- С тобой ничего не случится. Не нужно бояться!
- Давай, вытаскивай шомпол, Спайк. Колдун не отстанет, - гаркнул тот капитан с громовым голосом, что утверждал о своей принадлежности к славному племени испражнений и фекалий.
И тут я неизвестно зачем крикнула:
- Кинг такой же колдун, как и Ян Грозный! Он слушает прогноз погоды по радио из Шекхауса!
Сначала капитаны рассмеялись. Потом, обратив внимание на бордовое от гнева лицо колдуна, приутихли, и повисла напряженная тишина. Все, наверное, ждали, что Кинг вызовет грозу и убьет меня, но он ведь этого не умел, да и не успел бы: из облака выполз еще один капитан, увидел нас и заорал:
- Рабы в доме? Вон! Гоните прочь это дерьмо! Их место под дождем!
- Вон! - закричал Спайк.
- Вон! - вторили им капитаны, и Кинга попросту не стало слышно в реве голосов. Мы с Реутовым поспешно вышли под дождь и за нами сразу закрыли дверь.
- Это ты помог мне сказать о Кинге?
- Да.
- Зачем?
- Капитаны или поспешили бы замять это дело или выпороли бы тебя. Первое было более вероятно. Как видишь, они не особо любят колдуна, чтоб позволить ему обидеть Спайка.
- Спайку сейчас туго.
- Он хороший человек?
- Он добрый человек. Ты можешь как–нибудь ему помочь?
- Да… Они уже почти забыли о тебе. Мое вмешательство не требуется.
- Тогда пойдем.
- Пошли. До реки Импорты сто пятьдесят километров.
Дождь лил сплошной стеной. Мы уже промокли до нитки и земля под ногами, впитывая влагу, быстро превращалось в болото.
Реутов взял меня за руку, и мы пошли под гору в сторону Шекхауса. Дом Спайка Макфлая, капитана баггменов быстро растворился в океане валившейся с неба воды. Становилось трудно дышать, воздух наполнялся водяной пылью. Ноги с трудом передвигались, уже по щиколотку утопая в грязи. Вечером никто не ходит по степи, но мы очень торопились. Нас ждали.
6. Джозеф Чеймер:
В город ночь приходит внезапно. Ползущая с востока вечерняя туча долго остается незамеченной со стесненных домами улиц и только по равномерно усиливающемуся ветру можно предсказать приближение ночи.
Воды в реке заметно прибавилось и ветер уже способен был раздеть зазевавшегося прохожего, когда я понял что устал шататься по улицам чужого города, проголодался и постоянное разглядывание мозгов прохожих сильно ослабляют мои телепатические способности. Я никогда раньше не бродил бесцельно, а уж тем более по такому странному, если не сказать страшному, городу как Шекхаус. Столица Конвикта не располагала к приятным прогулкам, разглядываниям местных достопримечательностей и вежливым беседам с добрыми горожанами. Шекхаус был городом, переполненным помойками, загрязняющими воздух очень старыми моделями автомобилей, стражниками и проститутками. Последних было даже больше чем помоек. Можно было подумать, что горожане только и делают, что спят с этими женщинами на неизвестно откуда берущиеся у них деньги. Но это было бы неверное впечатление, потому что жители Шекхаус–сити еще пили плохие, но крепкие алкогольные напитки, ругались, воровали и били друг другу морды. Иногда убивали. Если не убивали они, убивали их. Стражники не любили нарушителей "порядка" и не ленились доставать оружие. Но это случалось относительно редко; с тех пор как я поел в тюрьме, попрощался с остальными землянами и приказал конвоирам выпустить меня из камеры, я видел всего шесть убийств, включая одно совершенное без участия хранителей закона.
Сотни раз, с тех пор как я покинул единственное неизменное место в городе - тюрьму, меня хватали за локти шлюхи. Но это даже еще ничего, потому что два раза меня хватали за локти представители другой профессии. Эти отводили в темный закоулок и просили по добру отдать все имеющиеся у меня при себе деньги и прочие активы Галактического Федерального банка, сопровождая обычно просьбы потыкиванием ножа под ребра, что очень неприятно. Мысленным ударом с сильной подмогой ребра ладони по сонной артерии мне удалось отвязаться от лишних расспросов и нежелательных просьб.
И вот, когда я устал, проголодался, разозлился до белого каления, выучил сотню самых ходовых грязных ругательств Шекхауса, достал из кармана все деньги, мрачно на них посмотрел и решил, что кредитки Федерации на Конвикте стоят не больше чем фантики от конфет. Здесь ходили в обращении колониальные кредиты: Конвикт являлся официальной колонией Земли.
Вряд ли кто–либо согласился бы обменять мои деньги по настоящему курсу. На свои 722 кредитки я мог бы купить половину города, ведь это семьдесят два миллиона в местной валюте…
Множество людей встречались на улицах города, примерно две трети из них казались более или менее честными или уж во всяком случае добрыми людьми, но я выбрал обладателя такой откровенно хитрющей рожи, такого откровенного прохиндея и лжеца, что сам удивился, как смог набраться наглости и попытаться обмануть этакого. Однако я хотел сесть за столик в хорошем ресторане и заказать хорошую пищу. Я был голоден, а это обстоятельство могло бы придать уверенности и притупить осторожность даже у более искушенного в вопросах конспирации человека. Итак, я смело подошел к этому конвиктскому лису и сказал:
- Привет, ублюдок, - начало по местным обычаям было вполне обычным.
