Только когда мы оказались совсем близко, выяснилось, что за расселиной начинается настоящая, довольно широкая тропа. Йонг одобрительно хмыкнул.
Перед нами простирались холмы, переходящие в безлесые, неприступные горы.
Храм показался в снежной пелене бурана совершенно внезапно, нависший над узким ущельем, словно усевшийся на скалу орел. Он был построен из потемневшей древесины обстоятельно и качественно. Его окружали каменные изваяния сказочных существ, упоминаний о которых я не встречал ни в одном известном мне мифе. Загнутые вверх свесы крыши венчали фигуры демонов. Мне захотелось узнать, кто и когда построил этот храм, ибо люди, живущие в деревеньке, насчитывающей с десяток хижин, не смогли бы совершить такую работу за целую вечность даже с помощью богов. Посмотрев на пустые, без стекол, прямоугольники окон, я непроизвольно поежился.
Йонг глядел на огромную постройку, точнее, несколько соединенных вместе строений, с неприкрытой ненавистью. В его наставлениях об этом месте не было никаких упоминаний, кроме того, что здесь мы сможем обменять наших лошадей на более выносливых животных. Подойдя к Йонгу, я спросил, в чем дело.
Он покачал головой.
- Ни слова. Только не сейчас.
Я больше не стал приставать к нему, но подал знак своим людям, постучав по рукоятке меча, а затем по затянутой в перчатку правой руке. Этот сигнал был передан дальше по цепочке, и маленький отряд приготовился к любым неожиданностям. Когда мы подъехали к ступеням храма, над долиной раскатился звук гонга, и массивные ворота распахнулись. К нам навстречу вышел человек. Он был очень молодой, лет двадцати, не больше, стройный, с бритой головой. Несмотря на снежный буран, одет он был в одну тонкую рясу, переливающуюся всеми красками лета. Юноша величественно шагнул к нам, словно монарх, окруженный невидимыми придворными.
Он ждал нашего приближения, скрестив руки на груди.
- Приветствую вас, - произнес он по-нумантийски, но с сильным акцентом.
Голос у него был мягкий, похожий на женский.
- Мы приветствуем тебя, Оратор, - сказал Йонг.
- Вам известно мое звание, - сказал юноша. - Вы уже бывали здесь?
- Я здесь не впервые, но мои спутники никогда не были в этих краях.
Юноша по очереди пристально оглядел нас, и его взгляд показался мне более пронизывающим, более леденящим, чем бушующая вокруг вьюга.
- Для торговцев вы путешествуете налегке, - заметил Оратор. - Или вы везете в сумах золото, чтобы накупить товаров в Майсире?
- У нас другая цель.
- А, - сказал Оратор. - Мне следовало бы догадаться. Вы военные. Это видно по вашему платью, по тому, как вы держитесь в седлах. И вам нужно?..
- Нам нужны вьючные животные, - сказал Йонг. - Место для ночлега. Возможно, еда. Мы готовы заплатить.
- Вам известен обычай?
- Да.
Йонг предупреждал, что каждый из нас должен будет сделать подарок жителям деревни - какой-нибудь предмет теплой одежды. Я нашел это очень разумным.
- В таком случае, добро пожаловать, - сказал Оратор. - Но вы сможете оставаться у нас только до рассвета. Утром вам придется снова тронуться в путь.
- Мы подчинимся твоей воле, - ответил Йонг. - Но почему ты наложил на нас такие ограничения? Когда я был здесь в прошлый раз, этого не было.
- Тогда не я был Оратором; к тому же я тебя не помню, - сказал юноша. - Но я чувствую кровь. Кровь вокруг вас, кровь у вас за спиной, и гораздо больше крови ждет вас впереди. Я не хочу, чтобы вы задерживались, иначе здесь останется ваш след.
Он указал на деревню, и я увидел две распахнутые двери - одна в хижину, другая на конюшню.
- Ступайте, - произнес юноша ни грубо, ни учтиво и скрылся в храме.
Два крестьянина помогли нам почистить лошадей, три женщины приготовили ужин: густую похлебку из чечевицы, приправленную помидорами, луком и другими овощами, а также острыми специями, которые я никогда прежде не пробовал. Поев, мы разложили наши скатки на деревянных скамьях, где только что ужинали. Несмотря на то что дверь в хижину заперли на прочный деревянный засов, я на всякий случай поставил рядом свою скамью и положил под голову меч.
Спал я плохо; всю ночь меня мучили бессвязные кошмары. Мне снились причудливые чудовища, заснеженные поля сражений, усеянные трупами, реки, красные от крови, алое пламя пожаров и жуткие крики умирающих женщин. Я то и дело просыпался и лежал какое-то время, не в силах понять, где я, а затем постепенно приходил в себя и снова засыпал под звуки завывающей на улице метели.
Мне показалось, ночь длилась целую вечность. Вдруг раздался настойчивый стук в дверь. Я отодвинул засов. За дверью стояли три женщины. У одной в руках был чан с кипящей водой, другая держала полотенца, у третьей был котел с кашей. Умывшись, мы быстро позавтракали. Не успели мы закончить, как послышались топот копыт и фырканье животных.
