Принц Рейферн сказал, что через два дня состоится открытое заседание военного трибунала. Граждане Каллио увидят, как быстро император Тенедос разбирается с теми, кто желает ему зла.
- Я бы предложил не торопиться, - своим обычным бесстрастным голосом произнес Кутулу.
- Почему? Я хочу, чтобы с этими свиньями расправились как можно скорее! - воскликнул принц, но тотчас же на его устах заиграла недобрая улыбка. - Приношу свои извинения, мой друг. Я сказал не подумав. Возможно, в заговоре участвовали и другие. Больше того, я в этом уверен.
- А я ни в чем не уверен, ваше высочество. Именно поэтому я и хочу прежде тщательно допросить пленных.
- Даю тебе полную свободу действий, - сказал Рейферн. - Можешь пользоваться любыми методами, которые сочтешь подходящими. Даже если... во время допросов мы потеряем некоторых пленных, я не буду на тебя гневаться.
- Не беспокойтесь, никто не умрет, - заверил его Кутулу. - Я им не позволю.
У меня по спине поползли мурашки.
- Ваше высочество, - спросил я, - а как быть с ландграфом Молисом Амбойной? Он уже возвратился в Полиситтарию?
- Нет. Но как только изменник вернется, он сразу же отправится в темницу к своим друзьям, - ответил принц. - Я очень огорчен, что приблизил к себе этого велеречивого подлеца. - Рейферн покачал головой. - Я полагал, что, когда я был торговцем, мне довелось повидать всяких мерзавцев. Но такого, как Амбойна, способного лгать, лгать, лгать... я не встречал! Наверное, он попытается убедить меня в том, что не имеет понятия о кознях своего сына - или же что он сам подпал под его влияние.
Но я обещаю вам, трибун Дамастес и Кутулу, что изменник понесет такое же суровое наказание, как остальные. Я еще не знаю, какую казнь для них выбрать. Однако можете не сомневаться, десять поколений каллианцев будут вздрагивать от ужаса, слушая рассказ о том, в каких мучениях умерли эти собаки!
- Я чувствую себя полной дурой! - пожаловалась Маран. - Переполненная тревогой, я соблазняю тебя перед тем, как ты отправишься в поход, словно нам не суждено больше свидеться, а ты возвращаешься назад, гордо гарцуя на коне, свалив всех злодеев в мешок!
- По крайней мере, соблазняла ты меня не зря.
- Ты просто огромный кусок вожделения, вот ты кто!
- Ну, я все же не такой большой, - ответил я, вращая глазами, словно сексуальный маньяк.
- Достаточно большой, - сказала Маран. И тотчас же у нее переменилось настроение. - Дамастес, быть может, нам стоит снова попробовать завести ребенка?
Когда мы поженились, Маран уже вынашивала под сердцем моего ребенка, но вскоре у нее случился выкидыш. Мы оба хотели детей и консультировались и у врачей, и у знахарей. Последний целитель, чьей помощью мы воспользовались, - он содрал с нас дороже всех - выразил сомнение, что у нас когда-нибудь будут дети. Он сказал, что выкидыш отнял у Маран способность к деторождению.
Я был расстроен, но не сокрушен. Избрав для себя военное поприще, я не сомневался, что умру на поле боя, поэтому продолжать наш род предстояло моим сестрам.
Но для Маран эта новость была ужасной. Я подозревал, что отец и братья требовали от нее наследника, но мы избегали разговоров на эту тему. Так или иначе, Маран сказала мне, что абсолютно не верит этому чародею. Колдунам свойственно ошибаться, а лично она не желает опускать руки.
- Разумеется, стоит, - согласился я. - Прямо сейчас?
- Фу, дурак! Я хотела сказать... ты сам все прекрасно понимаешь. Я разговаривала с провидицей; она считает, что ближайшие несколько дней будут идеальными для зачатия.
- Гм, - хмыкнул я. - В следующий раз ты пригласишь ее к нам в спальню, чтобы она давала советы, каким именно образом нам удовлетворять друг друга.
- Лично мне к этому не привыкать, - сказала Маран. Я вопросительно поднял брови; она ответила мне тем же. - Посмотрим, что ты скажешь, когда сегодня вечером придешь ко мне в спальню.
Выпрямившись, провидица Синаит покачала головой. Серое зеркало ртути оставалось непроницаемым.
- Опять ничего, - вздохнула Синаит. - И я просто чувствую, как кто-то блокирует все мои попытки.
Отчаявшись что-либо добиться от Чаши Ясновидения, я решил попробовать связаться с императором, попросив прочесть нужные заклинания опытного чародея.
- Так кто же нам мешает?
- Не знаю. Кто... или что... А может быть, все дело в расположении звезд, - печально усмехнулась Синаит.
Я понял, что она сама не верит своим словам.
Ближе к вечеру я решил проверить посты. Домициус Биканер получил приказ удвоить количество часовых; поскольку с минуты на минуту в столицу должен был возвратиться Молис Амбойна, я хотел быть уверен, что все пройдет без запинки. Старшим на дежурство заступал помощник Биканера, капитан Рестеннет; мы же с домициусом наблюдали за тем, как во дворе строился караул, рассеянно слушая знакомые слова команд.
