* * *
Неприятности начались в столовой. Зачинщиком, как ни странно, выступил тишайший Бифий. Он попросту засмотрелся на проходящую мимо столика Нерву и выронил кусок хлеба. Заботливая женщина не преминула сделать ему замечание.
– Драгоценный мой Бифий, вы уронили булочку.
– Спасибо, уважаемая Нерва, боюсь, мне придется ее выбросить.
– Ну как же это, Бифий, хлеб – и в мусор. Так поступать нельзя!
– Кхе, кхе.
– Вы что-то сказали, Бифий?
– Это все вулкан, дорогая Нерва. Становится трудно дышать, не замечаете?
– Соглашусь. Но это не повод выбрасывать хлеб.
– Ну что же все о хлебе!
И тут милый толстяк Бифий совершил неслыханное. Без агрессии, почти игриво, он кинул булочкой в Нерву. Булочка мягко, по-теннисному, отскочила от ее плеча, волшебным образом аккуратно попав в урну.
Нерва, охнув, выскочила в коридор. Бифий помчался следом, а за ними почти все обедавшие, включая Гая. Терапевт чудесным образом тоже оказался там, пристально глядя на происходящее. Гай мог бы поклясться, что в столовой Октавия не было.
Вокруг Бифия собиралась толпа. Не прикасаясь к чудовищу, мягко улыбаясь, они приговаривали: "Бифий, дружище, ты устал, пойдем-ка, парень, к терапевту. К терапевту…"
И, сам испуганный более прочих и уж куда сильнее несчастной жертвы, госпожи Нервы, он позволил этим улыбкам увести себя.
* * *
Гай протягивал руку к полке и отдергивал ее. Протягивал и отдергивал. Октавий назвал бы его состояние шизофреническим. Один голос в голове Гая кричал "хочу", другой осаживал "нельзя".
Казалось, посмотрев фильм, он досадит и терапевту, которого Гай за что-то невзлюбил, и Нерве, вовсе к диску отношения не имевшей.
Гай забылся, вспоминая сцену в коридоре, а когда пришел в себя, обнаружил, что уже разглядывает обложку. Она напоминала ту, с диска, унесенного Октавием. Парень в цветастой рубашке на доске балансировал на гребне волны.
Гай сделал было несколько шагов к проигрывателю, но почувствовал, как пол уходит из-под ног. Полки давили на него, грозясь обрушиться, завалив пестрой горой дисков. Дым, которого он раньше не замечал, забивал горло. Отшвырнув в сторону запретную ношу, он, спотыкаясь и кашляя, добрел до стойки и судорожно схватился за нее.
* * *
Октавий закрепил на лбу Гая обруч.
– Не жмет? Отлично. Какие фиксаторы для век предпочитаете? Обычно выбирают клубничные. Но я бы остановился на арбузных. Прекрасный освежающий запах!
– Апельсиновых нет?
– Отчего же, дорогой пациент. Я их обычно не рекомендую – цитрусовые тонизируют, а моим клиентам надо успокоиться. Но апельсин так апельсин. Ну что ж, приступим! Всегда говорю пациентам: бояться не надо, будет приятно.
И перед глазами засверкало.
* * *
Гай вернулся в библиотеку, нашел отброшенный под полки диск, намереваясь вернуть его на место, но вместо того, к собственному изумлению, вставил в плеер. Зажмурился на секунду, но, вопреки опасениям, в обморок не упал.
Люди на экране ждали Прилив. Они катались на досках в бурных водах, рисовали краской волны на стенах, надевали футболки с морем или дымящимся Тираном.
"Глумление над страшной опасностью Прилива, – ужаснулся внутренний голос. – Нельзя, ну нельзя же!"
Паника исчезла.
Вечерело. Гай вышел из библиотеки, но вместо того, чтобы пойти домой или хотя бы к Бифию в гости, он отправился на берег. Голос вякнул: "Что ж ты творишь, аспид!" – и помер в конвульсиях.
Через пару часов он возвращался домой, еще чувствуя на лице соленые брызги. У входа в поселок его встречал Бифий.
– Как ты себя чувствуешь?
– Превосходно.
– Как твой друг, – Бифий будто вспоминал урок в школе, – я обязан заботиться о твоем душевном состоянии.
– Спасибо. Поверь, мое состояние выше всяких похвал.
– Это замечательно. Откуда ты идешь?
– Догадайся.
За спиной Гая не было ничего, кроме моря.
– И тебе не было страшно?
– Нет. А должно?
– Ну там же…
– Что?
– Волны. Они…
Бифий старательно задышал через нос, как советовал Октавий.
– Что, прильют и всех затопят?
– Ну да!
– Веришь ли, дружище Бифий, я об этом вовсе не думал. Сходи как-нибудь сам. Там чудесно дышится и совсем не пахнет дымом.
– Но мы все умрем!
– Да, – согласился Гай и, похлопав Бифия по плечу, прошел мимо.
Столь фамильярное обращение, мягко говоря, не сочеталось с хорошими манерами, но, похоже, что внутренний голос Гая потерял дар речи.
Зато Бифий обрел.
– Гай, дорогой! Ты не в себе. Я провожу тебя к терапевту. Он, наверное, ушел домой, но мы его вызовем. Он не откажет в помощи…
– Нет.
– Что?
– Не пойду.
– Почему?
– Не хочу. У терапевта я сегодня уже был. Хорошего понемножку.
