И водитель, и пассажиры решили, что это была бомба, а щупальца им почудились. Я же понял, ЧТО лежало в кожаном портфеле отставшего. Очередная гадость, вывезенная из Зоны. И предназначалась она, по всей видимости, для меня. Лестно, конечно, но когда ОНИ (Северный и его люди) успели меня вычислить? И как там Денис? Меня-то спасло везение, всегда просыпавшееся в экстренных случаях, а не случилось ли чего с моим новым товарищем? Надо будет найти его в поезде. С этими мыслями я задремал.
Мне снился странный сон. Будто я опять младший лейтенант, сижу у себя в районном участке и допрашиваю взятого за хулиганство в нетрезвом состоянии гражданина Диноиса. Дионис сидит передо мной в белоснежной тунике с вышивкой в виде виноградных лоз, и почему-то в клетчатой кепке. Глядит на меня жалостливо-насмешливым взглядом. Но я - непоколебим.
- Итак, гражданин Дионис, он же - Вакх, он же - Бромий, он же известен как Бассарей. Фамилия?
- Хроновичи мы.
- Отчество?
- Зевсович по батюшке, царство ему Олимпное.
- Так и запишем. Вы раскаиваетесь в содеянном?
Дионис хмурит брови.
- Да ты скажи, начальник, какая вина на мне?
- Не вина, а вино. Есть у вас лицензия на распространение ликероводочной продукции?
- Да она мне сроду не положена!
- А массовые беспорядки? Это ведь вы организовали массовое шествие козлов, которые бегали по улицам и орали всю ночь "Вакх, Эвое"?
- Ну, во-первых, начальник, это были не козлы, а сатиры. Фавны, если угодно. "Вакх, Эвое" - священный клич, посвященный мне. Еще вопросы есть?
Я немного озверел.
- Гражданин Дионис, не забывайте, что вы задержаны. Я запросто могу добавить к вашему послужному списку попытку бегства при задержании. Кто помог вам снять наручники?
- Сами свалились.
- А опергруппа? Ими занимается сейчас наш штатный психолог. Оперативники твердо уверены, что они - дельфины. Что вы на это скажете?
- Дионис выразительно покрутил пальцем у виска.
- Психотропные вещества? - предположил я. Дионис вскочил со стула.
- Слышь, начальник, ты мне чужие грехи не шей. Я этим фуфлом не занимаюсь. Ты лучше у Морфея спроси.
- У Морфеуса? - переспросил я.
Дионис громко выругался.
- Во милиция пошла. Ты еще "Нео" скажи, не к ночи будь помянут. Морфей, его еще Гипносом кличут - первый авторитет во всех психотропных штучках. Я за него не в ответе. Ищите, спрашивайте, а я пошел.
Дионис повернулся к двери, намереваясь уйти, но я схватил его за вышитый золотом пояс.
- Не так быстро. Вам инкриминируется хулиганство и торговля спиртным без лицензии. Посидите у нас, потом наведаетесь в налоговую.
Я позвал младшего сержанта Лычко, и мы препроводили товарища Вакха в "апартаменты". Он оглядел исцарапанные стены камеры и вздохнул.
- Ну что поделаешь, придется перекантоваться здесь. Вот сюда я повешу лозу с синим виноградом, сюда - с желтым. Потолок украшу изюмом, выложу узоры - цветы и бабочек, - все это тотчас материализовалось прямо из воздуха. Дионис оглядел свои творения, лег на койку и, как-то странно уставившись на меня, сказал чужим голосом:
- Эй, дед, это тебе не гостиница "Космос". Вылазь, а то на поезд опоздаешь.
И я проснулся.
"Вылазь" говорил водитель девятки. Машина уже припарковалась на стоянке около вокзальной площади. Я обиделся на то, что меня назвали дедом. Видимо, за годы пенсионного существования я потерял былую харизму и молодцеватость. Нужно было срочно возобновить тренировки по системе Чугунова. Мой шеф занимался контролем тела по особой методике, сам эту систему модифицировал под восточно-славянский генотип и два года назад в свои семьдесят два выглядел сорокалетним атлетом, как физически, так и морально. Я тоже был не лыком шит, но до подобных высот не дотягивал. Хотя мог запросто подтянуться сорок раз на перекладине или попасть из последенй модели "Макарова" в спичечный коробок со ста метров. Так что слова водителя я воспринял как личное оскорбление. Я протянул деньги.
- Вот и ладненько, дедуля. Поезжай в свой пансионат. Только головку не напеки.
Этого я не мог вынести. Медленно, соблюдая собственное достоинство, я выбрался из салона и обошел машину сзади. Нагнулся к капоту и привычным мысленным приказом велел мышцам сгруппироваться. Взялся руками за днище и, немного приподняв зад машину над землей, развернул ее на девяносто градусов. В салонном зеркале отразились очумелые глаза водителя, вцепившегося в баранку. Под аплодисменты вокзальных пацанов-попрошаек я вошел в прохладное каменное здание вокзала. За спиной раздался приглушенный детский шепот: "Наверное, из цирка…".
Я всегда говорил, что лучшие в мире зрители - дети.
