- Я никогда… - выпалила она и тут же осеклась. Оценив себя и свое поведение с точки зрения опыта, накопленного за прошедшие три года, она не могла не согласиться с ним. Но и признать правду было нелегко. Сочувствие, прозвучавшее в голосе Брейдера, задело ее за живое.
Подобно ребенку, разглядывающему новую игрушку, которая не очень нравилась, но которую жалко было бросить, Джулия склонила голову набок.
- Ну хорошо, если я отброшу гордость, составляющую мое единственное наследство, что же у меня тогда останется?
- Только ты сама сможешь ответить на этот вопрос.
Он неторопливыми движениями снял пиджак, жилет и галстук. Блики от огня в камине танцевали на темных прядях волос и высвечивали изгибы его тела. Ни один мужчина не казался Джулии более мужественным, более желанным и… более далеким.
Он сел на постель.
- Достаточно игр, Джулия. Будем откровенны. Вот дверь. Я тебя не держу. - Его лицо напряглось, в глазах засверкали золотистые искорки. - Но если ты решишь остаться, тебе придется принять меня таким, каков я есть. Принять как равного.
Ультиматум мужа потряс Джулию до глубины души.
- Я не давала повода для подозрений, Брейдер.
- С момента появления твоих братьев ты ни разу не улыбнулась мне. Избегаешь моих прикосновений и с трудом выносишь мое присутствие. - Облокотившись рукой на колено, он наклонился вперед. - Готов биться об заклад, что не будь твои вещи уже перенесены в мою комнату, ты бы не стояла сейчас здесь, притворяясь верной женой.
- Но я, действительно, твоя жена, - вспыхнула она. Жар негодования пробежал по ее телу. Способность Брейдера проникать в самые сокровенные уголки ее сознания поразила Джулию. Она в отчаянии сжала кулаки.
- Как просто и легко ты разложил все по полочкам! Хотелось бы мне знать твои мысли. Нет, не то, что ты говоришь, а то, что ты думаешь. Я брожу по Кимбервуду, и надо мной постоянно висит воображаемая шкала ценностей, при помощи которой ты можешь в любой момент оценить каждое мое слово, каждый взгляд, чтобы определить, соответствую ли я твоим изощренным представлениям о чести.
Подперев бока руками, Джулия решительно подошла к мужу, сидевшему на кровати.
- В моих венах течет королевская кровь, - с гордостью напомнила она. - Но ты то и дело опровергаешь мои слова, ставя мою порядочность под сомнение. Ты сам назначил себя моим судьей и обвинителем…
Брейдер вскочил на ноги так быстро, что Джулии пришлось сделать шаг назад.
- Нет смысла читать мне проповедь о голубой крови!
Казалось, он выплюнул слова.
- Каждый из нас имеет свои корни. Англия превратилась в могущественную мировую державу вовсе не благодаря деятельности таких людей, как твои родители и братья. За этими стенами решаются вопросы жизни и смерти, а я должен сидеть здесь и выслушивать разглагольствования Гарри о скачках. Он поглощен азартными играми с такой же страстью, с какой настоящие люди посвящают свои жизни медицине, технике и религии! Он говорит о лошадях так, как другие об идеях бытия и сознания! Единственное, что вы и вам подобные могут достичь, так это вывести новую расу идиотов!
Джулия замерла с открытым ртом.
- Да как ты смеешь!..
- Похоже, один Джеффри поглощен серьезным занятием. Он напоминает крокодила, скрывающегося в мутных водах Нила. Старается использовать каждое слово, чтобы посеять зерно раздора между нами. Конечно, ты не встречала подобных ужасных существ в своей возвышенной жизни, но заверяю, кровь стынет в жилах жертвы под взглядом безжизненных глаз крокодила. - Он склонил голову набок и добавил. - Но даже в глазах кровожадного крокодила больше жизни, чем в глазах Джеффри. И, думаю, его укус так же опасен…
- Он - мой брат и…
- Мои искренние соболезнования по этому поводу, - сухо заявил Брейдер. - И в то же время наилучшие поздравления. Тебе почти удалось убедить меня в том, что ты отличаешься от бесполезных вымогателей, которых ты называешь своей семьей. Джеффри прав: ты - выдающаяся актриса.
Джулия вздрогнула, словно он ударил ее. Воздух вокруг них, казалось, раскалился от напряжения. Девушка попятилась на несколько шагов. Она с трудом проглотила ком, застрявший в горле, прежде чем сумела выговорить.
- Я не притворялась.
Лицо Брейдера исказила гримаса недоверия.
Чувства неуверенности и подавленности снова нахлынули на нее, как в ту ночь перед домом Тернеров.
