- Мы хотели поживиться в той деревне, - подхватил один из них, - но здесь уже кто-то до нас успел поорудовать. Потом мы увидели этот замок. Тут-то наверняка должно быть полно добра. Но замок охраняется.
- Храни нас Ирису! - вдруг крикнул я, лихорадочно оглядываясь вокруг в поисках укрытия.
Из-за стен монастыря показались головы воинов в закрытых шлемах с забралами. Я пришел в ужас от собственной беспечности. Мои уланы бросились врассыпную, лучники торопливо потянулись за стрелами.
- Не беспокойтесь, сэр. Они не собираются на нас нападать. Полагаю, их слишком мало, чтобы обеспечить оборону замка, так что они просто хотят посмотреть, что мы замышляем.
Я снова взглянул на укрепления, и что-то показалось мне странно знакомым... У меня в душе запела струна. Я принялся лихорадочно рыться в памяти, но тут послышался скрип механизмов, и ворота медленно поднялись. Нам навстречу вышла хрупкая фигура в солдатской шинели.
Женщина. Она направилась к нам. Узнав ее, я спрыгнул с седла, и мы побежали друг к другу. Мои глаза наполнились слезами, но мне нисколько не было стыдно. Поймав Алегрию в свои объятия, я прижал ее к себе. Казалось, это продолжалось целую вечность. Наверное, мы целовались - не помню, ибо мое сердце переполняло счастье, и я не отдавал себе отчета, что происходит вокруг.
- Как... - наконец с трудом выдавил я. Алегрия тоже плакала. Она улыбнулась сквозь слезы.
- Кажется, я должна сказать что-нибудь вроде: "Я не сомневалась, что ты придешь за мной".
Я снова стиснул ее в объятиях, запинаясь, мысленно бормоча слова благодарности Ирису, Исе, Танису, даже Сайонджи - богам знакомым и незнакомым.
- Не желаешь ли ты вместе со своими людьми пройти в замок? - предложила Алегрия.
Я попытался было выкрикнуть слова команды, но обнаружил, что комок в горле лишил меня возможности говорить.
- Заходим внутрь, - наконец произнес я, и голос мой был похож не столько на зычный рык первого трибуна нумантийской армии, сколько на смущенное бормотание подростка. - Пожалуйста, предупреди стражу, - спохватившись, добавил я.
- Стражу ни о чем не нужно предупреждать, - улыбнулась Алегрия. - Ей известны все мои мысли.
Она рассмеялась.
Забыв о своих людях, не обращая внимания ни на что, кроме всепоглощающей, жгучей потребности остаться наедине с любимой женщиной в комнате с огромной кроватью, я как во сне вошел в ворота.
- А вот и мои солдаты, сэр, - учтиво поклонилась Алегрия. - Возможно, вы вспомните, что прежде у них были... другие обязанности.
Взглянув на укрепления, я опешил. Воины стояли на крепостных стенах, готовые к бою, в шлемах и кольчугах, с мечами и копьями в руках. Но ниже пояса на них ничего не было, и никто не оторвался от бдительного дозора, никто не обернулся, чтобы посмотреть на нас. Что еще более странно, у всех солдат члены, самых разнообразных форм и размеров, застыли в готовности.
И тут я вспомнил, где их видел, - в комнате, куда не должен был заходить. Они лежали на кроватях с торчащими вверх членами, ожидая очередную группу учениц. Я даже вспомнил, как, по словам Алегрии, их называли далриады: "соломенные лошадки".
- Сюда пришли солдаты короля, - продолжала Алегрия, - и сказали, что нам всем нужно бежать, так как северные варвары стремительно наступают. В суматохе я спряталась там, где меня никто не смог найти, ибо знала, что среди варваров будешь ты, и, значит, мне нечего бояться.
Но потом я поняла, что ты, возможно, придешь не сразу, а мне не хотелось... знакомиться с нумантийскими солдатами, которые, наверное, не поверили бы моему рассказу. Разумеется, стражники ушли вместе с далриадами, но "соломенные лошадки" остались. Поскольку они все время пыжились, выставляя свое мужское достоинство, я решила дать им возможность проявить себя в деле. Отыскав в арсенале доспехи и оружие, я углем подрисовала манекенам усы и бороды, поскольку мастер, создавший их, наградил всех одним и тем же лицом. По-моему, мои солдаты неплохо справились со своей задачей, ты не находишь?
Но я едва ее слушал.
- Алегрия, - хрипло произнес я, пытаясь унять мечущиеся мысли. - Я тебя хочу. О боги, как я тебя хочу! Прямо сейчас.
- Как прикажете, сэр, - томно потупилась она.
- Если бы я знала, что ты собираешься кончить так быстро, я бы стала ласкать тебя ртом, - сказала Алегрия. - И еще я даже не представляла себе, что мужчина может накопить в себе столько этой жидкости.
- Это еще мало, - возразил я. - Учти, с тех пор, как мы с тобой расстались, у меня больше никого не было.
- Насколько я заметила, сэр, в твердости вы по-прежнему не уступите ни одному из тех, кто стоит на стенах. - Внезапно голос Алегрии стал другим, грудным, чувственным. - А теперь иди ко мне, ибо видят боги, как я тебя люблю!
