Штурмовка удалась. Фрицы явно не ожидали их появления. На одном конце села громоздились штабеля ящиков с боеприпасами и бочек с горючим, а на другом сгрудились в кучу штабные машины, легковушки офицеров и фургоны радиостанций. Атакуй, кого хочешь, - на выбор. Сориентировавшись, экспат велел товарищам делать, как он, и спикировал вначале на штаб.
Шестнадцать стокилограммовых бомб взметнули высокие султаны взрывов, разнеся вдребезги множество автомашин. Вражеские зенитчики спохватились поздно - в селе возникло сразу несколько очагов пожаров, над избами стелился густой дым, который не давал гитлеровским расчетам прицелиться, а офицеры и солдаты беспорядочно метались между домов, усиливая панику и неразбериху.
А "Ильюшины" описали полукруг и расчетливо, хладнокровно, точно атаковали склады. Сначала в штабеля вонзились огненные стрелы эрэсов, а потом дымные жгуты пушечных и пулеметных очередей.
Сначала среди ящиков и бочек блеснуло пламя, а потом вдруг ахнуло так, что самолеты подбросило в воздухе взрывной волной. Летчики и стрелки какое-то время летели по-прямой, приходя в себя, и быть бы беде, но гитлеровцам на земле явно досталось больше. По летящим "Илам" не стреляли. Вообще. В селе словно проснулся миниатюрный вулкан, в жерле которого что-то громыхало, взрывалось, лились реки огня и дымы, а во все стороны разлетались непонятные обломки.
- Прорва, аппаратуру включить не забудь! - напомнил Дивин. - Такая удача не всегда в руки дается, зафиксируй для потомков!
Рыжков переложил штурмовик с крыла на крыло, и четверка еще раз прошлась над домами. Стрелять уже было не в кого и не во что. Да и рассмотреть что-либо в разверзшемся под ними огненном аду вряд ли было возможно. Оставалось надеяться, что фотоаппарат запечатлеет результаты их налета во всей красе.
- А ты не врешь, часом? - недоверчиво поинтересовался Хромов. Григорий стоял перед ним и докладывал о результатах полета. Но чем дальше, тем больше скепсиса появлялось на лице командира полка. Поверить в то, что четверка штурмовиков нанесла фашистам такой урон, - это надо было себя заставить. Тем более, что - чего греха таить - были в части отдельные сказочники, склонные, гм, преувеличивать свои результаты. Не случайно в одном из приказов Москвы особо оговаривалось, что успешным признается только такой боевой вылет, который имеет подтверждение в виде фотоснимков или докладов наземных войск.
- Никак нет, - спокойно ответил экспат. - Скажу больше, товарищ майор, поскольку не смог глазами подсчитать нанесенный противнику урон, я, скорее всего, даже преуменьшаю.
- Ишь ты! - засмеялся Зотов. Начштаба тоже сидел за столом, подперев голову рукой, и внимательно слушал доклад летчика. - Каков наглец, а, Николай Дмитриевич?
- А вот мы сейчас подождем, пока начальник разведки нам проявленные снимки принесет, - с легкой угрозой в голосе сказал Хромов, - и опосля примем решение: наградить этого хвастунишку или наказать! Ты не сверкай, не сверкай глазами-то! Иди-ка, друг сердешный, садись к своим архаровцам и пиши. Все пиши: откуда заходили, как бомбили, куда стреляли, что видели.
И такая в этот момент Григория вдруг взяла злость! Захотелось пустить отцов-командиров по матушке, плюнуть на все и уйти. А еще лучше… нет, ну его к лешему, после той картинки, что на секунду промелькнула перед глазами, дороги обратно уже не будет. Черт, что же это за периодические вспышки ярости такие?
Дивин тяжко вздохнул и пошел писать докладную. Сидел за столом, прокручивал в памяти отдельные эпизоды полета, старательно переносил информацию на бумагу. Рядом сопели товарищи. Глянув однажды, как старательно мусолит языком химический карандаш Прорва, а Челидзе, словно законченный двоечник, пытается заглянуть через плечо Валиева, экспат не выдержал и тихонько засмеялся, почувствовав, как его отпускает.
Начальник разведки вошел в командирскую землянку с фотопланшетом. Положил еще сырые снимки на стол перед Хромовым и Зотовым, глянул искоса в сторону Григория и исподтишка показал большой палец.
- Ага, видать, неплохо мы там порезвились! - с удовлетворением отметил Прорва, оторвавшийся от писанины. - Вон как Батя глазами лупает! Я бы даже сказал, оху… ет!
- Цыц! Что за выражения! - зашипел на него Дивин. - А вы чего рты поразевали, продолжаем работать! - прикрикнул он на сержантов, которые тоже выпялились на начальника разведки и других командиров.
- Немедленно отправить снимки и докладные летчиков в штаб дивизии, готовьте "У-2"! Алексей Алексеевич, попрошу лично отвезти все бумаги комдиву. - Хромов поднялся со своего места и подошел к экспату. Григорий торопливо вскочил.
Майор внимательно посмотрел на него, а потом вдруг оглушительно расхохотался и с силой хлопнул по плечу.
- Молодец! - повернулся к другим летчикам и внушительно произнес: - Объявляю вам благодарность от лица командования, товарищи!
