А насколько сильна любовь Медбрата, я скоро узнаю: ещё неизвестно, на чьей стене я сижу.
Но торчать здесь до рассвета мне не хотелось: я же узнала, почему небезопасно ходить по Отстойнику ночами. Причина этого в виде трех упитанных тварей, каждая размером с теленка, караулила внизу.
Поэтому я прибегла к уже проверенному средству и заголосила:
- Спасите-помогите!!!
И в ожидании, пока меня спасут, принялась кидать сверху в собак мелкие камешки и кусочки раствора, которые удавалось выковырять из швов кладки.
Я всё надеялась услышать, как черные собаки будут огрызаться.
- Душа моя, ты почему псов дразнишь? - раздался голос снизу.
Профессор, держа в руках лестницу, стоял под стеной с внутренней стороны ограды и смотрел на меня снизу вверх крайне неодобрительно.
- Я им мстю за то, что они меня сюда загнали, - обстоятельно объяснила я начальству причины своего поведения.
- Спускайся быстрее, - вздохнув, попросил Профессор и приставил лестницу. - И ради Сестры-Хозяйки, не шуми.
Плюнув напоследок на макушки собакам, я спустилась во двор.
И огляделась.
Сплошные склады, навесы и сараи. Странные деревянные решетчатые башни. Такие же чёрные собаки на цепях. А цепи прикреплены к проволокам, натянутым вдоль складов.
Резко пахло, - на это я обратила внимание еще на стене. Пахло рыбой. Слегка протухшей, чего уж скрывать.
- А почему эти собаки, которые меня на стену загнали, не лают? - спросила я у Профессора с нескрываемой претензией в голосе, пока он не начал читать мне мораль.
- Милая моя, они не лаять приучены, а убивать молча, - сухо сказал Профессор. - Тебе мало того, что ты и так Хвостом Коровы приговорена к смерти? Подразнить ее лишний раз захотела? Здесь ночью посторонним находиться нельзя.
- Надо было сразу так и объяснить, - огрызнулась я. - По-человечески. А то "нельзя ходить по Отстойнику после темноты, опасно, то да сё…", а почему нельзя - никто не скажет.
- А почему бы на слово не поверить? - поинтересовался Профессор. - Раз знающие люди говорят "нельзя".
- Я подумаю над этим, - пообещала я.
- Да уж, сделай милость, - попросил Профессор.
- А вы почему здесь, а не на дне рождения кучеровой жены?
- А мы все здесь, - Профессор прислонил лестницу к стене и открыл какую-то дверь. - Праздник давно кончился. Наш уважаемый кучер перебрал слёзки за здоровье супруги и спит, виновница торжества с ворчаньем моет посуду.
Мы оказались в каретном сарае, где стоял наш экипаж. Лошади жевали овес из мешков, подвешенных к их мордам. А около экипажа сидел на мешке с сеном и ремонтировал заслонки потайного фонаря Лёд.
- И луковый суп с луковым пирогом она не подавала… - мрачно сказала я.
- Какой суп? - удивился Профессор. - Там был окорок и рыба. Фаршированная.
- Я о том и говорю.
- Посиди здесь вместе с Льдом, - сказал Профессор. - На сегодня ты уже отличилась.
- А почему я должна здесь сидеть?
- Опять почему? - нахмурился Профессор. - Потому что так надо.
Я обиженно забралась в экипаж и хлопнула дверцей.
Профессор ушёл.
Убедившись, что он уже во дворе, я открыла шторки, высунулась в окно экипажа и принялась за обработку Льда.
- А это где мы?
Лёд попытался отмолчаться.
Я пригрозила:
- Ты лучше добром скажи, не то плешь проем раньше законной жены!
- Ты отобьёшь охоту и к законным, и к незаконным женам, - попытался вывернуться Лёд.
- Здесь наша соль, да? - не унималась я.
- Да, - коротко ответил Лёд, надеясь, что я отстану.
Как бы не так.
- А почему мы здесь её храним?
- Потому что здесь она не вызовет подозрений.
- А почему здесь она не вызовет подозрений? - тотчас уцепилась я.
- Потому что здесь рыбу обрабатывают. А как же солить рыбу без соли?
- А башни для чего?
- Какие башни? - не понял Лёд.
- Ну, эти, дырявые как решето.
- А-а, вон ты про что, в них рыбу вялят, - объяснил Лёд. - Ты, вообще-то, откуда здесь взялась?
- Меня собаки на ограду загнали, - отмахнулась я, не собираясь подробно отвечать на вопросы до тех пор, пока не получу ответы на свои. - А почему ночью по Отстойнику собаки бегают?
- Днем в Отстойнике правит Гора, - Лёд наладил заслонки и зажег фонарь, проверяя его. - А ночью хозяева этих складов и товаров, что здесь лежат. И караванов, что идут с товарами по кирпичным дорожкам, врезанным в мостовую. И по негласному уговору, нос в чужие дела никто не сует. А для особо непонятливых собак выпускают.
- И что, правда, они грызут насмерть? - поинтересовалась я небрежно.
- Не знаю, - пожал плечами Лёд. - Никто ведь не ходит. Давно уже никто не ходит. Потому и не грызут.
