- Приветствую ясноокого. - Туран коснулся пальцами век. Конь позади отчаянно фыркал и бил копытом. Наверняка будет кому-то работы по уборке.
- И тебе здравствовать и не терять остроты взгляда.
Пожалуй, именно Кырым-шад находился на своем месте. Не в снегах долины Гаррах, не в комнате безымянного трактира, но в лаборатории или месте, столь похожем на нее. Сейчас он был уверен в себе, спокоен, сосредоточен. Пытался уравновесить чаши весов, на одной из которых стеклянная чаша, доверху заполненная синими шариками, на другом - стеклянный же кувшин с чем-то, с виду напоминавшим масло.
- Сцерхи опасны, мой господин, а я не вижу ни цепей, ни даже ремешков. А такой забор не удержит их.
Кырым, подняв над кувшином длинноносый ковшик, отсчитывал масляные капли. И отвечать не спешил, но все-таки:
- Они спят необычным сном. После такого к нормальной жизни уже не возвращаются.
- Не проще ли тогда их умертвить?
- Юноша, неделю назад в известном тебе месте перемерло два десятка ящеров. Теоретически от эпизоотии лошадиного сапа. Таваш Гыр просто в бешенстве. Если прямо сейчас сдохнут оставшиеся - начнется полное светопреставление. А нам это не нужно, так ведь? - Капля, и еще одна. Вздрогнула стрелка, но так и не приблизилась к следующей метке. - Эти животные будут умирать долго и постепенно. Многие даже дадут потомство, увы, ущербное.
- Но до тех пор, пока они живы, договор не соблюден.
Масло уже почти достигло верха, поднялось прозрачным пузырем, а чаши весов по-прежнему были неуравновешенны. И это беспокоило хан-кама явно сильнее, чем Тураново недовольство.
- Мне казалось, я ясно излагаю. Ты уже видел гибель большей части животных. К началу осени, максимум к середине, у Таваша останется только несколько заспиртованных уродцев.
Отложив ковшик, Кырым взялся за щипцы и, подхватив синий шарик, швырнул его в ведерко. Мягкий звук, не стеклянный. Хотя в Наирате и стекло не всегда стекло.
- Не будем торопиться. Тебя привезут сюда еще. Мы обязательно дадим возможность удостовериться.
Туран кивнул. И спросил из вежливости:
- Как поживает уважаемый Ыйрам?
- Никак не поживает. Тело - у родичей в леднике, голова - в Ашшари, у Гыров. Скоро вернется, будут похороны.
Вроде уже привык к такому, как к старой мозоли. Научился ходить, подгибая должным образом пальцы, сворачивая чуть на бок стопу, но вот очередная кочка - и ороговевший нарост дернул, пусть без прежней силы, зато отчетливо и разом напоминая об оковах сапога. Ыйрама не жаль, но вот так просто взять и на плаху…
- А Заир?
- Он голову и возит. Ыйрамову - в сумке, свою пока на плечах. Нужно было лучше следить за ящерами.
Наконец, Кырым добился своего - чаши весов замерли друг напротив друга, почти соприкасаясь чеканными боками. И кам, закрепив их, задумчиво произнес:
- Что будет, если смешать круглое с жидким? - Он высыпал шарики в ведро, а потом перевернул кувшин с маслом. Зашипело, забурлило, меняя цвет. Потянуло гарью. - Получившееся не будет суммой свойств исходного, но чем-то третьим, самостоятельным. И полезным.
Кам, подхватив ковш на длинной ручке, перемешал содержимое.
- А тебя больше ничем порадовать не могу. До встречи.
Бурая жижа потекла в узкое горло глиняной формы. Рядом стояли еще несколько, одна из которых походила не то на причудливую свирель, не то на кость.
На обратном пути Туран прямо спросил у Паджи, где они были. Но вместо ответа получил порцию грубоватых и неостроумных шуток. И две остановки по нужде в тех же местах, что и прежде.
Кусечка цвиркнула, но Аттонио лишь легонько шлепнул ее по голове и продолжил:
- В идеале они должны предъявить тебе сорок шесть тел. Но идеала не бывает, потому покажут в лучшем случае две трети. Твое дело - дать понять, что нам нужны гарантии. Пусть суетятся.
- А если они оставят себе пару на развод? Спрячут где-нибудь?
- Думаю, так и будет. Разве только нынешние заботы всецело займут Кырыма, и времени на другие игры просто не останется. И вот это действительно будет самым интересным. Только не вздумай играть с Кырымом. В лучшем случае - запутаешься в лесках и удавишься, в худшем - вынудишь его совершить нечто и вовсе дурное. Для нас дурное.
- Для нас? Кто здесь "мы"?
Мэтр завозился с лампой, желтое пятно света расползлось по столу и даже упало на пол, на собачьи лапы с белыми, кривыми когтями.
- Туран, главная вещь, которую ты должен уяснить: мы - ты и я - сражаемся на одной стороне. Пускай и в абсолютно разных битвах. Хотя после того, что ты сделал в том дворике с Марангом, я начинаю сомневаться…
- Вам не понять.
- А ты попробуй объяснить.