- Я не притворяюсь, - повторила она. Подняв глаза на мужа, Джулия подыскивала слова, которые смогли бы объяснить сумятицу ее чувств.
- Я ощущаю себя застрявшей меж двух миров. Я уже знаю, какой из них я хочу выбрать. Но другой… - Она печально покачала головой, боясь, что не хватит слов, чтобы выразить наболевшее. - Другой тянет меня назад. Я так и не сумела порвать ниточку, связывающую меня с семьей… Хотя очень желала этого.
Джулии хотелось, чтобы в ее глазах отразились вся боль, страдания и сомнения. Чтобы Брейдер увидел и понял.
- Я хорошо понимаю, что представляет собой моя семья, Брейдер. И знаю, что сама мало чем отличаюсь от них. Но я знаю и то, что могу выбрать другую жизнь. Последние три года я уже жила другой жизнью. Но иногда мне бывает очень тяжело. Что мне делать?
Гнев Брейдера смягчился, руки разжались, тело расслабилось, но слова были по-прежнему суровыми.
- Ты должна сделать окончательный выбор. Завтра твои братья уезжают. Либо ты отправляешься с ними, либо остаешься со мной. Но если ты останешься со мной, ты примешь меня в качестве мужа таким, какой я есть. И никаких двусмысленностей и игр.
Вчера утром Джулия готова была принять его без колебаний, но сейчас она знала себя лучше.
Брейдер был прав. Она действительно чувствовала собственное превосходство над ним. И единственной причиной тому являлась голубая кровь, та самая кровь, которая текла в венах Джеффа, Лайонела, Гарри и бедного, вечно пьяного Джеймса.
Взвешивая в уме все за и против, девушка неосознанно облизала пересохшие губы. Брейдер жадным взглядом проводил движение языка, и на какое-то мгновение Джулия заметила голод в его глазах. Вырвавшееся наружу неудовлетворенное желание Брейдера напомнило ей, что он сделал ей многообещающее предложение.
На ее губах заиграла робкая улыбка.
- Если я останусь, ты по-прежнему будешь судить каждый мой шаг? Боюсь, сэр, что я уже привыкла время от времени быть слишком своенравной. - Она скрестила перед собой руки. - И для того, чтобы измениться, полностью измениться, мне потребуется время.
Брейдер отбросил настороженность и суровость и ласково заметил:
- Джулия, если ты останешься, я сделаю все, что в моих силах, дабы исполнить любую твою прихоть.
Он его слов у Джулии перехватило дыхание. Она с трудом выдавила:
- Почему?
- Что ты хочешь услышать? Ты хочешь, чтобы я вошел в образ придворного льстеца и пропел оду, восхваляющую твою красоту? Разве ты наслушалась еще недостаточно восторженных слов от других мужчин? Или ты хочешь, чтобы я откровенно признал, что твоя внешность тут ни при чем? Или я должен хвалить твой замечательный, такой покладистый характер?
Он широко улыбнулся.
- Моя жизнь пошла кувырком с тех пор, как я согласился заключить эту проклятую сделку с твоим отцом.
- Ты раскаиваешься? - спросила Джулия, с затаенным дыханием ожидая ответа.
- Раскаиваюсь ли? - Улыбка на его лице померкла, брови сдвинулись к переносице. - Я буду искренне сожалеть, если ты сейчас выйдешь за дверь. Я верю, что между нами появилось хорошее, теплое чувство, Джулия. Но решение остается за тобой. Как ты решишь, так и будет. Здесь нет места сожалениям.
- А что, по-твоему, возникло между нами?
Брейдер без обиняков ответил:
- Очень сильное влечение.
Джулия от удивления и разочарования открыла рот.
- И все?
Он исподлобья бросил на жену изучающий взгляд и передернул плечами.
- Джулия, никогда раньше я не хотел ни одну женщину так сильно, как тебя сейчас. Я тридцать шесть часов не мог думать ни о чем другом, кроме как о тебе и об ощущениях, которые испытывал, находясь с тобой в постели. Что касается всего остального? - Он всплеснул руками и прижал их к бедрам. - Браки держатся на взаимопонимании и доверии. Поэтому я смогу дать тебе столько же, сколько ты дашь мне.
Он улыбнулся.
- Ты можешь не поверить мне, но и у нас, у простых людей без громких титулов тоже есть гордость.
- Значит, я должна поступиться своей семейной гордостью, чтобы стать счастливой в браке?
- А ты сможешь?
Действительно, сможешь ли ты, мысленно повторила Джулия вопрос мужа.
В камине с треском, нарушая тишину, вспыхнуло полено. Тиканье часов в холле отмеряло время. Джулия сделала глубокий вдох, собираясь с духом, и… шагнула к Брейдеру.