- А как же ночные кабачки у рынка и под Горой? - не поверила я.
- Собаки в ту часть городка не бегают. Их задача здесь посторонних не пускать.
- А не посторонних?
- А не посторонних они знают.
Лёд открыл заслонки, - узкий яркий луч вырвался из фонаря. Закрыл их, - луч исчез.
- Нормально.
- А почему мы сегодня здесь? - задала я, наконец, самый интересующий меня вопрос.
- Много будешь знать, - плохо будешь спать, - проворчал Лёд. - Тебя вообще здесь быть не должно.
- Но я тут! - отрезала я. - Значит, колись. Что у знахарки узнал?
- Массу интересного…
- Что, сегодня здесь гореть должно? Наша соль?
- Соль не горит! - фыркнул Лёд.
- Тогда почему мы здесь? Зачем Граду арбалет? Зачем тебе фонарь?
- Великий Медбрат!!! - взмолился Лёд. - Спустись, забери её подальше, можешь вместе с экипажем.
- Какой ты добрый! Казёнными экипажами так разбрасываться… Почему тот, кто жёг лавочки, на склады переключился? Лучше скажи, не то хуже будет!!!
- Потому что лавочки - это мелочь. Они уже все платят, так напуганы, чего их жечь. А крупные дела ведутся здесь. И основные деньги Отстойника крутятся здесь. А тот, кто заклинание спёр, видно, молодой ещё, да наглый. Ему сразу много надо, - объяснил "старый" Лёд, которой был старше меня на год, от силы на два.
- А кто он?
- А я знаю? - пожал плечами Лёд. - Если сведения верны, сегодня мы это и выясним. Зацепки есть.
Как обычно водится, на самом интересном месте Лёд замолчал и вместе с налаженным фонарем слинял на улицу, погасив "на всякий случай" и тот, что висел под балкой, давая какой-никакой, а свет.
- Ты спи, - попросил он.
- Угу, вот так и лягу! - зевнув, пробурчала я ему вслед, а потом подумала, что будет забавно, если подожгут именно каретный сарай.
Здраво рассуждая, что ещё-то жечь? Соль не горит, рыба горит плохо, а тут всякая рухлядь, сено опять же…
От таких раздумий мне как-то совсем расхотелось спать. И захотелось снова закричать: "Спасите-помогите!"
Но Профессор сегодня был явно не способен воспринимать мир философски, он сегодня вообще на себя не похож и еще неизвестно, как он в этот раз на мои вопли отреагирует.
А вдруг они, вопли, спугнут поджигателя? Этого мне никто не простит, еще бы, наши ради поимки злодея с дня рождения сюда припёрлись, а я им такое развлечение на корню загублю.
Но с другой стороны, когда тут начнет всё полыхать, кричать "спасите-помогите" будет поздно… А кто заберет у сапожника парадные башмаки Профессора? Никто ведь не знает, что я отдала их чинить не в ту мастерскую, что у рынка, а в ту, что около бань… А холодец, который я на огонь перед выходом поставила, кто доварит? И зачем я его затеяла варить? Специй мало, даром что "Лавка Южных Товаров" под боком… Петрушка сушёная вся вышла, свежей ещё нет… И кориандр кончился… Не ваниль же в холодец пихать, в компанию к морковке и укропу. Сплошные проблемы…
Пока я маялась в раздумьях о том, где взять петрушку и кориандр, поджигатель появился, да не один. Каретный сарай жечь они не стали, нашли более эффектную цель: почти одновременно запылали те самые решётчатые башни, в которых вялили рыбу.
Услышав шум и крики во дворе, я, нарушив приказ Профессора, естественно выскочила. Добежала до угла склада и остановилась.
Все три башни были хорошо видны. Одна в самом центре усадьбы, напротив моего наблюдательного пункта, две были вынесены на края.
В густой фиолетовой темноте пылало ярко, красиво. И звучно, с треском.
Я смотрела и думала: "Ну, как же так, почему три горят? Неужели заклинание теперь три человека знают? Непонятно… Какой дурак будет заклинанием добровольно делиться, раз оно, выясняется, такое выгодное?"
А пламя на башнях расходилось не на шутку. Теперь зарево от него, наверное, было видно из любой точки Огрызка, а уж с Горы и подавно.
Черные собаки бесновались на своих цепях.
А вот что там делают наши, было совершенно неясно.
Похоже, они не столько тушили пожар, сколько пытались отловить поджигателей. Точнее, не столько отловить, сколько отстрелять, иначе зачем Граду арбалет?
Какие-то заварушки у всех трёх башен имелись, но я, прикинув, что к чему, решила не любопытствовать, а вернуться в каретный сарай. Так, конечно, ярких воспоминаний не получишь, но зато и нервы крепче будут. И всё остальное целее.
И потом я слабо представляла, что делать, ежели, к примеру, какой недобитый враг ко мне сейчас вдруг подползет. Добивать его или выхаживать? Первое - вроде как гадко, зато надёжно, второе - естественно, но неразумно. Вот и разберись с ходу, когда всё - плохо, значит самое лучшее - в такую ситуацию не попадать.
Поэтому я целенаправленно отступала в сторону каретного сарая.