Джо про колонизацию не умалчивал. Это у него любимая тема – про то, какие есть виды, подвиды и особые случаи высадки людей и их закрепления на чужой территории. Да стоит возвести стационарное сооружение там, где никакой цивилизации в пределах видимости нет, всё это пространство сразу твоим становится. Если иных документов нет. А где у меня документы? Отсутствуют. Только хибара моя да обломки корабля. Ну, и Джо еще.
– Вы бы, гражданин, со спуском поосторожнее. Я могу и иск вам влепить. Если уж собираетесь планету колонизировать, так, может, с местными жителями сначала договоритесь?
Мой вопрос его сразу вдохновил. Наверно, решил, что встретил собрата-юриста.
– Мы специально решили поближе к вам высадиться, чтобы избежать возможных проблем. Чтобы договориться. На условиях, которые будут устраивать обе договаривающиеся стороны. Как я понимаю, вы обладаете нужными полномочиями?
Ого! И про "милую девочку" уже не упоминает. И вопросы свои забыл про то, кто я такая. Выкручивается. Никого они здесь встретить не предполагали. И проблем не ждали. Обнаружили корпус корабля масс-детектором, вот и сели: мало ли чем можно поживиться.
– Обладаю, – мрачно сказала я. – Еще как. А вы?
– Тоже! – просиял Глеб. – Заверяю вас! Разрешите предъявить полномочия?
Тут я поняла, что вот так на улице разговаривать слегка неудобно. Конечно, ретранслятор у него мощный, но договоры удобнее за столом подписывать. Если, конечно, ему будет что предъявить.
– Пойдем! – дернула я подбородком в сторону хибары и пошла. И оглядываться не стала. Знала, что пойдет. Не обманулась.
Глеб на посадочную капсулу обернулся, а потом как привязанный за мной поплелся. Но не дошли. Разговорчивый представитель оказался. Не успели ему в компании как следует объяснить, что любую речь надо заранее готовить и лишней информации никому не поставлять.
– Вы здесь постоянно живете?
– Да!
– Я вижу, вы без скафандра…
– А то!
– Значит, никакой угрозы для человека здесь действительно нет?
– Для меня – нет. Для вас – наоборот. – Приходилось поворачиваться на ходу и чуть ли не останавливаться. Кому охота в свежую нору подсвинка провалиться? Неделю отмываться придется.
– Почему?!
Тут уж на эту дурость пришлось встать и лицом к нему повернуться.
– Да потому что я тут десять лет живу! Иммунитет выработался! Симбиоз! Понимаешь?!
Конечно, он ничего не понял и опять начал блеять про миссию, про колонизацию, про тысячи человек, которые тут вскоре расселятся и начнут новую прекрасную жизнь. Им обещали…
– А вы в курсе, что данная планета признана биологически опасной?
– Была признана, – усмехнулся Глеб. – Не далее как два месяца назад запрет сняли.
– С чего бы?!
Глеб пожал плечами:
– Появились современные иммобилизующие средства, подавляющие местную биосферу. Так что препятствий для колонизации нет.
– Ах нет?! – возмутилась я. – Значит, будут!
Захотелось плюнуть и уйти с гордо поднятой головой, а напоследок хлопнуть дверью. Ну, я так и сделала. Благо мой домик у меня за спиной находился.
А этот снаружи остался. В скафандре. Хотя и внутри я бы Глебу не посоветовала снимать средства защиты. Всё ж герметизации у меня нет. Что на улице, то и дома. Я окошко распахнула, локти на подоконник поставила, присела и на него взглянула.
Маялся он. Ножкой по земле шаркал, листьями прелыми шуршал. Не решался в дом без приглашения войти. Потом вокруг бродить принялся, участок осматривал. Ну, тут мне стыдиться нечего: всё ухожено и прибрано. Прямо-таки идеальный дом одинокой девушки.
Наконец, Глебу надоело по участку кружить. Подошел, встал под окном, создал на лице страдальческое выражение и протянул:
– Вероника! Давай по-хорошему, а? Мне ж по-любому сигнал посылать придется. Потому что, если не пошлю, тут целая бригада высадится, даже если все показатели моей физиологии в порядке будут. А если не будут – еще хуже. Ты ж понимаешь?
Ну, я поняла. У них же стандартная процедура. Вот они ее и отрабатывают. Джо мне крепко в голову вбил – что и как будет, когда колонизаторы высадятся.
– Ладно, заходи. Только ноги вытирай – не наубираешься потом за тобой.
Глеб вошел. На потолок посмотрел и голову в плечи втянул. Мне-то привычно, а ему беспокойно. Но я ж специально все эти отверстия в крыше проделала – на летний период. Да и весна скоро.
– Это у меня вентиляция такая. Дождей не бывает, птички на голову не гадят, – объяснила кое-как. – Нет здесь птичек. И не было.
Глеб сразу новой информацией заинтересовался и оживился. К столу присел. Электронный лист на столешницу кинул и давай на нем в таблице пометки делать. С моих слов. Конечно, удобнее, когда тебе всё рассказывают. Не надо биолабораторию развертывать. Экономия сил и времени получается. Исследователь тогда благодарным становится и уже почти на всё готовый. А если ему кое-что чуть иначе осветить, так он и выводы немного другие сделает. Которые мне выгоднее.
