- Никколо! Ко мне немедленно!
Решил ли Ферранте, что обречен? Так, во всяком случае, показалось Фьяметте. Тем не менее он продолжал стоять на посеребренной дождем мраморной ступеньке и не пытался спастись.
- Он негодяй, - прошептал Тейр. - И все же... Фьяметта также почувствовала это:
- Храбр. Или бесшабашен...
Неудивительно, что люди идут за таким человеком. Фьяметта иногда недоумевала, почему ангелы, если верить тому, что о них говорят, тратят столько слез на грешников. "Они оплакивают не зло, они оплакивают погибшее втуне добро в нем".
- Вот так, - сказал Ферранте, облизывая губы. - Бездарный капитан гвардии Сандрино восстает из волн подобно Венере. Я думал, мы тебя убили.
- Да, так, - ответил Ури с той же иронией. - Мой бездарный убийца. Хочешь попробовать еще раз? - Он приглашающе поднял свой раскаленный меч.
Ферранте, подумала Фьяметта, умеет иронизировать лучше. Изящнее. Но гнев Ури пылал зримо в поднимающихся волнах жара, и если его словам не хватало язвительности, это возмещалось его силой.
Ферранте, полу улыбаясь, наклонил голову и сошел с лестницы.
- Мне кажется.., ты больше по части моего секретаря. Но я постараюсь занять тебя, пока он не явится. - Он, сдвинув брови и в раздражении оттягивая губы, крикнул через плечо:
- Никколо!!
- Чем он так занят, что не бежит сюда? - прошептал Тейр.
- По-моему, я знаю, - шепнула в ответ Фьяметта, у которой мучительно сжалось сердце. Но она пока еще не могла броситься в замок на поиски отца, ей надо было оставаться с Ури и раскалять его. Ферранте сделал выпад.
Первый обмен ударами завершился быстро. Лезвие Ферранте отклонило меч Ури, но со звоном отскочило от бронзовой кожи, не оставив на ней ни следа. Ферранте отпрыгнул в сторону, перебирая сразу онемевшими пальцами по рукоятке меча. Ирония исчезла, сменившись всепоглощающей сосредоточенностью. Он опять сделал выпад, стараясь попасть в золотистый глаз Ури, но тут же отпрянул, зашипев от боли, - Ури попытался оглушить его головой Медузы, и она скользнула по его щеке, оставив за собой полосу мгновенно вздувшихся белых пузырей.
- Он не может победить, он должен обратиться в бегство! Почему он не бежит? - яростно шептала Фьяметта. Она хотела, чтобы Ферранте побежал, показал бы себя трусом, да! Достойным только глубочайшего презрения. А он опять бросился на Ури, делая выпады, отбивая, отбивая...
- Он испытывает себя, - внезапно сказал Тейр. - Он хочет быть самым лучшим. Он хочет знать, что он самый лучший. И хочет, чтобы об этом знали все.
- Он безумен.
- Но почему Ури мешкает? Почему просто не схватит Ферранте и не раздавит его?
Наконец стало ясно, чего добивался Ури: он оттеснил Ферранте к лестнице, тот споткнулся и упал на мраморную ступеньку, и Ури стремительным выпадом прижал острие меча к кольчуге в том месте, где сам он получил смертельную рану. Лицо Ури свела судорога гнева, и он налег на меч всей тяжестью своего металлического тела.
- Никколо! - пронзительно закричал Ферранте. Наконец-то в его голосе прорвался чисто человеческий ужас.
"Он повержен, - думала Фьяметта. - Он повержен". Но это не вызвало у нее радости.
Кольчуга лопнула, и меч погрузился в грудь Ферранте, рассекая плоть и остужая лезвие в крови. Ури долгое-долгое мгновение стоял, наклонившись и удерживая Ферранте в том же положении.
Из дверей замка выскочил Вителли и ударился о мраморную балюстраду, его черное, испещренное символами одеяние развевалось. Он торжествующе размахивал правым кулаком. На указательном пальце сверкало золотое кольцо с изображением бородатого мужчины.
- Ваша милость, вот оно!
Фьяметта испустила беззвучный стон, беспомощно сжимая кулаки. "Мы слишком мешкали". Ферранте перевел глаза на Вителли.
- Ты опоздал... Никколо. Нарочно?
- Нет, сеньор! - Вителли завопил от ужаса, увидев меч в его груди. Но вышло это не совсем убедительно.
- Не.., лги мне, Никколо. Ненавижу лжецов. Я видел, как ты прятался там. Выжидал. Видел белки твоих глаз. Будь прокляты твои глаза, Никколо.,. - Его рот остался открытым, лицо исказила агония. Ури наступил ему на грудь и выдернул меч.
Мгновение Ури колебался, настороженно поглядывая на колдуна. Его лицо так застыло, что он выглядел настоящей статуей. Затем в два прыжка, кроша мрамор, Ури очутился между Вителли и дверью. Вителли, опершись одной рукой о балюстраду, перескочил через нее на мощеный двор. Колени у него подогнулись, он охнул, но устоял на ногах, попятился и расправил бархатное одеяние.
- Ты в моей власти, симулакрум! - заверещал он, вперяя взгляд в Ури. - Хлад скует тебя там, где ты стоишь, и птицы будут вить гнезда в твоих ушах! - Он забормотал, взмахивая руками. Ури, решительным шагом спускавшийся к нему, стал двигаться медленнее. Багряное сияние потускнело, сменяясь блеском бронзы на его носе, ушах, пальцах ног. С мучительным усилием он занес руку с мечом.
