долго и наконец нашли…
Генерал откидывается назад и закрывает глаза. Тил хмурится, не в силах скрыть раздражения. Перехватывает мой взгляд и понимает, что прокололась. Ее лицо тут же смягчается.
Тек и Казах сидят на корточках позади генерала и наблюдают за нами. Бойцовый Петух поглядывает на Тил - видно, ждет удобного момента, чтобы предложить ей провести в пещере обстоятельную разведку. Ему не нравится блуждать впотьмах. Как и нам.
Фермерская женушка пытается определить, кто из нас главный, и останавливается на Теке. Ну разумеется. В увольнении, где бы мы ни побывали, от Такомы до Тенерифе, Тек всегда притягивал к себе женские взгляды точно магнит.
Исполненный собственного достоинства, Тек кивает в сторону Бойцового Петуха.
- Меня Тил з’вут. Сокращение ‘т Тилулла Макензи из З’леного лагеря.
Бойцовый Петух представляется как подполковник Гарольд Руст. Вслед за ним мы все - за исключением корейского генерала - называем свои настоящие имена и звания. Квак снова теряет сознание, и Тек дает ему очередную дозу морфина. Тил просит не перебарщивать с болеутоляющими. Интересно, насколько искренне? Со смертью корейца у нее стало бы одной проблемой меньше.