Попробовать? Рассказать о том, что переплавило тебя, и о том, что ты переправил в себе? Рассказать о том, что стало углями, а что примешалось к вареву, делая его вкус не просто горьким или терпким? Как?
А вот так. Слова рождались гладко, ровно складывались в историю пребывания в Наирате. Даже неожиданно как-то. Зато спокойно. Так перестает болеть ушибленная рука, когда суешь ее в ведро с ледяной водой.
- …Маранг не оставил бы меня здесь. А ведь это - мое место, не его. И мои незавершенные дела. Мне жаль, что так вышло, но… Иногда приходится жертвовать.
Вот и все, или почти все, потому как остальное - для Турана и Всевидящего, но не для полубезумного художника, который притворяется шпионом. Или шпиона, прикидывающегося художником.
- Наират меняет людей, но не делает их совершенно иными, - проворчал Аттонио. - Я был прав еще в Бештинах.
- Вы приехали туда из-за меня?
- Не только и не столько. Но, безусловно, с интересом наблюдал за тобой.
- И только сейчас выползли на свет. Почему?
- Ну, во-первых, ты сам поставил происходящее на грань. А во-вторых - мне нужна твоя помощь. Как всегда, приходится работать с тем, что есть.
В желтом свете и собственные руки казались желтыми, смуглыми, как у урожденного наирца. А под ободками ногтей виднелась грязь. Или это Марангова кровь? Хотя… какая разница? Смотреть неприятно, не более того.
Помощь, значит, нужна? В очередной раз кому-то нужна Туранова помощь?
- С меня хватит игр втемную! - Последнее слово Туран вколотил с такой ненавистью, что вздрогнул даже пес. А вот хозяин его оказался куда более спокоен.
- Их и не будет. У меня нет времени врать или шантажировать. Да и результат в перспективе сомнителен.
- Кто вы, Аттонио?
- Мне нужна склана по имени Элья. Та, что находится при тегине.
- При чем тут склана?! Я пока не спрашивал, что вам нужно, я спросил - кто вы?
Квадратная морда повернулась к Турану, брыла приподнялись, обнажая клыки.
- Я тот, кто интересуется скланами и знает о них больше, чем они сами о себе. И уж куда больше, чем знает Кырым.
Издевается! Какого демона?! Кулаки сжались и разжались, Туран глубоко вдохнул, успокаиваясь, и задал вопрос:
- Вы - ученый?
- Скорее, их представитель в Наирате.
- От Кхарна?
- Ну если подходить формально, то мои коллеги находятся действительно там.
- Коллеги?
- Неужели ты думаешь, что один человек на что-то способен в этом мире? И да, это объясняет, почему мне так не хотелось бы видеть наирскую конницу по ту сторону Чуная.
Вопрос-ответ-вопрос. Бесконечная забава, которая, кажется, доставляет хозяину дома удовольствия. Ему нравится соскальзывать с крючков, обходить приманки и в свою очередь дразнить. Не шантаж, не ложь, но тень правды и призрак обещания, что когда-нибудь расскажут все.
- А при чем тут склана?
- Напрямую эта конкретная склана как бы и ни при чем. А вот в общем… Совсем иной коленкор.
- Выражайтесь яснее. Так, как рисуете.
Сперва Аттонио приоткрыл рот, замер так на несколько мгновений, а потом захлопнул его, спрятав кривоватые зубы. И какую-то неизреченную витиеватую мысль. Пружинисто вскочил на ноги и бегом принес из соседней комнаты подставку с холстом. Она выглядела массивной и тяжелой, но мэтр преспокойно нес ее одной рукой, в то время как другая была занята коробкой с рисовальным углем.
- Гляди. - Несколько штрихов сложилось в человеческую фигуру. Еще несколько подарили ей стрекозиные крылья, превратив в склану. Даже полушария грудей обозначились легкими тенями.
- Склана, - механически произнес Туран.
Чуть ниже Аттонио набросал какие-то уютные домишки, а между ними - заваленную тонкую башню. Ей бы два колеса да лафет, натуральная пушка выйдет, и целится она в крылану. Но тут ведь другое.
- Понорок.
- Рад, что ты замечаешь очевидное. Теперь о том, что вовсе не так ясно.
В нижней части холста Аттонио изобразил бесформенное пятно.
- Это - Наирский каганат.
Вплотную к нему - еще несколько пятен.
- Это - Кхарн, Лига, Большая Степь, моря. Побережье и острова.
Под рукой художника Наират оживал кривыми башенками-пушками и широкой лентой Красного тракта, который связывал башни в необычный узор. Остатки грифеля мэтр размял в пальцах и подушечками растер поверх всего каганата. Серость накрыла рисованную страну волохов и все башенки, размыла границы, смазала ломаную линию, в которой только теперь Туран узнал горы Чунай, неприступный кхарнский щит, созданный Всевидящим.
- Вот Наират. В нем есть Понорки, скланы и эман. В нем и только в нем. Только там, где есть серая дымка, работают амулеты, летают вестники и ходят големы.
- Мне прекрасно известно, что только в Наирате работают …
- Ты меня внимательно слушаешь? Там. Где. Есть. Дымка. Видишь на рисунке?
- Вижу, - Туран понимал, что откровенно не улавливает чего-то.