Утро встретило Горчинского за работой. Он бегал по комнате, прикрывая ладонью оплывший глаз, и азартно кричал в раскалившийся диктофон. машинка бешено стрекотала, вышвыривая на лист строки:
"Скафандр высшей защиты Вилл Венс оставил на звездолёте. Единственное, что он знал об опасности, это то, что от неё не спасает никакая защита. Значит, обычные меры предосторожности просто бесполезны. Венс шёл налегке.
Гряда сиреневых скал встала перед ним. Венс замедлил шаги. Чутьё подсказывало ему, что именно здесь скрывается неуловимая, безжалостная, наводящая на Галактику ужас, чёрно-жёлтая бестия, получившая от косморазведчиков свистящее словно змеиный шорох имя: Ос-са.
Венс замер. Слуха его коснулся удивительный звук…" - на этом месте увлёкшийся Горчинский уронил диктофон, и машинка сама закончила фразу:
"Тук! Блям, блям…"
ЛЕГКАЯ РАБОТА
- Не понимаю я этой странной традиции - брать с собой на Реверс шашки, сказал Дима, расставляя фигуры. - Я так взял шахматы и три пачки бумаги в клеточку для крестиков-ноликов. Буду брать реванш. Ваш ход, капитан!
- Шашки - это борьба интеллектов, а в шахматы проигрывает тот, кто первым прозевает ферзя, - ответил Богдан, двинув вперед пешку.
Так мы работаем. В кабине тишина, шелестят страницы и иногда постукивают шахматные фигуры. Тишину снова нарушает Дима:
- Шахматы, - наставительно говорит он, - развивают оригинальность мышления. Вот мы делаем маленький карамболь, и нашему увлекшемуся атакой сопернику предоставляется дивная возможность выбирать, какую из этих двух пешек он хочет потерять раньше…
Мы - экипаж Тяжелого Реверса ССК-23. Два спасателя, пилот и радист. Вернее, четыре спасателя, четыре пилота и четыре радиста. Кроме того, Борис Яковлевич и Богдан - врачи. Нет только капитана. Дима величает этим титулом всех по очереди.
Тяжелый Реверс - очень мощная машина. Она может перевозить 28 человек и 400 тонн груза. Он может работать буксировщиком. Он еще много чего может, но сейчас он не делает ничего. Мы висим на дальней орбите, Богдан с Димой играют в шахматы, Борис Яковлевич читает книгу, а я сижу и слушаю эфир, не потому, что я радист, просто я люблю слушать, что делается в пространстве.
- Верди! Я - Гамма-пять. Разрешите посадку в шестнадцатом секторе…
В эту смену мы дежурим во второй линии, наше дело ждать. Корабли первой линии тоже ждут, но там не играют в шашки; в любую минуту с кем-то может случиться беда, и они должны прийти на помощь. А вторую линию иногда называют Сонно-Санаторным Комплексом. Сюда отсылают отдыхать.
Лунный радиоцентр транслирует музыку. Один наушник я отдал Борису Яковлевичу. Он кивнул и отложил книгу. Книга новая, отпечатана на полиоле. Так издают только классику, то, что уже заслужило право на вечность. Бумажных авторов Борис Яковлевич не читает.
Дима с Богданом концертом не интересуются. Они заняты "борьбой интеллектов". Дима выиграл обе обещанные пешки и стремится разменять тяжелые фигуры. Позиция ясна даже мне, но Богдан все еще сопротивляется - он очень упрям.
Музыку передают тихую, задумчивую. Не может такая мешать размышлениям. Я подключил динамик, осторожно прибавил громкость. И тут… Музыка, взвизгнув, пропала, а из динамика звучит прерывающийся голос диспетчера:
- Двадцать третий! Готовность ноль! Старт по сигналу СОС!..
Богдан и Дима бросаются к скафандрам. Бьет по ушам звонок, - это я, не помню как умудрился ткнуть в кнопку нулевой готовности. Борис Яковлевич, сидящий на месте пилота, толчком разворачивает кресло лицом к пульту. Кажется, через секунду грохнут двигатели, перегрузки сдавят тело…
Борис Яковлевич нажал на кнопку, и звонок смолк. Стало тихо, только Дима, чертыхаясь, путался в системах автономного жизнеобеспечения. Богдан поправил ему кислородный шланг. Тяжелый Реверс ССК-23 готов к рывку.
Теперь мы нулевая линия, в космосе что-то случилось, двенадцатый Реверс ушел на выручку. Может быть, где-нибудь гибнут люди, а быть может, двенадцатый ловит дурацкий метеоритик, затесавшийся куда не следует. Реверс первой линии идет по любому вызову. Но мы сейчас нулевая, нас никто не страхует.
Тишина начинает звенеть, и я, не выдержав, отворачиваюсь от молчащей рации. В рубке идеальный порядок. Ни книги, ни шахмат. Они внутри стола, под опустившейся сверху пластмассовой панелью. Так они не смогут натворить бед, мотаясь во время рывков по помещению.
Что-то теперь делает двенадцатый? Хотя, кажется, ничего особенного. На крупные катастрофы снимаются Реверсы всех линий. А если там гибнет всего один человек? Страшно бездействовать, когда гибнет человек, даже если его спасают другие…
Секундная стрелка мучительно ползет по циферблату…
Как всегда неожиданно вспыхивает экран вызова, и мы одновременно вздрагиваем. На экране пожилой человек в белом лабораторном комбинезоне.
