Пахан засмеялся хриплым булькающим смехом и встал. Я тоже встал и почувствовал, что ноги теперь как–то не особо добросовестно работают. Пахан, поддерживая меня за локоть, сгреб со стола винтовку, и мы, удручающе нетвердой походкой, отправились стрелять. По пути вдруг стало хорошо–хорошо. Так легко переставлять невесомо–ватные ноги. Так хорошо, что рядом шагает приятель с добрым оружием. И так тепло в венах, и такая теплая кожа. А какая благодать на свежем воздухе! Легкий ветер трется ласковой рукой о спину, и так по–свойски мигают звезды…
- Ну, браток Иль, покажи с какой стороны браться за эту пушку, - заплетающимся голосом проговорил хозяин дома и протянул мне винтовку.
Я попытался взять, но раскрытая ладонь прошелестела мимо. Близко, но мимо.
- Ха, Иль, да ты пьяненький! - Пахан засмеялся.
Он вообще оказался смешливым малым. Он так комично трясся, хмуря густые, тронутые сединой брови, и морща горбатый нос, что я тоже не мог удержаться.
Наконец с грехом пополам поймал винтовку, прицелился и срезал верхушку торчащего из–под снега столба.
- Молодец, Иль. Дай–ка я …
И мы начали палить по очереди, пока не расстреляли все тридцать зарядов. После этого вернулись в дом к столу, и выпили еще по одному стакану адской жидкости. А когда убедились, что Ларри спит, еще по одному.
- Слушай, Иль, давно хотел тебя спросить, - понизил голос Пахан. - Ты так и пришел сюда из Ореховой долины по пояс голый?
- Угу, - выдавил я.
- Млодец! - похвалил он меня. - Мжик! Я, когда был молодой, тоже бегал в Ореховую долину полуголый. К девкам!
Он хихикнул, я засмеялся, он подхватил и уже скоро мы, зажимая друг другу рты, ржали во весь голос.
- Слушай, брат Иль, песню, - сказал Пахан и затянул:
- Оооой мороооз, мороооззз. Пууууть далееек лежиииит….
Когда он завел на второй круг, мы с ним, чуть покачиваясь в такт, пели вместе. Потом песня кончилась, и я спел ему "Песню Мечты" народа Стальной планеты. И ее тоже второй раз мы спели вместе.
- Хорошая песня, Иль, - сказал Пахан, утирая слезы. - Душевная. Только я ни черта не понял! Ни единого словечка. О чем она, брат–мой–Иль?
- Эта песня о вольном ветре и голубом небе. О зеленых лесах, шумящих по утрам и о морской волне…
- Ясно, Иль. Эта песня о Земле!
Я хотел возразить ему, но он вдруг захрапел, положив голову на стол у тарелки с закуской. Наверное, ему так было удобно. Я с трудом встал, но ноги не выдержали рывка, и рухнул на теплый пол. Сил, чтоб подняться, уже не было, глаза сами закрылись, словно были отлиты из свинца. И вдруг я почувствовал, как отрываюсь от пола и начинаю летать по комнате, выделывая немыслимые виражи. Разодрав с помощью рук непослушные веки, к вящему удивлению обнаружил себя на том же самом месте, на полу.
"Здорово", - подумал я и уснул.
Реутов:
Вода стекала струйкой по подбородку и капала на непромокаемые штаны. Наконец я решил, что напился, оторвал губы от крана и вытер их тыльной стороной ладони. Через минуту в горле опять стало сухо.
- Что, брат Иль, сушняк давит? - услышал я хриплый голос Пахана.
- Что давит? - спросил я.
Я не мог понять, как это меня могут давить опавшие ветки деревьев. Тем более что их здесь нет.
- Сухо, говорю, в горле–то?
- Да, а почему это так?
- Пить надо меньше, - прокашлял он.
- Воды?
- Вина.
- Хорошо, я больше не буду, - брякнул я, и сразу услышал тревогу в мозгу Пахана, но она была еще не достаточно сильна, чтоб подтолкнуть хозяина фермы к решительным действиям. В конце концов, он решил перевести все в шутку. Правда, я так и не понял, чего в ней смешного.
- Да ладно, Иль, чуть–чуть можно, но только с хорошим человеком! - сказал Пахан, и хихикнул.
Я тоже улыбнулся и повернулся, чтоб идти будить Ларри.
- Слышь–ка, Иль. Не буди малышку–то. Я вас подвезу, пожалуй, до горки. Мне все равно нужно раскатать трактор. Пусть поспит. Пора будет - сама проснется. Намаялась, поди, девка.
Я кивнул. Это было в моих интересах. Это сохраняло силы и приближало к цели.
- Отнеси ее в машину. Я сейчас приду.
Пахан ушел, а я осторожно завернул Ларри в одеяло и отнес в прохладный ангар. Через несколько минут пришел старик.
- На, - буркнул он, бросая какое–то тряпье и кобуру с огнестрельным оружием.
- Пригодится, наверняка… Ну, поехали.
Я положил Ларри на заднее сиденье в кабине трактора. Того самого механизма, на ось которого мы с Паханом и лампочкой одевали колесо. Мне пришлось сесть на пол, Пахан устроился за рулем и закрыл прозрачный колпак.
- Ну, с Богом.
