Наконец буферизация закончилась, закрутилось видео. В кадре несколько полицейских активно и часто стреляли в двух окровавленных людей, пытавшихся подняться по ступенькам школьного крыльца. Попало в этих двоих множество пуль, не один десяток, и было заметно, что свалились они от выстрелов в голову - попадания в тело никакого видимого эффекта не произвели. Одному пули как минимум дважды попали в лицо, сбивали его с ног, но он поднимался и шёл дальше. Ну и какие сомнения, кто туту нас завёлся? И как много пройдёт времени до того, как "отказавшиеся от госпитализации" жертвы укусов радикально сменят имидж? А неотказавшиеся?
Нет, я всё понимаю, конечно, так не бывает, но понимаю и другое - будешь настаивать, и тебе кранты. Поэтому настаивать не следует, надо принимать реальность такой, какова она есть, каким бы идиотизмом это ни выглядело.
Всё! Мне край надо улететь с утра. Край! Любыми средствами! И я не хочу думать о том, что может случиться, если события выйдут из-под контроля. Карантин? Да запросто введут, причём запрет на перелёты станет первым шагом. Не хочу, мне к жене и детям надо. В Москву. Домой. В МОЙ дом, потому что этот, где я сейчас, не мой.
Там у нас дом как крепость. Там вокруг все свои. Там своя территория, в конце концов. В доме в Москве есть оружие. Два дробовика и патронов штук триста или даже больше, точно не помню, но я регулярно пополнял запас. А Володя сегодня… чёрт, звонить пора!
Маша ответила после второго гудка.
- Любимая! Это я. Как вы?
- Мы нормально. Но по телевизору такое передают…
Голос спокойный, но она нервничает - я её хорошо знаю. У неё вообще так - если нервничает, то голос ещё спокойнее становится, ругается - на шёпот переходит, вместо того чтобы кричать.
- Здесь тоже началось, - сказал я в ответ. - Боюсь, как бы не объявили карантин. Похоже на эпидемию.
- Что за эпидемия, если трупы встают? - удивилась она. - Это же конец света. Уже вся Москва знает, что происходит.
Голос какой-то уставший, но вроде даже не испуганный. Это я один тут трясусь? Мне туда надо, к ним…
- Нет, это не конец света, это эпидемия, - ответил я. - И с ней справятся. С эпидемиями всегда справляются, даже во всяких Африках, а ты не в Африке, и я сейчас тоже не в Африке.
- Не похоже. Я звонила Ленке и Марине. - Это она перечислила своих лучших подруг. - Они говорят, что в городе страшно находиться, там стреляют и на улице трупы попадаются, так и лежат на дороге, где их убили. Они обе видели ходячих мертвяков своими глазами. В городе паника начинается, много погибших.
- Вы не в городе, - чуть успокаивающим тоном сказал я. - А я к вам приеду. Дождитесь меня, никуда не выходите из дома. Он у нас лучше всякой крепости.
Это верно. Строились мы не как в Америке, из картона и деревянных реек. Стены в три кирпича, могучие решётки на обоих этажах, сейфовые двери с распорками во все стороны - знаем, где живём. В такой ОМОН не вломится запросто, со всеми приданными средствами, не то что зомби. Главное, чтобы воды и еды хватало. Об этом я и заговорил.
- И как ты приедешь, если объявят карантин? - Голос у неё дрогнул - кажется, может заплакать.
- Ты меня не знаешь? - намеренно удивился я. - Я хоть раз в жизни в таком обманывал? Если сказал, что приеду, то приеду, пусть карантин, пусть война, пусть что угодно.
Она прерывисто вздохнула, в трубке зашуршало.
- Милая… - окликнул я её. - Золотая моя, слушай внимательно. Слушаешь?
- Слушаю. - Голос и вправду вновь изменился, стал собраннее.
- Записать сможешь?
- Смогу. Уже пишу.
Ага, вот она где сидит - в библиотеке, за моим письменным столом, если ручка с бумагой под рукой. Пускай делом займётся, это её отвлечет.
- Пиши. Как можно больше продуктов вам надо. Сколько получится купить, на все деньги, таких, что можно долго хранить. Сама не езди, на тебе дети - пусть скатается Володя. Он в армии служил, стрелять должен уметь.
- Я сама съезжу, мне не трудно, - чуть возмутилась она.
Это мы самостоятельные и самые смелые. Нет, я не смеюсь, но иногда проявляются эти качества не вовремя.
- Не вздумай! - надавил я. - У вас двое детей и беременная. Вдвоём из дома ни шагу никуда. Понятно? Никуда! Даже во двор! Обещай мне!
Тут надо сразу в атаку - упрямая она до жути. Если не сумею убедить - так и поедет в магазин.
- Хорошо.
Уф! Голос злой, но согласилась. Дальше легче будет. Если пообещала, то так и сделает.
- Отлично. Ему нужно оружие, и тебе тоже. Доставайте наши стволы из сейфа. Себе возьми "Эф-Эн", который самозарядный, ты с ним хорошо справлялась. Потренируйся, убедись, что ничего не забыла. Держи поближе к себе, но подальше от детей. Запоминаешь?