- ССК? - тревожно спрашивает он.
- Нулевая линия, - поправляет Борис Яковлевич.
- Я из четвертого сектора. Гаммателескоп. На нас из пространства летит какой-то обломок. Прямо в детекторы. Надо его отбуксировать.
- Мы нулевая линия, - повторил Борис Яковлевич. - Мы идем только на спасение людей.
- А куда мне обратиться?
- Сейчас никуда. Первая линия на задании.
- Но у нас авария. Телескоп гибнет, - недоумевает астроном.
- Там гибнут люди.
- Но вы же здесь! Я бы слова не сказал, если бы вы спасали людей, но ведь вы не делаете ничего! А у меня из-за какой-то железяки под угрозой восемь лет труда. Это же гаммателескоп! Двести тридцать километров одной магнитной фокусировки…
- Мы не имеем права идти к вам, - совсем тихо говорит Борис Яковлевич.
- Я же не требую невозможного. В конце концов, вы спасатели и должны выполнять свой долг! А если будет нужно, то можете уйти с полдороги.
- Катастрофа может случиться в пятнадцатом секторе. Вдруг мы не успеем туда?
- Да не бывает двух аварий одновременно! - закричал астроном, но тут его перебил новый голос:
- Я ССК-двенадцать. Четвертый, дайте траекторию постороннего предмета.
- Слава богу, есть еще в космосе люди, - астроном исчез с экрана.
Мы молчали, потом Дима, ни к кому особенно не обращаясь, спросил:
- Что же произошло, раз такие куски летят?
- Все-таки надо было помочь, - словно отвечая Диме, сказал Богдан.
- Не имеем права, - все так же мертвенно повторил Борис Яковлевич.
Хорошо Богдану, и Диме хорошо. Они новички. А я уже достаточно опытен, чтобы молчать, но сидеть сложа руки мне тоже невмоготу.
Экран снова засветился, и на нем появилось длинное лицо Раймонда радиста с ССК-12.
- Отбой! - весело сказал он. - Это все протонщики. Они предупреждали, что может быть взрыв, но не думали, что всю установку на части разнесет. Пришлось за ними пространство подметать. Вот и все. Будьте здоровы.
Радистам первой линии нельзя отвлекаться на разговоры, но Раймонд славный парень и знает, каково нам сейчас. Очень мутно в груди.
Борис Яковлевич открыл стол, достал книгу, разгладил смятые страницы. Полиолевые книги не боятся, когда их мнут. Вероятно потому Борис Яковлевич и читает их. Дома-то у него есть и бумажные.
Шахматные фигуры рассыпаны по столу. Панель сбила их и сломала белого короля. Теперь Диме должно быть ясно, почему на Реверс берут шашки. Опускающаяся панель прижимает их к доске и фиксирует позицию.
- Еще одну партию? - предлагает Дима.
- Нет, - отвечает Богдан. - Я должен спать.
Богдан ложится на койку, отвернувшись к стене. Конечно, он не сразу заснет, но все-таки заснет, из упрямства. Через шесть часов будет моя очередь спать, я тоже засну и, когда проснусь, то дежурить останется ровно сутки. Мы вернемся на Землю, потом снова будет патруль, но уже в первой линии.
Там будет легче.
НЕСТАНДАРТНЫЙ ИНДИВИД
Сконденсировавшись, Гумидрон первым делом потянулся. Пока летишь через космос в виде электромагнитной волны, это совершенно невозможно сделать. Так вот, Гумидрон потянулся и уже через секунду был готов к работе. Но его неосторожное движение заметили.
- Смирнов, - сказал главенствующий индивид, - опять ты вертишься.
Автоматика не подвела Гумидрона, он вселился в сознание существа, мало отличающегося от всех окружающих. Существо сидело за странным сооружением в центре довольно обширного помещения. Вокруг находилось больше двух десятков аналогичных сооружений и подобных существ. Имелся также и главенствующий индивид, характерный для стадной иерархии. Скрыться в таком стандартном обществе проще простого: достаточно вести себя точно так же, как другие рядовые особи. Однако Гумидрон потянулся. Едва заметно, но главенствующий был зорок.
- Смирнов, - сказал главенствующий, - я к тебе обращаюсь.
Гумидрон решил исправить промах и замаскировался. Он мгновенно оценил поведение соседей, расслабился и слегка ухмыльнулся.
- Очевидно, Смирнов не выспался, - донеслась до него звуковая информация. - Он спит и ничего не слышит. Придется попросить его проснуться.
Рядовые засмеялись, и Гумидрон тоже посмеялся, хотя на душе у него было нехорошо. Его явно разоблачали. Главенствующий выбрался из своего станка и стоял рядом с Гумидроном.
- Смирнов, может быть, ты все-таки соблаговолишь встать?
Гумидрон быстро перебрал словарный запас хозяина захваченного тела и ответил первой подходящей фразой:
- А на кой?..
- Вот ты как заговорил?! - взорвался главенствующий. - Немедленно положи дневник на стол и выйди из класса!