Гал откинул дымчатый колпак противоперегрузочного "шезлонга" и уселся на краю ложа, свесив ноги.
Взгляд его упал на соседние "шезлонги", которые были придвинуты почти вплотную друг к другу, – кстати говоря, в нарушение инструкции по перевозке личного состава. Субалтерны не теряли времени даром. В течение полета они усиленно наверстывали упущенное на занятиях в училище вследствие сна или интеллектуальных игр в "морской бой". Обложившись микрофильмами, кассетами и дискетами, они остервенело грызли гранитную теорию полетов, базальтовую матчасть спейсеров и просто-таки мраморную космонавигацию. Сейчас, похоже, дошла очередь до спейс-баллистики, потому что до Гала доносились возбужденные голоса: – Вот здесь и здесь. Серый!.. Ты хоть закон Краузе помнишь, балда?
– Сам ты балда!.. "Эс" помноженное на "эр", корень квадратный из трехчлена. Только при чем здесь Краузе?
– А про кривую Гаусса забыл?
– Сам ты забыл! Кривая не везде вывезет, понял? Ведь мы сделали поправку на нелинейную скорость снаряда! Вот послушай, Фил, что по этому поводу вещает Наставление: "Чтобы рассчитать дальность полета стомиллиметровой"… или стамиллиметровой, как правильно, а?
– Эх ты, грамотей! Правильно будет – "сто эм-эм", ха-ха!
– Тоже мне, юморист выискался!.. "Стомиллиметровой гамма-ракеты, летящей под углом… тэ-тэ-тэ… и имеющей начальную скорость… тэ-тэ-тэ"… так… вот: "нужно использовать метод Гаусса полного решения системы линейных алгебраических уравнений, метод итераций, кубические сплайн-функции, метод ломаных Эйлера и метод Рунге-Кутта". Понятно?
– Проклятие! Мы же, болваны, про сплайн-функции забыли, вот у нас ничего и не сходится!
– Слушай, а давай-ка мы с тобой это дело еще раз на компе посмотрим.
– Давай, только сначала местами поменяемся, а то у меня бок затек.
– Куда это он, интересно, у тебя затек?
– Думаешь, смешно? А еще меня юмористом обзываешь!
– Может быть, ты в лоб захотел?
– Захотел! А ты?
Похоже, теоретические штудии баллистики грозили перейти в практическое занятие по небоевому единоборству.
Гал всмотрелся в соседние "шезлонги". Субалтерны боролись, сдавленно хихикая.
Детский сад какой-то, подумал Гал, чувствуя себя не на пять, а по крайней мере на пятьдесят лет старше своих попутчиков. Ничего, детство у них быстро пройдет – где-то после третьего боевого вылета наперехват!..
Может, сказать им, что то, чему их целый год учили на "ускоре", в бою не пригодится? Ведь когда перед тобой мелькают беззвучными тенями спейсеры на таких скоростях, что не успеваешь разобрать, свои это или чужие, – тут уж не до баллистических выкладок с применением этих самых итераций и сплайн-функций! Остается только стиснуть зубы и палить наугад, надеясь на то, что бортовой компьютер не подведет, да еще на то, что головка гамма-ракеты уловит импульсный код-отзыв от спейсера, в котором сидит твой товарищ…
Нет, решил Гал, не стоит пугать ребят заранее. Да и не поверят они мне.
Гал откинулся на спинку "шезлонга" и улыбнулся, вспомнив свое знакомство с субалтернами.
…Когда "Громовержец" миновал лунную орбиту, колпак соседнего "шезлонга" откинулся, и в поле зрения Гала показалась голова с волосами огненного цвета и едва приметной строчкой усиков над верхней губой.
– Смотри, Фил, – сказала голова ломким баском, постучав в стенку третьего "шезлонга". – Оказывается, мы не одни представляем переменный состав на борту этой посудины!
Из третьего "шезлонга" выглянул черноволосый молодой человек и недоверчивым взглядом уставился на Светова.
– Меня зовут Гал, – сказал лейтенант, приоткрыв свой колпак. – Принимаете в свою компанию?
– Сергей Гелиевич Глико, – игнорируя вопрос Гала, с преувеличенной серьезностью доложил рыжий. – А это, – он ткнул пальцем в сторону соседа, – Фил. Просто – Фил… Простофиля, в общем.
– Филипп, что ли? – уточнил Гал.
– Ошибаетесь, – сказал черноволосый. – Впрочем, почему-то все так и думают, что я Филипп, а на самом деле я – Филяр. Филяр Кузьмин.
– Филяр сокращенно означает: "Философ я, ребята", – насмешливо пояснил Сергей.
Фил тут же швырнул в него противоперегрузочную подушку, добавив: – Сам ты философ!
– Далеко летите, братцы? – осведомился Гал. Ребята переглянулись. Видимо, еще в училище им основательно прополоскали мозги на предмет сохранения военной тайны.
– До конечной, – нахально заявил Глико. – А где сойдете вы?
– Ну, во всяком случае, не в открытом космосе, – тоже уклонился от прямого ответа Светов.
Парни хохотнули. Вообще-то они – ничего на вид, подумал Гал. Гонору, конечно, многовато, но это поправимо. Не взять ли на себя от скуки функции воспитателя?
