Страшно полыхнуло зеленое пламя. Рахмана отшвырнуло к стене, его охватил трепещущий, странно шелестящий, как крылья бабочки, огонь. Хранитель кинул навстречу замысловатую фигуру, пламя ослабло. Он рубанул ножом крест-накрест, оттолкнулся от стены и с размаху ударился о невидимую стену, окружавшую колдуна на манер прозрачного пузыря. На мгновение его охватил страх, он ощутил себя слабым и беспомощным, вновь почудился шелест крыльев смерти, затылком почувствовал ее холодное дыхание, но он лишь сильнее стиснул зубы и навалился на колдуна. На его лбу вздулись толстые синие вены, на шее напряглись жилы, будто он тащил камень размером с гору. Слепящий белый свет охватил мага. Тот выкрикнул ответное заклинание, зеленое пламя стало ярче. Сам он будто вырос, раздался в плечах. Оказавшись выше Рахмана, вскинул над головой трость, из которой полился огонь. Этот огонь его не касался, как, впрочем, и Рахмана, просто плавно струился вдоль тела. Рахман захрипел. Зеленый свет вокруг него вспыхнул ярче, приблизился, охватил волосы, ноги, руки… Колдун шагнул к противнику, словно продавливаясь сквозь массу невидимого клея. Его лицо напряглось, как и лицо Хранителя, оба дышали тяжело, сцепили зубы и сжали кулаки, по страшным лицам бежали мутные струйки пота.
Белоголовый маг хищно улыбнулся, напрягся. Рахман оскалил зубы в агонии, запрокинул голову и бессильно сполз по стене. Потемнело, ибо белый свет вокруг Рахмана практически погас. Колдун победно вскинул трость и ударил ею поверженного противника в центр груди. Набалдашник в виде пирамиды замерцал, вытягивая из груди светящуюся субстанцию.
– Ну что, Николай Пауков, – произнес он. – Ты готов умереть? Не бойся, я воскрешу тебя. У меня к тебе много вопросов. Ты еще послужишь мне, Николай Пауков.
Рахман прошептал что-то неразборчивое. Из его бормотания Лев Кириллович уловил только "Врата", "Браслет", "Печать", "Формула". Колдун убрал трость, вплотную приблизил к противнику свое лицо и произнес:
– Ты поразительно живуч, Николай Пауков. Я чую, что ты уже мертв, но ты еще сопротивляешься. Странно.
Обессиленный умирающий турист, обреченно привалившийся к скале, практически не проявляющий признаков жизни, вдруг извернулся и ударил мага кинжалом. Тот коротко вскрикнул, жезл вывалился из его рук и с лязгом упал на землю. Из широкой раны хлынула кровь. На лице колдуна появилась гримаса боли, смешанная с изумлением. Рахман с трудом разогнулся, упираясь в стену, поднялся. Грудь вздымалась часто, в горле хрипело. Глаза Хранителя застилало болью. Колдун зашатался и упал на колени. С потрескавшихся губ сорвалось слабое:
– Как ты мог…
– Я – Хранитель, – тихо ответил Рахман. – Мою душу некромант забрать не может. Нас можно только убить, а не поработить.
Рахман отвернулся от умирающего мага, тот все еще удерживался на коленях в луже своей крови, стараясь закрыть рану.
– Бесполезно, – сказал он, глядя на бесплодные попытки мага остановить кровотечение, – этот клинок сделан из первородного металла. Колдовством его ран не вылечить.
Не обращая больше внимания на визг и ругательства колдуна, Рахман с трудом поднялся. Грудь вздымалась часто, глаза застило болью, из пересохших губ вырвались сухие болезненные хрипы, по подбородку бежала красная струйка и тут же застывала. Он закрыл глаза, стремясь успокоить бешено рвущееся наружу сердце. Затем подошел к трупу, не без труда снял с руки заветный браслет, подобрал трость и нетвердым шагом двинулся в сторону поляны. Когда он вышел, бой уже закончился. Первым он увидел окровавленного Макса, который лежал на спине почти в центре площадки. Над ним хлопотала освобожденная девушка в снятой с кого-то камуфляжной куртке на голое тело. Эта куртка ей была отчаянно мала и скорее подчеркивала ее очевидные прелести, нежели скрывала их. Девушка это понимала и старалась прикрыться. Для этого она приспособила кусок палатки, ибо другой одежды подходящего размера найти не удалось.
Неподалеку, прислонившись спиной к блестящему от коричневой слизи валуну, сидел Спец. Он был бледен, правая сторона головы покрыта отвратительной коркой. Рядом суетился Бригадир, живой и здоровый, без видимых повреждений. По всей поляне разбросаны трупы, большая часть из которых была без голов.
Услышав шум, Бригадир вскинулся, выхватывая саблю. Спец лишь устало повернул голову. Девушка тоже напряглась. Бросила быстрый взгляд на увесистую корягу, валявшуюся рядом, но, отследив реакцию Бригадира, успокоилась и сосредоточила свое внимание на Максе.
– Рахман! Живой! – крикнул Бригадир. – Мы уже, грешным делом, думали, что забил тебя колдун. Где он?
– Неудачно в чехарду с носорогом поиграл, – ответил Рахман, демонстрируя трость. – Как вы?