– Но ты должен!
– Бифий, расходимся по домам.
– Но я обязан отвести… – На толстяка было жалко смотреть.
Гай обхватил голову друга руками, притянул его лицо ближе к своему, для чего здоровяку пришлось нагнуться, и сказал очень четко, глаза в глаза.
– Бифий, сейчас ты идешь домой и ложишься спать. А завтра, если очень захочешь, подарю тебе шарфик, чтобы тебе ненароком шею не продуло. Пояс твой, кстати, воняет псиной. Все, свободен.
Гай первый раз в жизни говорил с кем-то подобным тоном. В глубине души он ожидал от Бифия моря возмущения. Но тот поплелся в поселок, оглядываясь на Гая.
* * *
Утром Гай чуть ли не бегом ринулся в библиотеку. Он рылся на запретной полке долго и с удовольствием, и внутренний голос не беспокоил его нотациями.
После долгих колебаний его привлекало все, стоящее на полке, он выбрал фильм, описание которого сам толком не понял.
Главные герои назывались "служители Закона", Закон же представлялся чем-то вроде хороших манер. Однако большинство персонажей были дурно воспитаны, служители убеждали таких людей последовать на сеанс.
Гай вспомнил ссору между Бифием и Нервой. Если бы таковая случилась до Прилива, дело не обошлось бы без служителей.
Сами служители воспитанием не блистали, общались друг с другом и окружающими грубо, не стеснялись не то что хамить, но даже и трогать других людей.
Запомнилась одна сцена. Очень красивая женщина, болезненно напоминавшая Клавдию, ссорилась с мужем-служителем.
– Принеси мне воды, – говорил он.
Она шла на кухню.
– Быстрее, – кричал ей муж.
Она ускоряла шаг.
– Быстрее, корова неуклюжая!
Женщина расправляла плечи и гордо вскидывала голову.
– Ты что, оглохла, дрянь?
Женщина разворачивалась и била мужа ладонью по лицу.
– Слава богу. Я уж думал, что ты забыла про достоинство.
Похожая сцена повторялась между ними в разных вариациях. Завершалась она всегда спальней, что ставило под сомнение ценность урока.
* * *
Гай отлавливал людей в коридорах, в столовой, на аллеях поселка "А". Наличие публики его не смущало, без зрителей его план терял смысл.
– Бифий, почему ты такой жирный? Ты хоть понимаешь, до чего ты отвратителен? Ну что ты молчишь? Ты в зеркало на себя давно смотрел? Я знаю, что я Гай. А ты – свинья.
– Нерва, дай булку. Нет, не эту. С изюмом. Почему такая черствая? Ты разучилась печь хлеб. Нет, милая, не пойду я к терапевту. А ты сбегаешь и принесешь что-то съедобное. Что, рука сама поднимается врезать мне по губам? Ах, не поднимается? Тогда бегом! Это съедобно? Смотри, что я делаю с твоей булкой, каблуком ее, каблуком. Дайте ей кто-нибудь воды. Что вы застыли, женщине плохо.
– Эй, как тебя зовут? Да, обидели тебя мама с папой. Что ты здесь делаешь? Электрик? Помню. Принеси-ка мне, электрик, новую лампу на стол. Да поярче. Быстрее, электрик. Завтра, так и быть, проверю твои уши.
– Юлия, иди сюда. Да, кофе я хочу. Скажи мне, Юлия… хороший кофе… Скажи, милая, муж тебя хорошо ублажает? Да-да, в постели. Ты смеешься? Просто полежать? Обнявшись? Раз в неделю? Нет, Юлия, у меня с Клавдией было не так. Иди-ка сюда! Хотя нет, стой. Спасибо за кофе, правда, вкусный.
– Женщина! Плевать мне, как тебя зовут! Иди сюда! Быстрее! Еще быстрее! Корова неуклюжая! Ближе! Не нужна тебе эта блузка! Что, и все? И будешь терпеть, как я пялюсь на твою грудь? Ударь меня по лицу! Ну что вы столпились? Что вы скалитесь? Не пойду я ни к какому терапевту! Пусть шлет служителей, если у вас нет достоинства. А ну, развернулись и разбежались!
– Бифий, иди сюда. Да, ты, жирная скотина! Мне ненавистна твоя рожа! Хрясь по ней, хрясь! Ну, дай же мне сдачи!
– Наконец-то! Долго же вас ждать, господин Октавий. Что же вы один, без служителей?
* * *
– Обратите внимание, дорогой Гай, как пустынно в коридоре.
– Я их разогнал.
– Угадайте же, где они сейчас!
– Сидят по домам и плачут?
– Близко. Вашими усилиями, Гай, в кабинеты терапевтов скопились огромные очереди.
– Почему же вы не с ними?
– Боюсь, у меня есть дела поважнее. Вы, дорогой Гай, вы! А несчастным помогут мои коллеги.
– Я?
– Именно! Соблаговолите, любезный Гай, последовать за мной!
– Думаю, что с меня сеансов достаточно. И что теперь? Позовете служителей? Что-то они медлят.
– Смотрели старое кино, проказник! Нет у меня никаких служителей. Мы справимся так. Господин Бифий. Господин Тит. Подойдите, пожалуйста, ближе. Карадиозис! А теперь, дорогие друзья, берите нашего мятежника под белы ручки и ведите его ко мне в кабинет.