Глава тринадцатая
НАД ТЕМНЫМ, БЕЗЛЮДНЫМ ОГРЫЗКОМ…
Над темным, безлюдным Огрызком гордо реял флаг Ракушки. Привычно шумела Гадючка, лес на той стороне казался вырезанным из чёрной закопчённой жести.
Верёвочная лестница так и свисала из моего распахнутого окна, которое единственное слабо светилось, тёмные стекла остальных окон отражали ломтик луны.
Экипаж заехал во внутренний двор нашего невообразимого здания.
Пока Град распрягал лошадей, Лёд с Рассветом помчались топить баню, чтобы как можно быстрей вымыться и согреться, а я поспешила на кухню посмотреть, как там мой холодец поживает.
И очень порадовалась, что так предусмотрительно его поставила варить: дрова потихоньку тлели в печи, возиться с растопкой было не надо, оставалось только подбросить поленьев, и поставить чайник. И убрать два куска рыбы с общего блюда в укромное место. А для уюта разжечь открытый очаг.
Около очага валялся сонный Копчёный, который, увидев меня, тут же оживился и заканючил, требуя еды.
- С хозяина вымогай, - объяснила я ему и побежала переодеваться.
В моей комнате тлел ночничок, а на столе стояла плетеная корзина с красивыми яблоками и нежной любовной запиской от Янтарного:
"Двадцать Вторая, это Я.
Вас всех что, Тот Бык меня забодай, моровая язва унесла?"
Я не удержалась и приписала внизу:
"Какое такое Я? Я у нас бывают разные!"
И втянула лестницу обратно, пока ее не обнаружил Профессор и не оторвал в гневе, чего доброго. Яблоки спрятала в шкаф. А потом пошла занимать очередь на помывку.
По дороге думала, почему все мы ведем себя так, словно вернулись с пикника? Ну ладно я только издалека наблюдала, но парни ведь обезвреживали, убивали поджигателей? Потом сообразила, что просто не знаю, в каких делах им приходилось участвовать, отстаивая интересы Ракушки на этом клочке земли. Сегодня ведь только кусочек из ночной, настоящей жизни Отстойника промелькнул у меня перед глазами.
В коридоре я столкнулась с Профессором.
Он словно прочёл мои мысли.
- Не думай, душа моя, что мальчикам всё равно. Это не так. Жизнь и смерть здесь ходят рядом, а убивать людей, это не тараканов давить, и всегда лучше обойтись без крайностей. Но иногда приходится делать и это.
- Но у меня какой-то ненормальный приступ веселья, - буркнула я, вспомнив свою реакцию на письмо Янтарного. - Это меня тревожит.
- Не только у тебя - это защита. Смерть дохнула слишком близко. Поэтому все мы сейчас будем немного неуместно радостными и остроумными. Веселись, не стесняйся. Так и должно быть.
* * *
Профессор оказался прав.
- Душенька, а хочешь, я тебе спинку потру? - предложил отмытый до блеска Лёд, галантно открывая дверь в баню.
- Лучше денег дай, - охотно откликнулась я. - Там твой кот людям ноги обгрызает, еды требует. Иди корми свое чудовище.
- Я же не называю чудовищем твоего Сильного с Горы, - радостно обиделся за котёнка Лёд, - хотя на мой взгляд Копчёный по сравнению с ним - одуванчик.
- Янтарный, к твоему сведению, на шторах у нас в приемной не качается, и еду у меня круглосуточно не требует! - возмутилась я, облегчённо чувствуя, как весь этот трёп заслоняет от меня пылающие решётчатые башни. - Как твой ненаглядный одуванчик-обжора.
- Да уж, если бы ваш ненаглядный на наших шторах качаться решил, то карниз бы с мясом вырвал, одуванчик твой невесомый… - расплылся до ушей Лёд.
- Ну не сочиняй! - теперь обиделась я за Янтарного. - Не такой уж он и тяжелый - это я тебе с полной ответственностью заявляю!
- Но ведь и ты не штора, - возразил Лёд и, озабоченно нахмурившись, спросил - А чем я могу накормить Копчёного?
- Град вчера рыбы нажарил, лежит в кладовой на деревянной тарелке под колпаком, - объяснила я. - Ешьте, меня не ждите.
- А спинку потереть?
- А деньги?
- Эх, - вздохнул Лёд, - да если бы у меня деньги были, - разве ж тебе бы я тогда спинку тёр?
- А кому? - заинтересовалась я.
- О-о-о, - мечтательно протянул Лёд, - тогда бы самые прекрасные женщины Отстойника слетались ко мне, как бабочки.
- Фу-у, - скривилась я. - Продажная любовь - она не искренняя.
- А кто говорит о продажной любви? - удивился Лёд. - Богатого человека красавицы любят бескорыстно. Просто так.
- Попроси Профессора выдать тебе премию за успешную работу в общественной бане, - посоветовала я. - Объясни, что хочешь чистой бескорыстной любви.
- Профессор скорее сам мне спинку потрёт, чем премию выдаст, - вздохнул Лёд. - Он уже пожилой, многие вещи для него потеряли важность.
- Тогда давай составим конкуренцию поджигателю, - он с одним заклинанием вон как развернулся, а мы-то знаем куда больше. Запугаем весь Отстойник.
