- Стрельба, - сказал юстикар Кемпер. - Из дробовиков.
- Откуда? - поинтересовался Пендарева. - Я ничего не слышал. Вам не померещилось?
- Я не ошибаюсь, - сказал Серый Рыцарь, и Пендарева ему поверил.
Пендарева глянул мимо сплошной стены доспехов туда, где стоял Эреб, и по его спине пробежал холодок от злорадной улыбки заключенного.
- Кого еще вы там держите? - грозно вопросил Осоркон, поворачиваясь к Пендареве.
- Финна… - сказал де Зойса, отвечая на вопрос, обращенный не к нему. - Прокляни его Император! Дело в нем.
- Кто такой этот Финн?
- Никто, - сказал Пендарева. - Убийца из какого-то гвардейского полка, заявлял, что голоса в голове заставили его убить множество жителей улья. Тот еще смутьян, но из-за него, в общем-то, не стоит беспокоиться.
Пендарева подпрыгнул от неожиданности, когда завыла сирена кислотной тревоги. Его внезапно охватил ужас.
Лорд Осоркон заглянул ему в глаза и сказал:
- Вы уверены? Что это за сирены?
- Кислотная тревога, - торопливо сказал Пендарева. - Должно быть, некоторые насосы отказали, но, думаю, это просто случайность.
- Их не существует, - сказал Осоркон, поворачиваясь к юстикару Кемперу и показывая на Эреба. - Присмотрите за ним.
- Я возьму людей и выясню, в чем дело, - сказал де Зойса, собирая вокруг себя отряд вооруженных стражников. - Если это Финн, я с удовольствием вышибу ему мозги.
Пендарева кивнул, и де Зойса увел десять бойцов в коридоры Адской Дыры на звуки выстрелов. Вокс-устройство на поясе у Пендаревы запищало.
- Пендарева слушает.
- Надзиратель, это контроль периметра.
- Да?
До Пендаревы внезапно начала доходить суть происходящего.
- Мы… ну, мы обнаружили корабль, спускающийся на низкую орбиту. Похоже, он движется к нам.
Пендарева покосился на Осоркона.
- Ваш?
Инквизитор помотал головой.
- Нет, мой корабль остается в укрытии за третьей луной.
- Контроль периметра, - Пендарева вернул внимание к вокс-устройству, - вы можете опознать это судно?
- Нет, сэр, оно не похоже ни на одно судно из наших реестров, хотя они не вполне отражают…
Инквизитор Осоркон сказал:
- Это его… - и повернулся к Эребу. - Они летят за ним. Юстикар Кемпер, где ваш корабль?
- На темной стороне, лорд-инквизитор, - ответил Кемпер. - Как вы приказывали.
Пендареве показалось, что в голосе космодесантника прозвучала нотка упрека.
Эреб усмехнулся.
- Вы все умрете.
- Знай, предатель, - сказал Осоркон, - я тебя убью прежде, чем ты дождешься спасения.
- Глупец, - произнес Эреб. - Я был жив, когда Император и Воитель владели Галактикой, твои угрозы для меня - ничто.
- Сэр, - донесся из вокса Пендаревы искаженный голос. - Мы распознали отделившиеся от приближающегося корабля сигналы.
- И что там? - спросил надзиратель.
- Я… я не знаю, сэр, - сказал офицер контроля периметра, не в силах подавить страх в голосе, - но думаю, это орбитальные торпеды.
Финн шел размашистым шагом по коридорам Адской Дыры с уверенностью человека, которого здесь вели под конвоем уже много раз. Дробовик удобно лежал в ладони, но ему недоставало привычного кривого мачете для ближнего боя, который явно должен был произойти до встречи с Братьями Слова и отлета с этой треклятой планеты.
Сигналы тревоги продолжали звучать, и он знал, что в течение часа этот этаж тюрьмы по колено заполнится смертоносной кислотой. Финн шагал по жутким коридорам назад к охранному пункту, зная, что эвакуационные отряды уже выдвинулись, чтобы забрать заключенных, запертых на нижних этажах.
Дробовик позволил ему посеять кровавый хаос, чтобы проскочить мимо эвакуационных отрядов и имевшихся у них средств защиты.
В конце концов, они никак не ожидали вооруженного узника, которому нечего терять.
Первые орбитальные торпеды врезались в оплавленную поверхность над Жаданоком, пробивая размягченные кислотой скалы и взрываясь с ужасающей силой. Горящие куски породы посыпались, когда залпы лэнс-излучателей вспороли землю. Большинство попаданий оставили кратеры, в которых тут же образовались глубокие кислотные озера, со временем способные проесть в скалах огромные зловонные дыры.
Под этим горным краем располагалось хорошо защищенная механизированная фабрика, несколько похожая на подземную станцию с насосами, откачивавшими кислоту. Она была выстроена так, чтобы выдержать медленную, пусть и неизбежную эрозию, но никак не ужас орбитального обстрела. Когда в горах взорвались первые снаряды, осталось всего несколько мгновений до превращения фабрики в беспорядочные груды металла, разливы нефти и крови.