- Запоминаю. Давай дальше.
- Пусть всегда будет заряжено, и прицепи на приклад пластиковый патронташ, он тоже в сейфе лежит. И пусть в нём всегда будут запасные патроны.
- А как его цеплять? - озадачилась она.
- М-м… брата попроси, он сразу сообразит, - ответил я. - "Помпу" отдай ему, и тоже пусть держит поблизости и всегда заряженным. Поедет за продуктами - пусть берёт с собой. Боится милиции - плевать, просто спрячет, но так, чтобы под рукой было, и больше без оружия ни шагу. Поняла?
- А ты как там?
- Тут стволов полно, и всё легально, не проблема, - приврал я. - Уже всё в порядке.
Она в такие мелочи влезать не будет. Есть, значит, есть, о чём ещё говорить?
- Хорошо. Что ещё?
- Вода и генератор. Пусть Володя посмотрит, что там с соляркой. Вроде бы полный бак, да и в сарайчике под крыльцом полная бочка. Её неплохо бы затащить в дом.
- Зачем? - удивилась Маша. - Она же тяжеленная!
- Затем, что лучше будет не выходить на улицу вообще.
- Как "вообще"? - удивилась она.
- Так. Буквально. Ты понимаешь, что мертвяки могут оказаться возле вас в любую минуту? А не мертвяки, так кто-то другой. Пока всё не уляжется, лучше сидеть в доме.
- Думаешь?
Странно, но такую возможность она не рассматривала, судя по всему.
- Уверен, - спокойно ответил я. - Поэтому после поездки за продуктами из дома не выходить. По возможности - вообще. Заприте калитку и ворота на замок, чтобы случайные люди или твари не забрели. Дрова из сарая надо все перетаскать в дом. Трудно, понимаю, но надо. Это камин, отопление и даже свет на случай чего.
- Ты думаешь, что отключат? - заметно испугалась жена.
- Не знаю, но готовым нужно быть ко всему. Всё нужное должно быть в доме. Вода. Нужно как можно больше воды. Наполните питьевой все бутыли, у нас четыре штуки в подвале, хорошо, что отвезти не успел. Теперь вот пригодились. Если вода продолжает течь, то воду из них сливайте и наливайте заново. Так будет лучше. Понятно?
- Понятно. Диктуй дальше.
- Сейчас. Ты, главное, помни, что дом у нас - настоящая крепость. Пока вы внутри, вам никто угрожать не может, в нём вы в полной безопасности.
Я диктовал ей ещё минут десять, затем попросил к телефону Володю и повторил ему то же самое, слово в слово. Говорил про то, что не следует афишировать своё присутствие в доме. Что не выходить без нужды на улицу, но если кто-то вышел, то кто-то должен быть у дверей с ружьём, чтобы прикрыть в случае чего. Рассказал про задёрнутые навсегда шторы, про то, что в бассейне надо закрасить стекла, чтобы с улицы невозможно было заглянуть внутрь. Иначе кто угодно сможет разбить стекло и войти - у нас нет там решётки, а главная защита - стальная дверь между бассейном и домом. И тогда находящихся внутри отрежет от главного запаса воды. Потребовал отключить подогрев воды, слить из бассейна нынешнюю, с химикатами, и налить просто свежей и холодной, отключив подогрев, чтобы не зацвела. А затем накрыть полиэтиленом, чтобы не испарялась зря. Шестьдесят пять кубометров воды можно там хранить. Море! А мыться - и в ванных, и под душем, пока вода есть. В общем, готовиться надо к самому плохому. Будет лучше - ну и замечательно, зато если всё так и будет, то ты себя не раз по голове погладишь за предусмотрительность.
Заставил его подтвердить, что он умеет управляться с пистолетом. Про дробовики я и так знаю: он вместе с нами из них стрелял. В общем, наставил задач выше башки, но он всё воспринял правильно - почувствовал, что дело пахнет керосином.
22 марта, четверг, утро
Москва
Пока Володя говорил с Андреем по телефону, Маша впервые всерьёз задумалась о происходящем. Она вообще часто ловила себя на том, что мир за пределами семьи стала воспринимать как нечто не слишком важное. Особенно после рождения Сашки - смешного, упрямого и шебутного. Она была так спокойно счастлива в семье, что ей просто не хотелось думать о чём-то ещё. Расстраивала командировка мужа, но она была у него в Юме, видела, как идут дела, и точно знала, что он скоро приедет. Наладится дело - и приедет. Он всегда приезжает домой, к ним.
Они были женаты уже двенадцать лет, муж любил её до сих пор как в первый день, детей обожал, они в нём души не чаяли, материальное благополучие, пусть и не слишком уж гигантское, но тоже наступило, так чего ещё желать? Она по-прежнему была красива, да и что может испортить в тридцать два года женщину, следящую за собой? Она только вступала в пору настоящего женского расцвета и прекрасно это осознавала. Оборачивающиеся мужчины, да и женщины тоже, невероятная услужливость всех встречных и поперечных подтверждали: она прекрасна, и никто не ставит это под сомнение.