Заполнил он свою таблицу. И сразу наверх ее отправил, на орбиту. Не иначе, чтоб отличиться. Там ее, конечно, проверят. Но. Это займет некоторое время. Которого, надеюсь, мне хватит. Глеб, как главную часть работы сделал, сразу расслабился. По сторонам стал смотреть: на мой быт и обстановку. Потом во второе окно выглянул, которое на задний двор выходило. И сразу у него вопросы появились.
– Это что?
– Где? Ах, это! Памятник. Неужели не ясно?
Глеб прищурился. С такого расстояния надписей не разобрать. Но он, наверно, увеличение на шлеме настроил, прочитал.
– Ясно… Подожди! Ведь это же твое имя на нем?
– Мое. – Тут уж настала моя очередь плечами пожимать. Ну не объяснять же, в чем прикол.
– Каким образом?! – Глеб совсем ошалел.
– Не привидение я, успокойся. Шутка это. Местная.
– Ты уверена?
– Угу. Хочешь, одну запись покажу? Сразу всё поймешь.
Он согласился. Пришлось включать.
Не любила эту запись. Смотрела иногда, а всё равно не любила. Потому что каждый раз плакала. Себя жалела. Ну, не совсем, конечно, себя, а ту шестилетнюю девочку, которая рассказывала. А теперь девочка выросла. И желает показать всем этим дядям военным кузькину мать.
Поверила им. Любой бы поверил, не только ребенок. Думала, меня заберут. Не забрали. Джо оставили, а сами улетели. Когда я проснулась, сначала ничего не поняла. Думала, что они спрятались. Искала. И не нашла никого. Кроме Джо.
Он мне потом долго сказки рассказывал – целых три года, – что они вот-вот вернутся. Врал. Когда догадалась, не знала, что с ним и делать. Вот тогда Джо и показал запись. Он много всяких записей показывал – из архива, наверно. И маму, и папу, и Землю. Почти всему верила.
И когда поняла, что они сделали, – не простила. Сначала хотела, чтоб им всем было так же плохо, как и мне. Ведь, кроме Джо, никого вокруг не было. Он, конечно, обо мне заботился. Объяснял. Советовал. Играл со мной. Учил. Разговаривал. Объемные картинки показывал. Не давал забывать, кто я есть и почему тут оказалась. Защищал первое время.
Но ведь это совсем разное. Когда живешь в обществе и когда – одна. Чувствуется. Никто не задает глупых вопросов. Не ищет твоего внимания. Не раздражается из-за того, что ты его игнорируешь. Никого нет. А Джо? Он всё понимал. И не лез, когда не надо.
– Что тебе, Глеб?
Он чуть словом не подавился.
– Я думал, что-то случилось. Ты совершенно на меня внимания не обращаешь.
– На тебя не обратишь. Не привыкла я в обществе, понятно? О своем думала.
– Да?! И чем ты тут занимаешься? Чем вообще можно тут заниматься? Развлечений никаких. Глобальной Сети нет.
– Живу, Глеб. Или ты предлагаешь мне копыта отбросить?
– Фу, что за сленг у тебя! Кто тебя воспитывал?
– Когда никто. А когда – Джо.
– А! Ты всё-таки не одна здесь!
– Отвали, Глеб. – Настроение у меня испортилось.
Но он будто не понял намека. Начал расспрашивать, что я да как. И как я сумела без всяких контактов выжить и человеческий облик не потерять. И, может, в таком случае ему лучше с Джо поговорить.
– Не лучше. Недоступен Джо, ясно?
– Как знаешь… Может, прогуляемся, пока наверху решение принимают?
Я не нашла, что сказать. Раньше мне как-то даже мысль не приходила, что тут прогуливаться можно. Как представила, что мы рядышком идем – Глеб в чистеньком скафандре да я в перешитом грязном комбинезоне, – меня смех разобрал. Ну, и согласилась. Любопытно стало, как сие действо проходит.
– Куда гулять пойдем? На бульвар али на набережную? – и тут же поняла, что шуток Глеб не понимает. Или у меня шутки не смешные. Местные, так сказать.
– А тут и набережная имеется?
– Разумеется, нет! Ты с орбиты где-нибудь водные пространства видел?
– С орбиты я ничего не видел! – обиделся Глеб. – Что, у меня дел других нет, чтобы на планету смотреть?! Это картографам надо и литологам. А я – профессионал первичной рекогносцировки! Мое дело – участок застолбить. Наметить места высадки. Понятно?!
– Чего ж непонятного? Ты не кипятись. Расслабься. Тут везде гулять можно. Пока весна не наступила.
– А что весной?
– Весной всё просыпается. Вылезают растения, бегают животные. Жизнь кипит, знай уворачивайся.
Глеб не стал комментировать. Это он правильно сделал. Пока нашу весну вживую не увидишь, на собственной шкуре не почувствуешь – не поймешь. Кстати, совсем недолго ждать. И чтоб ожидание сократить, прогуляемся-ка мы до того пригорка.