Машины разлетелись на миллионы кусков, турбины развалились, трансформаторы испарились.
Без них в Жаданоке не стало электричества.
Пендарева подавил возглас, когда коридор погрузился в непроглядную темноту. Он скорее почувствовал, чем услышал, как Серые Рыцари практически в тот же миг сомкнулись вокруг Эреба. Размещенные на потолке светящиеся полосы слабо мигнули, когда включились маломощные аварийные батареи, и Пендареве показалось, что он чувствует вибрации, прокатывающиеся по каменному полу под вой кислотной тревоги.
- Торпедные удары, - сказал Кемпер как ни в чем не бывало. - Близко.
Лорд Осоркон кивнул.
- Они скоро будут здесь.
Он повернулся к Пендареве и добавил:
- Какие меры вы принимаете, чтобы предотвратить насильственное проникновение во вверенное вам учреждение?
- Проникновение? - заорал Пендарева, силясь перекрыть завывание сирен. - Ну, у нас орудия и толстые двери. В принципе, наша защита более приспособлена, чтобы не дать заключенным сбежать, нежели помешать кому-либо пробраться внутрь.
- Плохо, - заметил Осоркон, когда у Пендаревы снова запищало вокс-устройство. Даже шипение статического электричества и сигналы тревоги не заглушали выстрелы, крики и лязг металла в воксе.
- Код "Император"! - кричал кто-то. - Код "Император"! Нам нужна помощь! Сейчас же, мать вашу, сейчас же!
Вокс издал последнюю серию оглушительных помех и умолк.
- Что такое код "Император"? - требовательно спросил Осоркон.
Пендарева побледнел, его трясло.
- Полномасштабный тюремный бунт.
Шесть десантно-штурмовых кораблей с кроваво-красными корпусами, испещренными следами входа в атмосферу и кислотных бурь, устремились к Жаданоку подобно стервятникам с загнутыми хищными клювами. В соплах полыхало голубое топливо, с крыльев срывались инверсионные серебристые следы энергетических вихрей.
Корабли выглядели очень древними и напоминали "Грозовых птиц" Астартес былых времен, но украшенных нечистыми рунами и символами.
Они промчались сквозь хлещущий дождь к тюремному комплексу. Сидящие внутри мрачного вида воины были готовы нанести смертоносный визит врагам. Без электричества тюремные пушки не могли прицелиться и выстрелить, а запасные батареи давно сели и так и не были заменены.
Впереди идущий корабль оторвался от эскадры, развернулся и пошел на снижение, нацелившись прямо на расположенные в нише ворота тюрьмы. Четыре ракеты сорвались с направляющих, находящихся под крыльями, и устремились ко входу в тюрьму. Они взорвались одна за другой и проложили путь вовнутрь.
Когда дым уже рассеялся, остальные, покружив, приземлились, и каждый изрыгнул по двадцать воинов такой выучки и нечеловеческой слаженности движений, что это могли быть лишь Астартес.
Или те, что когда-то были Астартес.
Де Зойса осмотрел на наличие признаков жизни двоих лежащих стражников, хотя по количеству крови и их бледности и так все было ясно. Оба были мертвы, а вот что случилось с третьим бойцом, дежурящим в этом секторе, он не имел ни малейшего представления.
Слабый острый запах раскаленного металла достиг его ноздрей, и он опустил взгляд на край люка, ведущего в подземную темницу. Ручейки тошнотворной жижи сочились из-под него, над всем поднимались едва заметные облачка пара.
- Дерьмо, - сказал он, дергая за цепь, открывающую люк.
Изнутри брызнула окрашенная кислота, разливаясь по крышке люка. Показался помятый, изъеденный коррозией шлем, и участь третьего стражника стала ясна.
Де Зойса и его люди попятились от пенящегося люка. В коридор хлынули потоки кислоты. Она растекалась по всему коридору из-под дверей люков, насквозь проеденных снизу.
- Дерьмо, - повторил де Зойса.
Главные коридоры Жаданока были залиты кровью. Пока не отключилось электричество, в комплексе наступило затишье: большая часть стражников отступила во внутренние бункеры, а заключенные довольствовались отдельными актами вандализма и улаживанием старых ссор.
Плясали отблески импровизированных костров, из верхних камер, где заключенные поджигали простыни и все горючее, что попадалось под руку, сыпались, словно яркие листья, горящие тряпки. Дикие первобытные вопли и улюлюканье разносились под высокими сводами тюрьмы. Те несчастные, кому случилось стать жертвами жутких тюремных шаек, подвергались избиению. Их вешали на высоких платформах, и внутренности кровавыми жгутами свисали из распоротых животов.
Стражников, угодивших в руки заключенных, ждала куда более страшная участь - их пытали самодельными ножами и огнем. Тех, кто не умирал сразу, расчленяли, и самые одичавшие узники пожирали куски тел.
Жаданок превратился в бойню, капище вырождения и крови, а его обитатели стали просителями, ищущими себе первосвященника.