- Пиро, пиро, пиропиропиро! - закричала Фьяметта. Ури встряхнулся, вновь став раскаленно-красным, и мягкой кошачьей походкой двинулся вперед, примеряясь для удара.
Вителли бросил на Фьяметту взгляд, говоривший. "Попозже. И тогда ты пожалеешь, что родилась на свет", - но тут же сосредоточился на Ури и начал пятиться, потирая новое кольцо. Его тихое бормотание участилось, затем перешло в крик:
- Так я освобождаю тебя! Лети, отпущенный, и будь свободен!
Бронзовый Ури остановился как вкопанный. Вителли, торжествующе щурясь, выпрямился и неторопливо приблизился, чтобы хорошенько осмотреть застывшего героя.
- Нет! - простонал Тейр. - Он воспользовался заклинанием твоего отца, Фьяметта. Ну тем, каким он воспользовался, как ты рассказывала, чтобы освободить дух младенца из первого серебряного кольца Ферранте. Мы погибли! Да смилуется над нами Господь. И над Ури тоже! - Он поднял свой молот, косясь на Вителли, и глубоко вздохнул, готовясь вступить в безнадежную схватку. Ухмыляющийся некромант обошел безмолвную статую.
- Нет! Погоди! - прошипела Фьяметта, вскочила и вцепилась в руку Тейра. - Не то, не то... Погоди!
Бронзовый Ури ухмыльнулся. Его шепот эхом отразился от стен замка:
- Ты не можешь меня освободить, Я не заключенный!
Его меч со свистом описал горизонтальный круг и снес голову Вителли. Но после того, как его слова были услышаны и поняты, а потому последним выражением на этом лице с густыми черными бровями было, когда оно закувыркалось в воздухе, выражение полнейшей растерянности и отчаяния.
Голова упала, покатилась, замерла в неподвижности. Наступила тишина. Хлестал дождь. Фьяметта огляделась. Около ста человек жалось по сторонам двора, глядя во все глаза. В прорезях окон северной башни белели три смутных пятна - три женских лица. Почти все свидетели были монтефольские горожане, да несколько ошалелых лозимонцев, к чьим горлам были прижаты кинжалы. Из дальних закоулков замка доносились крики, истошные вопли, грохот - толпа разделывалась с последними солдатами Ферранте Кровь Вителли, разлившаяся по булыжнику, чуть курилась паром, застывая. Поднимался пар и от Ури, стоящего под дождем. Багряное свечение угасало, и его поверхность начинала отливать металлическим блеском бронзы. Холод и тоска неизбывного одиночества сменяли в его глазах ликование победы. Вскоре ему придется уйти из своего временного металлического тела. Уйти куда?
И где батюшка? Она вспомнила новое золотое кольцо на теперь мертвой руке Вителли и пошла к трупу. Надо забрать кольцо. Может, аббат Монреале знает, как поступить с кольцом. Конечно же, должен быть способ освободить батюшку из кольца, а кольцо - от воли Вителли. Не может же один мертвец владеть другим?
Тут Фьяметта с ужасом заметила, что к безголовому трупу ползет Ферранте. Сеньор Лозимо не умер, как ей показалось! Видимо, раскаленное лезвие прижигало рану, нанося ее, и, хотя ребра у него были сломаны, Ферранте не истекал кровью так быстро, как Ури.
Она, опережая его, бросилась к кольцу. Тейр последовал за ней, держа молот наготове, хотя вряд ли Ферранте мог теперь кому-то угрожать. И все-таки в его непобедимой воле было какое-то жуткое величие - в воле, волочившей его бесполезное тело по мокрым от дождя булыжникам.
Но чуть только она протянула руку к Вителли, как волна холода отшвырнула ее назад, точно удар дубинки. Ферранте тоже вскинул руку, будто отражал незримый удар. Это усилие, видимо, разорвало что-то у него внутри: он хрипло вздохнул, темные глаза остекленели и остались открытыми. Фьяметта скорчилась на булыжнике, смотря на то, чего не могло быть.
Над телом Вителли сгущалась фигура, словно ночной мрак обретал осязаемость. Темный человек - чернота более плотная, чем любая тень в освещенном факелами дворе. Фьяметте почудилось, что внутри черного человека она видит другие маленькие полупереваренные призраки, десятки и десятки, изуродованных, корчащихся в смертной муке.
- Ох, нет! - охнул Тейр - Мы сотвори и еще один призрак! Неужто этому не будет конца!
- Нет, - еле выговорила Фьяметта - Хуже.., куда хуже! Мы сотворили демона!
Где же батюшка внутри темного человека? Одни из этих призраков выглядел совсем снежим и словно бы испытывал немыслимую боль...
Лицо темного человека обрело выражение, черты стали четкими и знакомыми. Черные глаза открылись, зажглись собственным красным огнем. Выглядел Вителли почти столь же ошеломленным, как Фьяметта. Он растопырил пальцы и уставился на них в изумлении. Один черный палец опоясывало яркое сияние. Вителли откинул голову и захохотал, смакуя свое продолжающееся существование и власть.
- Удалось! Я жив! Теперь я бессмертен! - Темный человек даже запрыгал от радости и отвесил иронический поклон в сторону Ури, остывающего, оглушенного. - Благодарю тебя!