Лису тоже понравилось, он довольно хрюкнул и показал правую половину набора своих маленьких остреньких зубов.
- Покажи мне вторую половину зубов и скажи здрасте!
- Здрасте, приятель, - сказал Лис.
- Меня зовут Джо!
- Мою задницу тоже зовут Джо… - сказал лис и разу спрятал левую половину челюсти.
- Твоя задница рискует превратиться в дюзу моего звездолета!
Лис спрятал все зубы, сделал умненькое честное лицо и приготовился слушать. Ему понравилось слово "дюза". Я молчал. Я знал, его любопытство не даст мне так и уйти, не сказав ни слова. Я не ошибся:
- Мистер хочет что–то предложить мне? Вы пришли по адресу!
- Ты знаешь курс кредитов Земли?
- Что–то около 1:100000?
- Я продам тебе их по курсу 1:90000.
- Но кредиты Земли у нас не в ходу.
- Зато они в ходу в половине Галактики!
- ОКей, мистер. 1 к 50000 и я беру десять кредитов.
- А если…
- А если я позову стражу, и они спросят, откуда у Вас эти деньги?
- Хорошо, конвиктский лис, - обидно конечно, дарить ему пять кредиток, но за каждый полет Республика платит мне сто тысяч да ДНК еще пятьдесят. Поэтому стоимость проезда от Хьюстона до Москвы на стратоплане мог туземному прохиндею и подарить. Я достал деньги и отсчитал ему десять кредиток. Но вместо того чтоб отдать мне причитающиеся мне конвиктские деньги, он заорал:
- Стража, стража! Он украл мой бумажник!
Меня подвел кошелек. Пока я занимался деньгами, лис придумывал, как заполучить их все и бесплатно.
Стражники любили ловить мелких воришек. Я уже видел, что случалось с теми, кто им попадался и не колебался ни секунды. Я всегда хорошо бегал.
На планете всего два раза в сутки такая погода. Не жарко и еще не холодно, не особо сильный ветер, дожди или снега не развезли пыль на дорогах в море грязи, солнце не слепит глаза и за шиворот не капает. Кому же захочется сидеть в наспех построенных стандартных блочных коробках, когда на улице такая благодать. Автомобили ползали тихо–тихо, отчаянно сигналя и слыша в ответ такие ругательства, от которых половина населения Земли попадала бы в обморок.
Так вот, я бежал, а они меня не замечали. Их было так много, и не замечали они меня так часто, что я даже придумал новое ругательство.
А потом и нечто позволившее мне убегать не убегая. Я устал и присел у стены какого–то дома рядом с нищими, решив понадеяться на свою способность к внушению. Только она и не понадобилась. Стражники, пыхтя и матерясь, пробежали мимо.
Подождав еще пару минут, я встал и пошел в обратную сторону. Но "пошел" это слишком бравое слово для тех телодвижений, которые пытался совершить. Я снова пробивался сквозь толпу, ругался, ругали меня…
Я полз, еле передвигая ноги, когда почувствовал необычайную легкость в ногах. Словно второе дыхание открылось. Можно не говорить, как я обрадовался, но до меня тут же дошло, что я вовсе не чувствую ног! Минутой позже выяснилось, что руки и туловище постигла та же участь. Но я и не думал впадать в панику. Мне это даже понравилось. Представьте себе - один мозг и больше ничего плывет над сумасшедшей толпой, наблюдает, смеется про себя и не испытывает никаких трудностей. Тело где–то там болтается внизу. Его ругают, пихают, а я, разум, плыву над этим. И никакой усталости, никакого голода.
Жаль, я не долго находился в этой блаженной раздвоенности. Мое тело, там внизу, так пиханула толстенная торговка какими–то съедобными растениями отвратительнейшего вида, что я свалился на асфальт. Пришлось немедленно вернуться в обычное состояние.
- Это ж надо, какой хлюпик, - вопила торговка быстро собирающейся толпе. - Я его слегка задела, а он и упал, как член каторжанина после десяти ночей гор…
Народ смеялся. Я вдруг покраснел и попробовал скрыться в толпе, но люди меня не пускали. Шоу им нравилось, и круг переползал следом за мной.
- Заткнись, облако в трусах, - буркнул я в ответ, чем вызвал восторженный рев толпы.
И не успел я подумать, что стоило бы выучиться на клоуна, а не на пилота звездолета, как в круг выскочила пышущая гневом Мичи.
- Ну, ты, дочь дохлого крокодила! Закрой свою пасть, а то пахнет как у шлюхи для горков! - немедленно атаковала девушка.
Толпа реагировала. Теперь люди были на стороне Мичи, а это половина победы. Девушка сразу добила соперницу: