Пустынная улочка вдруг стала оживлённой, на ней появились медленно бредущие неизвестно куда прохожие.
А дама, колыхаясь формами, охотно изливала своё горе на всю округу.
- Да ладно бы просто было, как у людей полагается, так ведь нет, та-а-аким среди бела дня занимались, глазам смотреть совестно!
Я же во время этого монолога вдруг с ужасом почувствовала, что левый глаз у меня заплывает. И пришла в ярость.
- Сама дура! - объяснила я даме сверху.
- Только спустись - второй глаз подобью, чтобы чужих мужиков не уводила! - посулила дама.
- Благодарю покорно, - отказалась спускаться я. - Мне и здесь неплохо.
Дама ещё немного поругалась, кинула пяток лимонов, убедилась, что этим меня не спустить, а самой ей на ограду никак не забраться, взяла корзину и пошла, продолжая сыпать угрозами, но уже себе под нос.
А я, сидя на каменной стене и глядя ей вслед, осторожно начертила на запылённой коже голенища левого сапога заклинание, превращающее кислые лимоны в пресные. И злорадно его прошептала.
Сгоряча хотела сначала наградить её рогами, но сдержалась: и так в Отстойнике заклинания стали играть слишком зловещую роль.
А всякому известно, что Огрызок - склад заклинаний. Не снесли бы его во второй раз. А к лимонам придраться нельзя. Мелочь, но приятно.
Вот я, наконец-то, и познакомилась с Ряхиной грудастой подружкой, из-за которой весь сыр-бор и разгорелся. Вторую его зазнобу я иногда видела в лавочках, когда покупки делала, а кабачок этой стоял аж на другом конце городка, так я до него и не дошла.
Зато она не поленилась: вот кто, значит, шуршал в кустах, пока Ряха, надрываясь, приседал со мной на шее, готовя себя к бою. А она решила, что это какой-то новый способ любовного общения. Хи-хи-хи.
Я расстроилась: и ради такой дуры Ряха на груди беспощадно волосы дерёт и плавки, как щеголь перчатки, подбирает?
Потом вспомнила, что не ради красивых грудей, а ради принципа, и немного успокоилась.
Хоть я и успела чуть отклониться, но кулак Ряхиной пассии скользнул мне по лицу, бровь саднило. Было ужасно неприятно. Я спрыгнула вниз и, прикрывая глаз ладонью, поспешила домой.
Когда пришла в Огрызок, как нарочно тут же столкнулась нос к носу с Профессором, не успев даже до ближайшего зеркала дойти.
Глаза у начальства расширились, Профессор резко отвёл мою руку и с ужасом воскликнул, глядя мне в лицо:
- Душа моя?!
А потом побагровел и выдохнул с яростью:
- Это твой легионер тебя так?! Говорил же, не водись с ним! Убью, мерзавца!
Я еле успела поймать Профессора за рукав. Похоже, он собрался, сломя голову, мчаться на поиски Ряхи.
- Да нет, - вздохнула я. - Ну что вы, как маленький? Эта подружка Ряхи, из-за которой в день Красной железной Собаки, шесть белых мэнгэ, бой назначен, - весь городок об этом говорит. А она меня приревновала. Случайно всё вышло, поздно я её заметила.
- Да ты на себя посмотри! - взмахнул руками Профессор. - Шесть белых мэнгэ! Мало нам Льда обгоревшего! Не представительство, а собрание увечных! Быстро иди, примочку положи!
Я побежала себе в комнату. Достала зеркало. Левый глаз был подбит самым вульгарным образом.
Еще вчера утром, перед судом, в это зеркало смотрелась изящно причёсанная, утонченная особа в кружевном воротничке. Спящая, согласно тщательно сфабрикованным документам, на изысканных, тонкой выделки простынях.
Теперь же, к такому роскошному фонарю и соответствующий наряд подобрать было сложно. Лохмотья какие-нибудь засаленные очень бы ему подошли, в которых щеголяют злоупотребляющие слезой Медбрата завсегдатайши злачных мест.
Не-е-ет, надо было всё-таки рогатое заклинание сказать!
Мрачно изучая своё новое украшение, я думала, что ссора с Янтарным, получается, даже кстати - хоть он меня такой не увидит.
* * *
Ночью пришёл Ряха, - этому и лестница не понадобилась.
Несмотря на внушительный рост и вес взобрался по стене, как паук и запертую изнутри раму открыл одним мизинцем.
- Тихо, - сказал он мне. - Это я. Люди говорят, ты с моей сцепилась?
- Бессовестно врут! - оскорбленно фыркнула я из-под стёганого одеяла, глядя на Ряху одним глазом. - Дуру ты себе ревнивую нашёл, вот что я тебе скажу. В глаз съездила ни за что, ни про что. Думает, я тебя у неё отбиваю. А ты из-за такой будешь рёбра себе ломать. Глупо.
- Люблю я страстных женщин, - признал свою вину Ряха, запаливая свечу на столе. - Покажи боевую награду.
- Остроумный, да? - окрысилась я. - Сердцеед!
Ряха развёл руками, без слов подтверждая, что сердцеед, а куда денешься?
- На вот, первейшее средство от таких вещей, - поставил он на стол баночку. - Мы с ребятами, когда на Родинке махались, только этим и сводили. Давай намажу правильно.