– Вроде разобрались. Ты вот вернулся – значит, без потерь. Только Спец ранен. Две пули словил, да и Крот пропал. Среди трупов его нет, я все проверил. Думаю, что прибежит скоро.
Бригадир многозначительно посмотрел в сторону Макса и продолжил:
– Макс в порядке, в нокауте. Ну порвали его слегка, не без этого, но не смертельно, жить будет. Сейчас к нему подходить опасно. Тебе лучше не соваться, у него теперь своя охрана, но она тебя не знает, может и зашибить ненароком. Так что один к нему не подходи. Ты не представляешь, что здесь было! Ты когда Макса освободил и с Саньком сцепился, эти твари как с цепи сорвались. И все на бабу бросились. Макс отбивался как лев. Я и не думал, что у него такие способности! У него что-то в башке сломалось. То ли от колдовства, то ли от страха, но все свои подвиги он ради нее совершил. Тварей разбрасывал, как котят. И все про нее кричал, раз пять ей в любви признался. А потом, когда они почти до нее добрались, он вместо нее подставился. Получил по шапке, не без того. Его начали рвать, но тут она освободилась. Вышла из ступора, и что тут началось! Я тебе скажу, это не девушка. Это пещерный тролль в юбке. Вернее, без, но об этом говорить нельзя. Она уже недвусмысленно намекнула, лично я ей верю. В ухе до сих пор звенит. Она голыми руками этих тварей рвала, как тузик грелку! А когда корягу нашла, видишь, вон лежит, так тут такое веселье началось! Словом, мы со Спецом лишь вторыми номерами работали, так, на подхвате были. Только успевали подранков добивать. В общем, если бы не она, не было бы нас. Разодрали бы нас на тысячу маленьких медвежат. А как все закончилось, она неожиданно стала очень застенчивой. И это после столь убедительной демонстрации, что будет, если она обидится. Я ее боюсь, честное слово. Теперь вот над Максом слезы льет. Никого к нему не подпускает. Но с ним все нормально, очнется скоро. Я проверил, пока она из палатки себе платье кроила. Вот со Спецом хуже. Рана не смертельна, но помощь нужна быстро. Предлагаю дождаться Крота и сваливать.
– Согласен.
Рахман подошел к Спецу. Тот устало поднял глаза и спросил:
– Ну что, братишка, славно погуляли? Похоже, я все-таки вплотную подобрался к главному событию в своей жизни. Ты вроде так это называл? Как ты думаешь, там меня примут? Я по твоему мосту этому, ажурному, пройду?
– У воинов свои пути вознесения, – просто ответил Рахман. – А тебе-то что? Еще рано думать о погосте. Тебе только до вертолета дойти, Бригадир тебе поможет. А внизу и не такое лечат.
Рахман осмотрел раны, нажал на какие-то точки. Спец вынес процедуру стоически, лишь пару раз крякнул, прикусив губу. Рахман выпрямился и произнес:
– Я какие мог каналы закрыл. Угрозы жизни нет, но положение сложное, я не справлюсь. Надо вниз, и срочно.
Он внимательно посмотрел на Спеца, спросил:
– Перстень у тебя?
– У меня. Откуда знаешь? Ты же его Бригадиру давал!
– Отдай. Мне он нужен. Еще надо Врата закрыть.
– Это куда это ты собрался? – поинтересовался Бригадир. – Неужто не все еще?
– Зверушку видел? Проведать хочу, ему домой надо. А я провожу. Сам может не уйти, надо дорогу показать.
– Так это ты в гости к твари собрался? Он же тебя сожрет!
– Может, – не стал врать Рахман. – Но Врата закрыть надо. Отдай перстень.
Рахман окинул взглядом поляну, посмотрел наверх и продолжил:
– Я сейчас быстро посмотрю, что с собой принесли эти маги, и пойду. Времени у меня почти совсем нет. Медлить нельзя. А вы, как Макс в себя придет, спускайтесь к вертолету. Помоги Спецу, хотя я думаю, что дойдет сам. Меня не ждите, Крота тоже. Встретимся внизу.
– Эй, эй, – возмутился Бригадир. – Придержи коней. Что ты там насчет Крота говорил?
– Нет больше Крота, погиб. Меня собой закрыл. Вот его тело, похороните.
– Вот гадство! Ты уверен, что это Крот? Я не видел. Ты ничего не перепутал?
– Такого не перепутаешь, он меня спас. И не только меня. Заклятие мощное, половину бы накрыло. Крот его на старте принял. На себя, целиком. Я за него отомстил, но де́ла не доделал. Так нельзя.
– Вот гадство, – повторил Бригадир. – Вместе пойдем. Я хочу поучаствовать.
– Нет, – резко отрезал Рахман. – Я один.
– Я тебя не отпущу, у меня к этому пресмыкающемуся свои счеты. Ты один не справишься, тут помощник нужен, гомо сапиенс.
– Нет, Бригадир, ты мне помочь не сможешь. Я один.
– А вот это не тебе решать. Я с тобой, это не обсуждается.
– Правильно шаман говорит: вдвоем идти нельзя. Втроем пойдем, – подал голос Спец. – Это куда вы без меня собрались? Так не честно, я тоже хочу.
– Тебе точно лучше остаться. – Рахман растерянно посмотрел по сторонам.
– Я сам знаю, что для меня лучше.
Спец с трудом встал и с вызовом посмотрел на Рахмана.