Вдруг за воротами замка затрубили фанфары.
- Это возвращается Амбойна. Надо позаботиться о том, чтобы он от нас не улизнул, - сказа Биканер. - Капитан Рестеннет! Приготовьтесь арестовать изменника!
- Слушаюсь, сэр!
Покинув нашу цитадель, я проехал через внутренний двор главного замка к открытым воротам, у которых стояли два горниста, приготовившиеся трубить торжественный сигнал. Но вместо ландграфа и сопровождавших его людей принца-регента я увидел стройные ряды солдат в имперской форме, приближающихся к замку. Солдат было не меньше тысячи, целый полк. По-видимому, император пришел к выводу, что нам необходимы подкрепления, и направил в Каллио еще одну воинскую часть, хотя я не представлял себе, как ему удалось так быстро перебросить сюда такое количество солдат.
Я всмотрелся в сгущающиеся сумерки, стараясь рассмотреть значки на флажках, чтобы понять, какой это полк, но вдруг услышал крик. Ко мне бежала провидица Синаит, подобрав длинный подол платья.
- Нет! - кричала она. - Это враги! Это каллианцы!
Протерев глаза, я снова посмотрел на приближающихся солдат. Да нет же, Синаит ошибалась - я ясно видел знакомую форму. Впереди шли офицеры в парадных мундирах, подчиняясь равномерному ритму дюжины барабанщиков. Грянул военный оркестр, и я узнал имперский марш. Я повернулся к провидице, собираясь попрекнуть ее в том, что она не знает цвета имперских знамен, но она схватила меня за руку.
- Трите глаза что есть сил, - приказала Синаит, - до тех пор, пока не появятся слезы!
Поколебавшись, я подчинился. Она провела пальцем по моему лбу, судя по всему, рисуя какой-то символ, и начала петь:
Смотри пристально,
Смотри во все глаза.
Увидь правду,
Увидь то, что есть на самом деле,
Проникни взглядом
Сквозь покрывало.
Увидь правду,
Смотри пристально...
Мой взор затянуло пеленой. Я заморгал и вдруг отчетливо увидел, что вместо нумантийских войск к нам приближалась толпа каллианцев: горожан, ремесленников, крестьян, знати, вооруженных чем попало - начиная от лопат и кончая шпагами. По краям толпы шли люди в доспехах с мечами. Заговорщики, которых так опасался Кутулу, выбрали именно этот момент для всеобщего восстания!
Вместо имперского гимна толпа скандировала:
Смерть нумантийцам! Смерть их приспешникам! Убивайте всех, Убивайте всех, Убивайте всех до одного!
Во главе заговорщиков с высоко поднятым копьем ехал ландграф Молис Амбойна, кричавший громче всех. У него на копье трепетал маленький флажок. Приглядевшись, я узнал эти цвета, знакомые мне еще с времен гражданской войны, - это был флаг Чардин Шера!
- Закрыть ворота! - заорал я, бросаясь к лебедке. Один горнист, опешив, остался стоять на месте; другой побежал за мной.
- Синаит! - крикнул я. - Выводи уланов во двор! Провидица молнией пересекла двор и вбежала во двор крепости, криком подзывая домициуса Биканера. Я изо всех сил навалился на рычаг лебедки, и она медленно, неохотно, со скрипом пришла в движение.
- Помоги! - крикнул я горнисту.
Тот нажал на другой прочный деревянный рычаг и тотчас же пронзительно вскрикнул. Из его из груди торчала стрела. Корчась от боли, несчастный схватился за рану и рухнул на землю. Выхватив меч, я перерубил канат в руку толщиной, но было уже слишком поздно - волна нападавших хлынула в замок. Рядом со мной звякнуло о каменные плиты копье, затем другое, и я побежал в крепость к своим уланам.
Отделившийся от толпы человек бросился ко мне, размахивая алебардой. Резко обернувшись, я опустился на колено, выставив вперед меч, и нападавший с разбегу наскочил на лезвие. Отпихнув его ногой, я пригнулся, уворачиваясь еще от одного копья.
- Схватить его! - крикнул ландграф. - Это чертов трибун!
Побежав что есть духу, я проскочил в ворота, отделявшие нашу часть от остального замка. За мной бежала разъяренная толпа, жаждавшая крови. Во внутренний дворик крепости выбегали растерянные люди, похожие на муравьев, которых выгоняет из муравейника поток кипятка.
Убрав меч в ножны, я подобрал лук у убитого лучника и перебросил через плечо колчан. Положив стрелу на тетиву, я окинул взглядом толпу, выбрал в ней человека в богатых доспехах и, тщательно прицелившись, выстрелил. Стрела до половины вошла ему в живот, и он с криком забился в конвульсиях. Рядом со мной запели другие тетивы, и на каллианцев обрушился град стрел и дротиков. Мужчины и женщины падали на землю; кто оставался лежать неподвижно, кто корчился в судорогах. Но крики раненых, казалось, лишь еще больше раззадоривали нападавших. Отыскав взглядом Амбойну, я выстрелил в него, но промахнулся. Когда я достал из колчана вторую стрелу, предатель уже скрылся в толпе. Вместо него мне пришлось убить какого-то великана, громко отдававшего приказания.