Разбросав одежду по всей комнате, мы лежали на коврике перед мерцающим огнем в камине. Не покидая чрева Алегрии, я обнял ее за талию. Она обвила своими длинными ногами мои бедра, и я донес ее до узкой кровати. Тут мой взгляд упал на кое-что получше - на длинную низкую скамью, обитую мягкой тканью, стоявшую у завешенной гобеленом стены. Я уложил Алегрию на скамью так, что ее бедра оказались у самого края.
- Ты выскочил, - разочарованно воскликнула она. - И теперь вытекаешь из меня.
- Не переживай, - успокоил ее я, опускаясь на колени и снова проникая членом во влажное чрево.
Я принялся размеренно двигаться взад и вперед, каждый раз едва не выходя из Алегрии, и она, застонав, стала водить своими ступнями по моим ногам.
Ее дыхание участилось, стало громче; Алегрия бессвязно забормотала, выкрикивая ругательства, мое имя. Ее ноги поднялись мне на плечи, и я, крепко схватив их, оставаясь глубоко в ней, потянул ее за бедра. Она вскрикнула, не в силах сдерживать обуреваемые ее чувства.
- Как было бы чудесно, - мечтательно произнесла Алегрия, - если бы ты этой ночью подарил мне ребенка.
Ее слова на мгновение вернули меня к действительности.
- Ты в самом деле этого хочешь?
- Естественно, - сказала Алегрия. - Я стала совсем бесстыжей, Дамастес, и... и пойду на все, что крепче привяжет тебя ко мне.
- Тебе больше ничего не нужно делать, - искренне заверил ее я. - Ибо я твой, до тех пор, пока ты того желаешь.
- И как долго будет продолжаться эта вечность? - прошептала Алегрия.
Где-то перед рассветом ко мне вернулся рассудок, и я вспомнил, что не позаботился о своих людях, о нашей безопасности. Обругав себя за глупость, я тихо встал с кровати, стараясь не разбудить Алегрию, накинул на плечи плащ и подошел к окну, заранее боясь того, что увижу. По стене расхаживал Красный Улан, и во дворе тоже дежурили двое часовых.
Да, мои солдаты обошлись без меня и подарили мне несколько часов счастья. Я не сомневался, что ни один из них ни словом не обмолвится о моей глупости и о той услуге, которую они мне оказали. Я мысленно дал себе слово щедро вознаградить этих людей, как только у меня появится возможность.
Оглядываясь назад, я вижу, какой же пустой, какой же бессмысленной была эта клятва, ибо в действительности я смог дать этим людям лишь боль, смерть и жалкие могилы на далекой чужбине.
Очередной проблеск здравого рассудка напомнил мне, что через несколько часов император собирается торжественно войти в Джарру, и, если при этом не будет присутствовать первый трибун, начнутся кривотолки. Я разбудил Алегрию, и мы оделись. Девушка уже успела собрать свои немногочисленные пожитки. Робко улыбнувшись, она показала мне заколку с котенком, которую я ей подарил, кажется, целую вечность назад.
Я посадил Алегрию позади себя, и мы быстрым галопом тронулись назад в Джарру.
Вступление Великой армии Нумантии в Джарру напоминало не столько торжественный парад, сколько погребальную процессию. Длинные колонны оборванных солдат шли под проливным дождем, а на улицах не было зевак, встречающих их восторженными криками. Половина нашей кавалерии, лишившись лошадей, вынуждена была идти в пешем строю; разномастные повозки давно не видели свежей краски. Наши замечательные музыканты шли усталые и измученные, многих скосили болезни, так что музыка, отражавшаяся от стен домов с пустыми глазницами, звучала негромко и жалобно.
Но мы держали головы высоко, и наши сапоги выбивали по брусчатке зловещий ритм. Какими бы обтрепанными мы ни были, мы по-прежнему были готовы к бою.
Но куда же запропастился неприятель?
Тенедос раздраженно стиснул губы; его лицо залилось краской.
- С Нумантией это не идет ни в какое сравнение, - презрительно пробормотал он. - Ха! И это их лучший город? Всего-то в нем только, что он большой. И куда, черт побери, подевался король Байран? Он должен был встречать меня, опустив свои знамена в грязь, отдавая свое убогое королевство!
Ну да ладно. Раз мы мало чего добились, захватив Джарру, по крайней мере, я позабочусь о том, чтобы мои солдаты получили лучшее. Домициус Отман!
Никогда не покидавший императора ординарец тотчас же подъехал к нему.
- Слушаю, ваше величество!
- Подготовь следующий указ и позаботься о том, чтобы его уяснил каждый солдат:
"Храбрые воины Нумантии! Вы долго проливали кровь и умирали, но ваши жертвы не были напрасны. Дарю вам город Джарру. Со временем он будет переименован; я сам подберу ему новое название, увековечивающее вашу доблесть. А пока располагайтесь в лучших домах города, восстанавливайте силы, питаясь мясом и запивая его вином, которые раздобудут для вас ваши квартирмейстеры.