- Служу трудовому народу! - дружно рявкнули пилоты в ответ.
А Зотов, проходя мимо, наклонился к Григорию и тихонько сказал:
- Ох и заварил ты, чувствую, кашу, парень.
Подумаешь, можно подумать, будто ему привыкать. А пробовали учиться в гимназии, где каждый второй смотрит на тебя с ненавистью, потому что в минувшей войне кто-нибудь из его родственников погиб во время сражений с экспатами? Или поступить в летный клуб, чьи офицеры-инструкторы совсем недавно ловили в прицел машины твоих соплеменников. Про имперское училище ВКС говорить отдельно надо? Так что к повышенному вниманию у Дивина уже давным-давно выработался стойкий иммунитет.
* * *
- Товарищ младший лейтенант, вас срочно вызывают на КП к командиру полка! - запыхавшийся посыльный подбежал к Григорию, когда тот вовсю распекал сержанта Челидзе.
- Иду, - недовольно бросил экспат и вновь повернулся к подчиненному. - Кому ты втираешь? Пушку у него зенитный снаряд разбил. Разорвал, видите ли, в клочья. Ага, три раза! Мозги у тебя разорвало! Миша, - позвал он Свичкаря, который вместе с техником по вооружению осматривал штурмовик Челидзе, - расскажи-ка, что на самом деле произошло?
Свичкарь вытер руки ветошью, немного подумал, а потом спокойно произнес:
- Перегрел при стрельбе сержант пушку, вот ствол и разорвало. Вон, даже следы окалины остались.
Дивин повернулся к поникшему летчику и плотоядно ухмыльнулся.
- А вы в курсе, товарищ сержант, что полагается за умышленную порчу вверенного вам оружия? - вкрадчиво поинтересовался он, нарочно перейдя на сугубо официальный тон. - Молчать! Отправляйтесь в землянку и учите инструкции по эксплуатации, вернусь - проверю лично! Чтоб от зубов отскакивало. А ты чего скалишься? - Григорий перевел взгляд на лыбящегося Валиева. - Какого хрена в полете все время движок форсировал? Все горючее зазря сжег, на аэродроме даже до стоянки дорулить не смог. Распустились, как я погляжу. Летчики-асы, вашу мать! Бегом метнулся за дружком - проверять буду обоих!
- Форменный зверюга! - жизнерадостно заржал Прорва, наблюдавший вместе с Катункиным всю процедуру разноса со стороны. - Страшно представить, что нас всех ждет, если ты до больших звезд дослужишься. А, Валер? - он толкнул приятеля локтем в бок.
- Разговорчики! - насупился экспат. - Смотри, тоже допрыгаешься. Почему при выходе из атаки от строя оторвался?
- О, началось! - страдальчески закатил глаза Рыжков. - Гриш, а тебя ведь Хромов ждет, не забыл?
- Ах, чтоб тебя, - спохватился младший лейтенант. - С вами про все на свете позабудешь. Я побежал на КП, ты за старшего. И смотри у меня здесь, - погрозил он Прорве кулаком, - чтобы без твоих обычных шуточек.
- Есть, товарищ маршал! - дурашливо откозырял старший сержант.
Соскочив с подножки бензовоза, что очень удачно ехал мимо полкового КП, Григорий поправил шапку и направился к Хромову, который стоял вместе с каким-то незнакомым командиром в куртке без знаков различия у входа в блиндаж и наблюдал за взлетающими штурмовиками.
- Товарищ майор, - начал было докладывать экспат, но комполка резко оборвал его и сделал страшные глаза:
- Докладывайте командующему армией!
Дивин на секунду растерялся, но потом сообразил, что перед ним командующий их воздушной армией, генерал-лейтенант Худяков. Экспат повернулся. Среднего роста мужчина, черноволосый, смуглый, с черными проницательными глазами. Сразу и не скажешь, что это военачальник столь высокого ранга, со стороны обычный летчик. Разве что куртка явно более высокого качества, не иначе американская. Смотрел генерал с неподдельным интересом, особенно пристально разглядывал балаклаву, но никакого замечания не сделал. Видимо, Хромов уже предупредил его, почему летчик носит такую необычную маску.
- Товарищ генерал-лейтенант, боевое задание на штурмовку живой силы противника выполнено. Потерь не имеем. Ведущий группы младший лейтенант Дивин.
- Это вы сейчас приземлились? - с легким кавказским акцентом поинтересовался Худяков. - Видел, как же. Мне уже доложили, что отработали вы на славу, пришла благодарность от командования сразу двух стрелковых частей. Что видели на территории противника?
- Далеко мы не углублялись, - перевел дух Григорий, - но на дорогах, ведущих к линии фронта, заметили несколько колонн. В основном пехотные части, но есть немного артиллерии и танков.
- Атаковали? - хищно раздул ноздри Худяков.
- Сделали два захода.
- Мало! - генерал-лейтенант недовольно покачал головой. - Надо делать пять, шесть заходов! Слышишь, Хромов?
- Есть, товарищ командующий!
- Погоди, - спохватился Худяков, - но ты ведь перед этим по переднему краю отработал? Ну вот, а чего молчишь? Смелее надо быть, товарищ лейтенант. И не только в бою, но и перед начальством.