– Давайте-ка мы с вами договоримся с самого начала, – предложил лейтенант. – Во-первых, называть друг друга на "ты", невзирая на ранги и выслугу лет. Во-вторых, в течение полета играть в карты и прочие азартные игры, чтобы скоротать время. И третье: если вам интересно знать, господа субалтерны, мои анкетные данные, спрашивайте, но только тогда, когда я не сплю. Терпеть не могу, когда мне мешают спать…
– Откуда ты знаешь, что мы – субалтерны? – Фил подозрительно уставился на Светова.
Тот ткнул пальцем в направлении стенного шкафчика для одежды, откуда торчал рукав новенького мундира с субалтернскими шевронами.
– Вы, наверное, только что закончили ускоренные курсы при космическом училище, верно? Сергей усмехнулся.
– Ну а вы, господин телепат, наверняка заслуженный спейсер, побывавший в сотнях боев и израненный с ног до головы?
Мальчишка, подумал Гал.
– Ты слишком высокого обо мне мнения, – широко улыбаясь, ответил он. – Я всего лишь заведующий офицерской столовой на семнадцатой базе. Кастрюли, кружки, ложки, компот из сухофруктов – вот моя вотчина… Мы – люди маленькие, но позарез вам, воинам, необходимые. – Он многозначительно поднял вверх палец.
Субалтерны были настолько наивны, что с готовностью поверили Галу. Но их интерес к нему сразу же увял. Только после Марса Фил еще попытался выведать у Гала, какими спейсерами оснащена семнадцатая база, но, выслушав абсолютно правдивый ответ в том смысле, что новоиспеченным спейсерам придется летать на технике полуторагодичной давности, находящейся в весьма плачевном состоянии, Кузьмин усмехнулся и перестал верить "главному по жратве".
В ходе первого же приема пищи в виде бортового пайка, когда Фил и Сергей, давясь и брезгливо морщась, с трудом одолели лишь половину супового тюба, Гал авторитетно поведал молодежи о предстоящем полуголодном существовании, поскольку продовольственное снабжение Баз уже давно оставляло желать лучшего. Однако и это его сообщение – даже будучи подкрепленным авторитетом "заведующего столовой" – было встречено презрительным молчанием. Субалтерны, очевидно, полагали, что милитары доблестного Звездного Корпуса питаются исключительно деликатесами.
Да и как они могли думать иначе – ведь в средствах массовой информации о жизни и быте космических Баз сообщалось еще меньше, чем о боевых действиях.
Когда они подлетали к Венере, выяснилось, что субалтерны не пьют, не играют в карты и вообще слишком хорошо воспитаны. А посему Гал сложил с себя обязанности нештатного воспитателя и принялся сочинять лирико-автобиографическую поэму о поганых буднях славного Звездного Корпуса…
Сейчас Гал полулежал в "шезлонге", размышляя, как бы убить время. Перекусить, что ли? Или поспать сначала? В этой связи ему вспомнился госпиталь – там тоже наличествовала такая проблема. Гал всегда завидовал тем людям, для которых понятие скуки не существовало и которые придерживались принципа: "Жизнь – это борьба: до обеда – с голодом, после обеда – со сном"…
Внезапно Светов насторожился. Что-то было не так… Словно подтверждая его мысли, транспортник ощутимо закачался, содрогаясь, а затем словно прыгнул в сторону, как прыгает с тропинки человек, увидев на ней змею. Потом "Громовержец" клюнул носом, судорожно выровнялся, а через секунду дал сильный левый крен. По корпусу трахнуло несколько раз с такой силой, будто корабль наталкивался на гигантский паровой молот, висящий в космосе. Потом еще раз и еще…
– Странно, – сказал Фил.
– Может, противометеоритный маневр отрабатывают? – предположил Глико.
– Сам ты противометеоритный маневр! – отмахнулся от него Фил.
– Тихо, братцы, – сказал Гал, наглухо застегивая спейс-комбинезон. – Слушай мою команду, переменный состав! Закупориться в "шезлонгах" и носа оттуда не высовывать. В дальнейшем – действовать по моим указаниям.
– Ты чего раскомандовался, директор камбуза? – осведомился Сергей.
Гал смерил его суровым взглядом.
– Кстати говоря, – сказал он, невольно подражая капитану Громову, – вы аварийную инструкцию изучали на курсах?
– Проходили, – насмешливо ответил рыжий, в поисках поддержки оглядываясь на Фила. Тот никак не мог справиться с застежками комбинезона.
– Тогда вы наверняка помните, что пассажирам во время боевой тревоги можно только пальцами в ботинках шевелить, – улыбнулся Светов.
В глазах субалтернов вспыхнул огонек: еще бы, боевая тревога!
– А ты куда? – спросил Сергей.
– Пойду оценю обстановку, – сказал Светов. Он кинулся в пилотскую рубку. Лишь теперь сработала аварийная сигнализация. По барабанным перепонкам ударил вибрирующий рев сирены, а под потолком отсека кровавым пятном замигал сигнал с надписями на русском и английском языках: "БОЕВАЯ ТРЕВОГА!" Гал с трудом пробрался через грузовой отсек, где штабелями громоздились стальные коробки разных размеров. Несколько раз Светова бросало на ящики, но он вовремя выставлял перед собой руки. Гал оглядывал переборки и корпус корабля. Пробоин, слава Богу, здесь не было.