Глава одиннадцатая
ВЕСНА ВСЕХ ОБМАНУЛА
Весна всех обманула.
День Весеннего Равноденствия был ясный и тёплый. Неделя после него - по-летнему жаркой.
А потом погода испортилась.
Сначала мы беды не почувствовали, но в горах выпал снег и запечатал перевалы. А подувший с вершин ледяной ветер быстро прогнал хрупкое весеннее тепло.
На море разыгрался сильный шторм.
А зерно в Отстойнике было привозное. Запахло хлебным голодом.
Как всегда в таких случаях, на Горе была создана особая Хлебная Коллегия, задачей которой стало - обеспечить контроль за продажей зерна и муки в Отстойнике, не допуская резкого взлёта цен и серьезных спекуляций.
Всё это для того, чтобы край (а в первую очередь город) мог продержаться до подвоза зерна кораблями или до открытия перевалов.
Зерно и муку было разрешено продавать только на главном рынке, том, что у щита. Все булочные теперь находились под строгим надзором: они обязаны были выпекать хлеб хорошего качества и по неизменной цене: единственное, что могли булочники, находясь в рамках жесткой экономии, это по согласованию с Хлебной Коллегией уменьшать вес булок.
Коллегия взялась за дело решительно: с Горы на рынок спустилась целая процессия и там, на рыночной площади, под звуки труб глашатаи огласили запрет на вывоз хлеба из города.
Рядом с указом о запрещении тараканьих бегов на щит повесили и этот новый указ. На дорогах поставили караулы, проверяющие все повозки.
А в городке Служба Надзора за Порядком стала заниматься любимым делом: устраивать обыски. Это делалось с целью учесть всё имеющееся в Отстойнике зерно. И муку.
На случай, если дело обернется совсем туго, Гора оставляла за собой право скупать (предусмотрительно учтенное при обысках) зерно и муку по фиксированным ценам и направлять их в городские булочные.
Народ непатриотично пытался спрятать мешки с зерном куда подальше.
Первым делом, конечно, нагрянули к нам в Огрызок.
Но Профессор был стреляный гусь и в хлебные кризисы за свою жизнь попадал не раз. Как только погода ухудшилась, и стало известно, что мы отрезаны от всего мира, он укрыл неприкосновенный запас зерна, масла и сушёной рыбы в таинственных катакомбах под резиденцией, где найти их не смог бы даже весь наличный состав Службы Надзора за Порядком столицы, прибудь он сюда. К нашему безумному интересу, после этого он наложил на подвал заклятье.
Вот это было в новинку.
Профессор не только применил магию, но ещё и в практических целях! Раскрыть заклинание он наотрез отказался, как мы не пытались его уговорить
Но Служба Надзора не зря нас посетила, у каждого своя работа и плановые обыски надо было уважать.
Поэтому они тщательно пересчитали все мешки зерна на складе представительства, да еще нашли около полудюжины в укромных углах.
Обыск возглавлял симпатичный молодой человек с удивительно пушистым хвостом, улыбчивый и остроглазый. Чувствовалось, что искать ему нравится, а "вообще руководить" нравится еще больше.
- Старый знакомый… - шепнул мне на ухо Рассвет, когда мы с ним наблюдали, как потрошат наш кухонный подвал. - Ветер его зовут. А обзывают Сквозняком. Он и в тот раз у нас обыск проводил, когда соль искали. В кабинете Профессора бумаги проверял. Дотошный человек, всю мою переписку с Горой, а там четыре толстенных папки, прочёл. А у Профессора, представляешь, в корзину для ненужных бумаг залез.
- Соль искал? - спросила я в полном восторге от дотошного представителя Службы Надзора.
- Не иначе! - присоединился к моему веселью Рассвет.
В целом обыск прошёл спокойно.
Были все наши, кроме Льда - он избегал присутствовать на таких мероприятиях, считая, что чем меньше будет сталкиваться с официальной властью, тем лучше будет для дела. И поэтому он с самым серьёзным видом взял карандаш, лист бумаги и книгу про Смелых в качестве подложки (она была весьма представительна и в длину и в ширину) и пошёл на рынок переписывать указ со щита.
Но в его отсутствие Копчёный, который уже воспринимал кухню, как личную вотчину, не смог вынести вторжения на свою территорию чужаков и кинулся отстаивать права угнетаемых.
Пока мы сообразили, почему это обыск вдруг застопорился, а надзорщики кричат, словно им хвосты дверью придавили, Копчёный успел поцарапать всех обыскивающих.
С большим трудом, подключив Града, мы втроем загнали разбушевавшегося котёнка в корзинку и закрыли там. Стало безопаснее, но не тише.
Копчёный начал завывать из корзины, как зимний ветер в горах.