- Мысль хорошая, но Профессор знает заклинаний ещё больше, чем мы, и, скорее всего, утопит нас, если застукает. В гневе он ужасен.
- Не успеет. Мы скажем, что действуем на благо представительства.
- Всё равно утопит. Из экономии, - зачем мы ему нужны, если Огрызок все будут бояться? Кстати, а ты знаешь, что начальник Службы Надзора за Порядком выздоровел? Я его вчера в общественных банях встретил. Жив, здоров, энергичен и зол.
- Да, вот это по-настоящему печально, а не то, что у тебя денег на любовь красавиц нет, - согласилась я и пошла мыться.
* * *
К слову, хоть Профессор и был в гневе ужасен, известие о том, что Копчёный облюбовал наши шторы, он перенёс на удивление спокойно. Я думала, будет возмущаться, но нет, - котёнку это сошло с рук, то есть с лап.
Профессор, конечно, побурчал:
- Развели тут живность, как в деревне, а кормить чем? Не такие нынче времена, чтобы роскошествовать, котов держать, и стоимость штор, ежели будут попорчены, вычту из жалования Льда! - но я как-то застукала его на кухне, когда поблизости никого не было, и стало ясно, что голодная смерть котёнку не грозит.
Профессор сидел на табурете и подманивал своим хвостом Копчёного, который, урча и двигаясь боком, радостно нападал на соблазнительно шевелящийся кончик.
А неприступный глава представительства растроганно ворковал:
- Ах, ты хулига-а-а-ан, ах, ты баловни-и-и-ик!
* * *
Моясь, я всё думала, кто же мог узнать заклинание. И с таким размахом его использовать. И решила, что это прокурор.
Человек он грамотный и умный, других прокуроров и не бывает, - когда на представительство подали иск, он сообразил, что мог узнать посыльный в Огрызке. А поскольку человек он азартный, деньги ему нужны. Вот он и нашёл способ их получать.
Сначала он с Ряхой разобрался, а потом во вкус вошёл и начал лавочки палить, - кто против прокурора слово скажет? А совмещение должностей в Отстойнике широко практикуется.
Вот гад, - а я в нижних юбках его супруги на балу отплясывала! Знала бы - нипочём бы не надела!
Вымывшись, я поспешила на кухню делиться открытием.
Там, пользуясь, что меня нет, Профессор, Лёд и Рассвет быстро доедали последние кусочки жареной рыбы.
- А тебе вредно для фигуры! - завопил Лёд, только увидев меня на пороге, и сграбастал последний кусок.
А я ехидно подумала, что надо последней дурой быть, чтобы в собственной кухне голодной остаться, какая я, всё-таки, мудрая, что свой ужин припрятала.
- Ну что, когда идем прокурора арестовывать? - надменно проигнорировав его вопль, спросила я. - Это же он?
- Нет, к сожалению, не он, - развёл руками Профессор.
- Да как не он? - загорячилась я. - Кто ещё о заклинании мог узнать?
- Прокурор подходит, - согласился Профессор, обсасывая рыбью косточку. - Но он никак не мог сегодняшней ночью бегать по улицам.
- Почему? - спросила я мрачно, зная, что нельзя задавать этого вопроса, потому что именно его от меня ждут.
- Видишь ли, душа моя, - бесцеремонно отправил кость под стол Профессор. - Мы тоже думали, что это прокурор, и Град, пока все выгружались и мылись, съездил верхом, навестил его. Очень вовремя. Растроганный прокурор высоко оценил чуткость представительства.
- Вчера твой дружок Ряха встретился с ним в узком проулке и, видимо, проулок был настолько тесным, что разойтись двоим там очень сложно, - решил ускорить рассказ Лёд.
- Ну и?
- Ну и Ряха нечаянно наступил господину прокурору на ногу. Теперь тот неделю ходить не сможет, пока опухоль со ступни не спадет.
- И что самое интересное, жаловался прокурор Граду, - продолжал Профессор, - найти на твоего друга управу прокурор не может, гарнизон не находится в его юрисдикции. И придраться формально не к чему: легионер даже извинился, когда сошёл со ступни. Да что толку, он её практически расплющил.
- А где Град? - спросила я, оглядевшись.
- О, он ушёл по делам, - махнул Профессор. - Душа моя, к тебе тоже есть дело. Рассвет объяснит.
Под столом разочарованный Копчёный в который раз пытался найти на костях, накиданных добрым Профессором, хоть клочок мяса. Ну, то есть рыбы.
Я сняла мокрое полотенце с головы, налила себе чаю и села поближе к очагу - сушиться.
- Ты можешь переговорить со своим Сильным? - спросил Рассвет, управившись с рыбой. - Чтобы мне разрешили посмотреть в архивах на Горе книги записей актов гражданского состояния?
- Чего-чего? - переспросила я.
- Книги записей актов гражданского состояния, - терпеливо повторил Рассвет. - За последние пятьдесят лет. Я бы мог сделать официальный запрос, если бы я знал, по какому году искать, - а так Гора вряд ли даст разрешение, слишком большой объем документов.
- А что ты хочешь найти? - заинтересовалась я.