За дверью я увидел десять зебу, косматых, покрытых инеем, с деревянными крестовинами для вьюков на спинах. У каждой уже была привязана вязанка хвороста. На концах рогов были надеты ярко-красные металлические шарики, которые должны были предохранять нас от случайной травмы. Мы осторожно приблизились к животным, подозрительно косившимся на нас. Но зебу оказались довольно миролюбивыми; вскоре выяснилось, что им очень нравится, когда им чешут шею и трут нос. А капитан Ласта с этими странными животными вообще чувствовал себя совершенно непринужденно. У меня мелькнула мысль, не был ли он в прошлой жизни пастухом, после чего я надолго задумался: перерождение пастуха в солдата является наградой или наказанием?
Быстро нагрузив зебу нашей поклажей, мы приготовились выступать. Каждому солдату предстояло вести в поводу одно животное, второе было привязано длинной веревкой к седлу первого. Мы предложили мужчинам из деревни серебро, а женщинам золото, но они отказались взять что-либо, помимо теплой одежды.
Оратор встретил нас на тропе, уходящей из деревни.
- Вы удовлетворены, - сказал он, и это был не вопрос.
- Удовлетворены, - подтвердил я. - Благодарю за гостеприимство.
- Это обязанность, порученная нам богом, которого не следует называть по имени, - сказал Оратор. - Ему не нужны слова благодарности. Но вы вчера вечером вели себя пристойно, не задирались с моими мужчинами, не приставали к моим женщинам. За это вы получите от меня подарок - загадку, и пусть всю дорогу вы будете ломать над ней голову. Этой, ночью я сотворил несколько заклятий. Наш бог разрешает нам любопытство. Теперь же я разбужу любопытство в вас.
Итак, слушайте. Вы полагаете, что служите богу, но на самом деле вы ему не служите. Богиня, которую вы боитесь, на самом деле вам не враг; враг ваш тот, кто стремится к большему, кто хочет стать богом, однако в конце концов превратится всего лишь в демона, ибо в действительности он уже давно подчиняется демонам. И последняя часть загадки: кому бы вы ни служили, на самом деле вы служите тому, кто ничем вас не вознаградит.
Оратор склонил голову. Я готов был поклясться, что у него на устах мелькнула улыбка. Затем он быстро ушел в храм.
- Черт побери, что он имел в виду? - проворчал Карьян.
- Понятия не имею, - подумав, сказал я. - Но приходилось ли вам когда-нибудь встречать жреца, не пытавшегося сбить вас с толку?
Кто-то неестественно хихикнул и тотчас же умолк. Мы продолжили путь в гнетущей тишине.
- Кто эти люди? - спросил я Йонга.
- Не знаю... но по преданию эта деревушка и храм стоят здесь испокон веков. Еще во времена моего деда считалось, что здесь оставила свой след какая-то древняя таинственная магия.
- Какому богу они поклоняются?
- Это мне тоже не известно.
- Почему ты относишься к ним с ненавистью? Они нас накормили, предоставили нам кров, дали вьючных животных.
- Потому что, - ответил Йонг, тщательно подбирая слова, - я ненавижу всех тех, кто знает больше меня и отказывается поделиться своими знаниями. Я ненавижу тех, кто обладает большим могуществом, не имея на то видимых причин. Я ненавижу тех, кто, зная о готовящемся предательстве, спокойно стоит в стороне и не вмешивается. И я ненавижу тех, кто, услышав нашептывания какого-то оловянного божка, возомнит, что принят в его ублюдочную семью!
Однажды я пришел сюда вместе с тремя друзьями. Среди нас были раненые, но отец этого лицемерного, заносчивого сопляка закрыл перед нами двери. Я до сих пор не знаю причин, по которым он так поступил, но, надеюсь, они известны Сайонджи, в следующей жизни сделавшей его слизняком. Ну что, нумантиец, с тебя достаточно?
Больше в этот день я не приставал к Йонгу.
- Трибун, все указывает на то, что надвигается буран, - сказал капитан Ласта.
Ветер усиливался, принося с собой холод и сырость.
- Насколько я помню, тропа спускается вниз к скалам, - сказал Йонг. - Там мы сможем укрыться от непогоды...
- Всемогущие боги!
Это восклицание вырвалось у Маныха. Лучник указал на поднимающийся склон. Сперва я ничего не смог рассмотреть, но тут снежный заряд прошел, и я увидел неподвижно застывшего на краю обрыва леопарда, но такой окраски, какой я никогда не встречал в джунглях. Его пятна были темными, почти черными, а шерсть вокруг них была совершенно белой. Леопард был огромный, размером с тигра. Он стоял не шелохнувшись, с любопытством разглядывая нас.
- Он на нас не бросится? - с тревогой спросил Маных.
- Я не дам ему такой возможности, - ответил Курти, осторожно пятясь к своему зебу и колчану с луком и стрелами.