Волосатые ноздри фермера раздулись, как у зверя, чуявшего добычу, мотор заревел, и сизые клубы дыма вырвались из–под днища. Ворота ангара со звуком, похожим на выстрел, оторвались ото льда, и метель засунула любопытный язык в теплое помещение.
Я взглянул на Пахана. Значит ворота, все–таки, открываются?
Фермер ухмыльнулся и чуть виновато пробормотал:
- Шляются тут, всякие…
Я не успел еще понять: относимся ли мы с Ларри к этим всяким или нет, как машина, наконец, выехала в ночь.
Луны все еще висели над ночной частью планеты. Непроницаемо черные тени от строений сильно удлинились, но видно было все равно еще довольно хорошо.
Трактор взревел всеми своими тысячами сил и рванулся, взбивая позади снежную степь в снежное облако. Вскоре за кормой остались поселки фермеров, а впереди показался холм, скрывающий за собой источник света, подкрашивающий ночное небо в бордовый цвет.
- Видал, брат Иль, как Город светит. Как она горит–то, помойка. Всеми огнями блистает. Прямо санаторий, а не каторга.
Зашевелилась Ларри.
- Вставай–вставай, малышка. Нечего нежиться в постели, - хохотнул фермер.
- Ой, как быстро мы едем, - немедленно отозвалась Ларри. - Спасибо, мистер Пахан.
- Спасибо много, три кредита хватит! - хохотнул старик, но вдруг стал серьезен и испытующе посмотрел на меня.
Я немедленно улыбнулся, хотя понятия не имел, почему Ларри благодарит Пахана, и что такое "три кредита".
- Что Вы, мистер Пахан. У нас нет денег! - выручила меня Ларри.
Мысли Пахана носились с невообразимой быстротой, и я устал их догонять. Тем более что мы уже подъезжали к холму.
- Ну, все, дальше вы своим ходом! - остановив машину, сказал тракторист, но открывать кабину не спешил.
- Одень это, а то в Шекхаусе тебя не поймут.
Пахан показал на кучу тряпья, которую бросил в машину перед отъездом. Я выбрал что–то подходящее по размерам и натянул. Это оказалась довольно теплая и даже местами чистая куртка. Под нее, на пояс, прицепил кобуру с пистолетом.
- И ты, малышка, оставь одеяльце мне на тряпки. Выбери там, что–нибудь. Мамка–то поди от голода умерла…
Ларри украдкой сорвала слезу из–под глаз и молча выбрала одежду.
- Спасибо, мистер Пахан.
- Встретишь в городе Александра П. Савостинена, скажи… Нет. Скажи, что у меня все нормально, привет ему…
- Это Ваш сын? - пропищала Ларри.
- Ну, да… Ладно, Иль, выходи. Я тут парой слов перекинусь с малышкой.
По глазам девочки я понял, что стоит послушаться, и выпрыгнул на снег. Через минуту ко мне присоединилась Ларри. Пахан махнул рукой из–за стекла, развернулся и вскоре исчез в снежном облаке.
- Что он тебе сказал? - поинтересовался я.
- Сказал, чтобы я посоветовала тебе держать язык за зубами! - строго сказала девочка. - Ты еще слишком мало о нас знаешь…
Вскоре нас от города отделяла только сталебетонная стена.
- Ну вот, мы и пришли, - Ларри села прямо на снег у препятствия. - Ломай!
2. Столица обитаемой зоны:
Город раскинул серые, словно лист газеты, улицы. Изогнулся засыпанными грязным снегом холмами, порвался колючей проволокой. Темная полоска замерзшей реки разделила город. Сторожевые башни и заборы его ограничили.
Редкие букашки людей пробегали между буквами - домами. Близился рассвет, и сумасшедшая природа планеты неистовствовала последним морозом. Небо очистилось от туч, и над неосвещенным поселением людей засияли мириады звезд. Туманности вспучились причудливыми облаками и в разрывах светящегося звездного газа блестели лепешки звездных скоплений. Бездны Бесконечности смотрели на заледеневший город…
Серые клочья пара рвались из замерзших труб отопительной системы. Столбы клубящегося пара наискосок поднимались к звездному небу. Парок вился над крышками люков канализации. Город просыпался и у проснувшихся в бедных районах Фест–тауна, Шектауна, Фудстар–тауна из ртов тоже струился парок. Каторжан выгоняли из холодных бараков на плац для построения, переклички и распределения на работы. Из прорех в робах тоже выползал и исчезал на ветру пар…
Велик город. Где искать в нем звездный кораблик? Реутов шагал по заснеженным улицам, перелезал через сугробы, проходил сквозь облака, облачка и струйки пара. И внимательно слушал мысли прохожих. Уже несколько десятков часов он бродил по городу и слушал, слушал, слушал. Сейчас он решил подняться в Баттер–таун.
Город Реутову нравился. В часы, когда город просыпался, на улицы, пусть даже и замороженные, выходило множество людей. Нищие у баров, веселые толпы молодежи, музыка, патрули стражников, шастающие по улицам примитивные механизмы, пьяные вдоль заборов, суровые фермеры, прожигающие дневные заработки охотники, проститутки, рабочие и служащие Компании, домохозяйки и прочие, прочие, прочие жители беспорядочно построенного временного города. Ничего нет постояннее временного.