Я села на кровати и нехотя подставила ему лицо.
Не хуже лекаря Ряха нанёс свое волшебное средство, закрыл баночку, басом пожелал мне спокойной ночи и исчез за окном.
* * *
Хорошая у Ряхи оказалась мазь, утром я заглянула в зеркало и повеселела: отёк почти спал, со вчерашним зрелищем и не сравнить. Даже жить захотелось.
Пошла посмотреть, как там Лёд поживает.
- Здорово, спасибо тебе, мне уже легче! - с порога заявил Лёд.
- Что с тобой? - удивилась я.
- Не со мной, а с тобой. Твой вид подбодрит и умирающего. Замечательный фонарь. Очень тебе идёт.
- Будешь выступать, - такой же получишь! - пригрозила я.
- Ох, лучше таким фонарем светить, чем ожогами маяться… - вздохнул Лёд. - Я скоро взбешусь и кидаться на всех начну. Буду кусать за ноги. И подвывать при этом.
- Ну потерпи еще немного… - попросила я, осматривая его спину. - Хорошо подживает, скоро встанешь.
- Дела у нас скоро встанут, - вздохнул безнадёжно Лёд, - Град один всё не сделает. Устал я от этой кровати, от этой комнаты - сил моих нет. Я домой хочу… - сказал он вдруг жалобно. - В Ракушку. Там яблони весной цветут, а тут нет. Если бы не Копчёный, совсем бы от тоски загнулся.
- Не грусти, не уйдут от нас наши цветущие яблони, - попросила я. - Знал бы ты, как я домой хочу. Ничего, мы всё равно всех победим.
Посидев у Льда, я отправилась посмотреть, что там делают остальные.
Града я нигде не нашла - наверное, как обычно, проворачивал какие-то дела в городке.
У Профессора же сегодня был очень удачный день: дамы Отстойника вдруг дружно решили напечь булочек с корицей - и корицу с прилавка у Профессора точно Тот Бык языком слизывал.
Профессор сиял.
Рассвет заперся у себя в кабинете, разложил там бумажные дорожки на столе и подоконниках, и что-то старательно писал.
Мне от такой идиллии взгрустнулось, и когда я выполнила свой неизбежный практикантский долг около кастрюль, то решила наведаться в баню, спросить у бабки-знахарки какого-нибудь средства замаскировать синяк, чтобы в день Ряхиного турнира выглядеть не хуже прочих ревнивых. Да чего-нибудь от ожогов спросить.
Нашла плащ с капюшоном побольше, чтобы не светить фонарём на улице, опустила капюшон на лицо пониже, - и пошла.
Сегодня, наверное, действительно был Великий День Выпекания Булочек, а не День Мытья в Общественных Банях: потому что в бане было пусто.
Хотя одно то, что сегодня, в День Жёлтой деревянной Собаки, девять красных мэнгэ, не рекомендовалось возвращать долги - уже не могло не настроить снисходительно к такому замечательному дню.
- А чего это у вас в банях, уважаемая, сегодня немноголюдно? - спросила я знахарку. - Прямо непривычно как-то.
- И не говори, милая, - вздохнула бабуля. - Видишь, сегодня, оказывается, день сжигания жертвенных коричных булочек. Кто ж знал, - гороскоп на щит только-только вывесили. Вот и торопятся все тесто завести. А у тебя какая печаль?
- Ой, у меня их много! - беззаботно махнула рукой я. - Средство от ожогов мне надо. Помните, парень у вас приворотные и отворотные зелья брал. Для него.
- Ну что, помогло зелье-то? - с профессиональным любопытством спросила знахарка.
Мне стало смешно, поэтому я плачущим голосом сказала:
- Как сказать. Приворотное - крепко работает, а вот отворотное - не особо. Вон его результаты - на лице у меня.
И откинула капюшон.
Бабушка-знахарка с восхищением осмотрела мой фонарь.
- Из-за этого и Лёд пострадал… - понесло меня дальше неудержимо. Уж очень она обрадовалась силе своих шарлатанских настоек.
- Да-да-да… - сочувственно покивала знахарка головой, но глазки её при этом возбужденно поблёскивали: ещё бы, такая сплетня замечательная вырисовывается.
- У меня прекрасное средство есть! - заторопилась она. - Сейчас найду. Не волнуйся, милая, оно будет бесплатно, садись в креслице.
Я села в плетёное кресло, покрытое ветхой шкуркой.
Бабуля откинула крышку громадного сундука, занимавшего добрую четверть её каморки и, перевесившись через его край, надолго исчезла верхней половиной туловища в его недрах, оставив на обозрение только свой обширный тыл, обтянутый тёмной шерстяной юбкой.
- Погоди, погоди, ага, вот оно! - глухо сообщала она из сундука результаты поисков.
Наконец она с кряхтеньем выпрямилась и торжествующе показала мне глиняный горшочек. Этот, в отличие от бутылок, был обвязан ядовито-зелёной тряпицей.
- Сейчас мы его тебе на личико нанесём… - журчала знахарка. - И будет оно у тебя, милая, как новенькое, ну такое распрекрасное, что все ахнут. Только надо посидеть, подержать его. Так ты говоришь, к тебе не только Янтарный ходил? - проявила она редкую осведомленность в моей личной жизни.