Это, почему-то, настроило Града на лирический лад и, пока представители власти мазали царапины слезой Медбрата, которую, сжалившись над бедолагами, я выдала из кухонных запасов, Град растроганно сказал, вглядываясь поверх наших голов в что-то, совершенно не видное остальным:
- А я студентом жизнь весёлую вел… Дома частенько не ночевал. Мама моя очень по этому поводу переживала. И однажды, рассказывает, когда меня дома не было, она услышала, как под окнами плачет кто-то. Мама решила, что это младенца нам подбросили, которого я вот так, не ночуя дома, нагулял. Взяла фонарь и пошла на улицу: внука искать. Вышла, - а это кот так орет. Весна.
- Нашла младенца-то? - спросил Рассвет, замороченный всем этим бедламом.
- Какого младенца? - с недоумением переспросил Град.
- Покажите подвалы, - подошел к нам, потирая свежую царапину на щеке, остроглазый руководитель обыска.
Мне - персонально - улыбнулся. Хорошо так улыбнулся, взбадривающе. Такой вот улыбкой, когда сразу понимаешь, что ты ещё, слава Сестре-Хозяйке, в возрасте, когда лекари говорят тебе "раздевайтесь", а не "покажите язык".
- А у него глаза косые… - тут же заметил Град, чуть Служба Надзора перешагнула за порог кухни, удаляясь в подвал, куда их повел Рассвет.
- Не заметила, - с удовольствием отозвалась я. - У него всё, что надо, прямое.
- Люди с такими хвостами ветрены и легкомысленны, - предпринял новую попытку охаять офицера Службы Надзора Град. - Вот посмотри на мой хвост, - предъявил он свою заднюю конечность, - сразу видно, что такой хвост принадлежит человеку основательному, верному и заслуживающему всяческого внимания.
- Ага, то-то твоя мама младенцев по весне под окнами искала, - подтвердила я. - Что-то твоя теория выглядит как-то не убедительно.
- Да ты не видела, какой красоты и пушистости был мой хвост ту счастливую пору! - фыркнул Град. - Тогда я мог себе позволить быть легкомысленным и ветреным. Девушки толпами бросались мне на шею. Я их любил и они меня тоже.
- Ты, главное, сейчас будь недоверчив и осторожен, - посоветовала я. - Лёд отоварился приворотным зельем, не знает на ком проверить. А оно такое крепкое, что одного глотка хватит, чтобы хвост облез раз и навсегда, никакие примочки пушистость не вернут, и на любовь девушек рассчитывать будет сложно.
- Так надо было этому Сквозняку зелья и подать! - обрадовался Град. - Раз тебе его косые глаза нравятся.
- Ты хочешь, чтобы у нас каждую неделю обыски проходили? - фыркнула я. - Мне-то что, давай нальём. Потому что глаза у него не косые, а очень даже ничего. Но там зелье на Льдину заряжено, представляешь, сколько осложнений будет?
- Во времена пошли! - возмутился Град. - У девушек приворотного зелья под рукой нет, а у юношей завались, не знают, кому подлить. Куда глава представительства смотрит, непонятно!
- Глава представительства смотрит сюда, - отозвался Профессор, появившийся на пороге кухни. - Кто орёт, дети, кого вы мучаете? Не могли потерпеть, пока посторонние представительство покинут? Что после этого скажут о порядках, царящих у нас в резиденции?
- Это котёнок корзину доламывает, - объяснила я. - Он у нас, оказывается, офицерами Службы Надзора за Порядком питается.
- Какая полезная зверюшка, - заметил Профессор. - Но нам она не по карману. А где наши гости?
- Они обыскивают подвалы, - сообщил Град. - Остальное уже всё осмотрели.
- Пойду, посвечу им, - сказал добрый Профессор, снимая с полки подсвечник с огарком свечи. - А то вдруг не найдут.
Помощь Профессора в обыске подвалов оказалась неоценимой.
Благодаря ему Служба Надзора быстро их проверила, оставленные для неё мешки нашла, поставила в учетных листах крестики и с облегчением покинула представительство под завывания Копчёного.
Остроглазый Ветер, который Сквозняк, улыбнулся мне ещё разок на прощание к моему удовольствию и к удовольствию Града, который выжал из этой прощальной улыбки ещё массу возможностей позубоскалить на счёт доверчивых девушек, кидающихся на белозубые улыбки и пушистые хвосты офицеров, а потом роняющих слезы в кастрюлю, когда ими попользуются и бросят.
Всё это было весело, плохо было другое: опять застопорились операции с солью. Из-за караулов на дорогах вывезти её со скважин было невозможно. А ту, что уже вывезли, из-за разбушевавшегося моря нельзя было отправить в Ракушку.
Деятельность представительства замерла.
Да и всего Отстойника тоже: что-то делать, когда, похоже, вернулась зима, и холодный ветер бьёт по щекам, стоит только высунуть нос на улицу - совершенно не хотелось.
Всё представительство переместилось ко мне на кухню: поближе к жарким плитам и очагу.
Только Профессор мужественно сидел в лавке, топя там маленькую печку, и грел на ней кофе.
Посетительниц почти не было: холод распугал всех, зато уж если какая отважная дама и приходила, то задерживалась надолго в уютной тесноте лавчонки, пахнущей праздниками и праздничной стряпнёй.