Конечно, через полчаса я войду в нормальный ритм и свалюсь, как после марафонского бега, но тогда я буду уже лежать на откидной полке и разгадывать кроссворды, а еще лучше - спать без задних ног. Главное сейчас - побыстрее найти вагон.
Громкоговоритель гнусаво объявил о начале посадки на нужный поезд, билет проинформировал о номере вагона (тринадцать) и о том, что расположусь я с относительным удобством - в СВ. Я протиснулся в вагон и нашел свое место.
Правая полка уже была занята лысым детиной фундаментальной толщины, в спортивном костюме и кожаных шлепанцах. Детину стройными рядами окружали всевозможные сумки и пакеты, большинство из которых источали сильный аромат копченостей. Очевидно, это был торговец, промышлявший икорно-балычным бизнесом, и путь его на родину шел аж от самого Каспия, реанимированного в две тысячи седьмом году по программе "Гринписа".
- Будем знакомы, Я - Толян, - представился балычный предприниматель и протянул мне потную засаленную ладонь.
- Вадим.
- Вот и ладненько, - Толян присел на свою койку и вытер пот со лба, - сразу видно культурного человека. А то мне обычно невезуха прет по черному. Каждый раз, как за товаром еду, думаю - авось пронесет на этот раз. Ан нет. Возвращаюсь обратно - из раза в раз попутчики ну как на одно лицо. Одно слово - стакеры.
- Сталкеры, - машинально поправил я. Толян подозрительно нахмурился.
- А ты откудова знаешь?
- Да почти на каждом вокзале кто-нибудь про них чешет, - вывернулся я.
Толян достал из сумки бутылку минералки, отхлебнул сразу пол-литра ледяной пузырящейся воды и поставил остатки на столик перед окном.
- Ты, Вадим, как хочешь, а я вздремну часок. Уж больно умаялся свое барахло тащить, - с этими словами он отвернулся к стенке и почти сразу захрапел.
Мне тоже требовался отдых, так что я последовал его примеру. Поезд неторопливо тронулся, и я уснул под мерный стук колес. Сны мне не снились.
Проснулся я в девять вечера. Толян, уже успевший поужинать рыбкой, сидел, уткнувшись носом в пачку газет бессмысленного содержания. Я умылся, вытерся вафельным полотенцем из бельевого комплекта (есть не хотелось совершенно) и пошел искать Дениса. Но дойти даже до середины поезда я не смог. Дорогу мне и многим другим пассажирам преграждал здоровенный шкаф в армейском хэбэ и автоматом наперевес.
- Куда прешь, придурок? - вежливо обратился он ко мне. Дверь тамбура распахнулась, и оттуда выглянула широкая морда в пятнистом берете. Морда оглядела меня, четырех стоящих на очереди в туалет пассажиров, и ухмыльнулась:
- Сейчас и до вас дойдем, - после чего скрылась в тамбуре.
Я мысленно пожал плечами и пошел обратно. Но тут, как на беду, развязался шнурок на дорожном полуботинке, поэтому пришлось наклониться и некоторое время мучиться со сложной шнуровкой. В результате я стал свидетели диалога двух молодых парней с верхней полки плацкарта:
- Опять они?
- Да уж, вляпались по самое не хочу. Куда только органы смотрят?
- А этим-то что? Полчаса, и уже в другом государстве. У них бизнес широко поставлен: Заходит, значит, в вагон группа. Предъявляет корочки. Специальная служба по борьбе с наркомафией. Выгоняют в коридоры, руки на голову, и начинают шмон. Возвращаешься - сумки на три-четыре кило легче, деньги там, часы, фотоаппараты - всё! А если начнешь права качать - у тебя в кармане пакетик с героином "случайно" найдут. И прямо в вагоне - допрос с пристрастием. Чтобы другим неповадно было. Раньше раз в неделю такое было, а сейчас - чуть ли не через день. Проводники с ними, естественно, заодно. Я все свои деньги скотчем к шторе прилепил, а ты?
Да уж ситуация паршивая. Догадываюсь, что тут и в купе не спрячешься. Дадут очередь из "калаша" поверху - откроешь как миленький. Я опять распустил только что завязанный шнурок и вытащил его из ботинка полностью, обмотав вокруг ладони.
"Шкаф" стоял как прежде, водя дулом автомата из стороны в сторону. Очередь в туалет отсутствовала. Я подошел поближе.
- Можно я схожу в туалет? - спросил я самым жалостливым голосом, подмечая меж тем, на каком уровне он держит ствол.
Шкаф смерил меня оценивающим взглядом, не нашел во мне ничего опасного, и чуть-чуть посторонился, пропуская к заветной двери, впрочем, не сводя с меня дула и держа палец на курке. Я заперся и достал шнурок с уже готовыми петельками. Теперь - только накинуть их на крючки для полотенец на двери и над умывальником. Теперь можно. Я взгромоздился с ногами на раковину (та зловеще затрещала), откинул запор на двери и крикнул погромче:
- Эй, господин хороший, а вас никто еще с бритым трицератопсом не сравнивал?
Глупо, конечно, но на большее у меня не хватило сейчас фантазии. Нет, бывают, конечно, случаи, когда я выдаю потрясающие экспромты и каламбуры, но сейчас хватило и этого. В дверной проем сразу просунулось дуло автомата и злобный бас проорал: