- Вообще-то, - заметил Ватсон - у него были личные причины не любить сэра Генри.
- Вы имеете в виду заигрывания его жены-сестры? Гм, Ватсон, вы и в самом деле не понимаете некоторых вещей. На самом деле Стэплтон, можно сказать, спасал сэра Генри от своей супруги. Отнюдь не по доброте душевной - он просто не хотел лишних неприятностей. После жертвоприношения эти места стали бы его местом силы. Он собирался жить в этих краях ещё очень долго, может быть - несколько сотен лет. А высосанный досуха труп владельца крупного поместья привлёк бы слишком много внимания, понимаете?
- Высосанный? - не понял Ватсон.
- Ну, я не имею в виду кровь. Просто после того, как сэр Генри оказался бы в её постели, он вряд ли протянул бы долго. Мамба выпила бы из него жизненную энергию… определённым способом. Ватсон, вас и в самом деле интересуют свойства магии этого типа?
- Нет, конечно, - добродетельный доктор содрогнулся от отвращения. - Меня больше интересует, кто всё-таки убил каторжника Селдена. Неужели собака?
- Дался вам этот Селден! Извините, Ватсон, просто я и сам не знаю, кто его убил. В нашем пасьянсе это лишняя карта. Может, выкинуть её, да и дело с концом?
- Это был я, - вдруг сказал Бэрримор, о чём молчаливом присутствии Ватсон успел забыть.
Обвинитель медленно повернулся к нему.
- Да, сэр, - признался старик. - Я отравил еду, которую моя жена носила этому негодяю.
Ватсон на мгновение потерял дар речи. Потом расхохотался.
- Чёрт возьми! - наконец, сказал он, вытирая слёзы. - А ведь я с самого начала подозревал вас в чём-то подобном, Бэрримор!
- Этот человек, брат моей несчастной супруги, - старик опустил голову, но в его голосе слышалось неподдельное страдание, - был причиной всех несчастий нашей семьи. Моя жена отдавала ему всё, а он тянул и тянул с неё, эксплуатируя её чувства. Я терпел, потому что надеялся, что он когда-нибудь уедет отсюда. Но жена мне рассказала, что её брат нашёл себе покровителя и убивает людей, потому что ему нужны трупы для каких-то мерзких занятий… а тут как раз приехал молодой хозяин, сэр Генри! Я уж пытался удержать его в Лондоне, даже письмо ему написал…
- "Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот" - вспомнил Ватсон.
- Точно. И ещё пытался вас напугать, ездил за вами в кэбе, искал случай, - признался старик. - Только сэр Генри всё равно поехал в эти проклятые места. И когда каторжник сказал сестре, что он убьёт молодого хозяина, если она не даст ему денег - тут уж я не выдержал. Если бы яд не подействовал, я пошёл бы на болота, чтобы найти и застрелить его, клянусь всем святым! Моя совесть чиста.
- Сей добрый слуга воистину чист перед нашим родом, - одобрила кабанья голова.
- Но перед вышним судом ты предстать всё-таки боишься, - констатировал Алабастр, внимательно выслушавший весь диалог.
- Да, сэр. Поэтому я предпочёл остаться призраком, сэр.
- Понятно, - протянул Ватсон. - А ведь мы с Холмсом думали, что за ним гонится собака Баскервилей. Он так страшно кричал, - вспомнил доктор.
- Ещё бы он не кричал, я же насыпал ему крепкой крысиной отравы, - признался старик. - Быстро он сдох?
- Очень мучился, кричал от боли, а потом упал со скалы и сломал себе шею, - сказал Ватсон. - Холмс сперва принял его за сэра Генри.
- Как мне жаль вашего друга, доктор, - сказал болотник. - В тот день он истратил всю магическую силу, которую я дал ему, и снова стал обычным человеком. То есть, фактически, слепым и глухим. Утратить дар ясновидения, не различать ауры - какое унижение для того, кто повелевал первозданными силами…
- А меня радует, что хоть какой-то кусочек этой сумасшедшей истории объясняется самыми обычными материальными причинами, - признался Ватсон.
- Так или иначе, - сказал Мортимер, - мы все исполнили свой долг. Что касается меня, то я всего лишь уничтожил Стэплтона.
- Каким образом? - заинтересовался дракон.
- Я знал, что, когда собака погибнет, Стэплтон почувствует колебания Силы и поймёт, что случилось. Тогда он рванёт на свой остров, где его магические возможности максимальны, и попробует воздействовать на нас чёрным колдовством Агве. Это был самый опасный момент. Я это предвидел и попросил Холмса, когда он пойдёт на остров, разбросать своего рода ловушки. Как я уже говорил, я умею наводить морок. Правда, для того, чтобы создать призрак, который может обмануть мага, нужен какой-нибудь предмет, который этому человеку долго принадлежал. Тогда я могу растянуть остатки его ауры на полноценный мираж. Холмс разбросал по болоту несколько таких вещиц. Как ни странно, сработал старый башмак сэра Генри, который я предусмотрительно украл ещё в Лондоне. В общем, великий маг Стэплтон попался, как мальчишка. Он увидел посреди болота сэра Генри, который, как ему померещилось, целится в него из револьвера. Изучать ауру у него не было времени. Он метнулся в сторону, чтобы уклониться от пули - и угодил в трясину. Из которой, несмотря на все свои возможности, он не смог выбраться. Его магия была слишком тонкой, чтобы помочь ему вытащить себя за волосы из болота.
- Один мой знакомый полковник, - почему-то вспомнил Ватсон, - верил в амулеты и всегда носил в кармане заговорённую пулю. Он прошёл всю афганскую компанию без единой царапины, вышел в отставку, вернулся в Лондон, и в первый же день попал под кэб. И сломал себе шею.
- Примерно так. Интересно, что он при этом чувствовал, - задумчиво сказал Мортимер.
- Полковник? - не понял Ватсон.
- Нет, Стэплтон. У него-то было время поразмыслить.
- Можно было и спросить покойника, - подумал вслух Ватсон.
- Подобные вопросы не имеют отношения к делу, - тут же заявил Алабастр.
Мортимер скорчил ироническую физиономию.
- Вот так всегда. Впрочем, ладно, мы бессовестно крадём время у нашего гостя. Пожалуй, закруглюсь. Как вы, наверное, понимаете, после всего того, что случилось, у меня остался один путь - охранять сэра Генри. Что я и исполнял, насколько меня хватило.
- Насколько я понял, - сказал Ватсон, - вы погибли, защищая Британию?
- Если уж совсем честно, я погиб, защищая сэра Генри. Он настоящий патриот, и не мог остаться в стороне, когда обе его родины в опасности.
Ватсон не нашёлся что ответить, и ограничился скорбной миной.
- А как же Холмс? - внезапно вспомнил он. - Вы утверждаете, что он стал магом…
- Не совсем так, - вздохнул Мортимер. - Я дал ему очень много Силы. И к тому же у него было очень мало времени. В общем, после завершения всей этой истории он остался практически без магических способностей. Хотя, зная вашего друга, я уверен, что он с этим не смирился. Кстати, чем он сейчас занят?
- Он ушёл от дел. Почти двадцать лет назад. Сейчас живёт в Суссексе и разводит пчёл, - вздохнул Ватсон. - Иногда я ему пишу. Отвечает он очень редко.
- Пчёл? Интересно… - задумался Мортимер. - Значит, он избрал противоположный путь.
- Что за путь? И противоположный чему? - не понял доктор.
- Стэплтон ловил бабочек и пронзал их булавками. Зачем он это делал, вы теперь знаете. Холмс разводит пчёл и добывает мёд. Подумайте, нет ли и в этом некоего иного смысла… Хотя зачем? Вам он всё равно ничего не скажет, впрочем, как и мне. Путь пчелы - очень высокий путь. Ну, будем надеяться, ваш друг обрёл то, что искал.
- Всё это также не имеет отношения к делу, - оборвал его дракон. - Я резюмирую. Болотник Мортимер обвиняется в преступном небрежении своими обязанностями перед родом Баскервилей. Его необдуманные действия стали причиной превращения сэра Чарльза в собаку. Также на нём лежит основная доля ответственности за его гибель. Кроме того, он поставил в опаснейшее положение многих людей. Наконец, имела место самовольная магическая инициация человека, не связанного с традициями рода. Всё это обвиняемый признал.
- Чего уж там, - доктор Мортимер несколько помрачнел.
- То, что болотник Мортимер виновен во всех перечисленных деяниях, несомненно. Вопрос стоит так: заслуживает ли он наказания?
- Я считаю, что мой друг более чем… - горячо начал Ватсон, но господин Алабастр поднял руку, призывая к молчанию.
- Если болотник Мортимер не заслуживает наказания, он свободен. Тогда он сможет вернуться к служению роду Баскервилей, или избрать иной путь, если пожелает.
- Мы чрезвычайно разгневаны на нашего слугу, - прогундосила кабанья голова, - но, учитывая явственное и чистосердечное раскаяние и сожаление… а также проявленное мужество и героизм… - голова замолкла, умоляюще глядя на Ватсона.
Ватсон подумал, что дух рода Баскервилей, несмотря на экстравагантный внешний вид, всё-таки не свинья.
- Если же наказание необходимо, он будет развоплощён до уровня элементарного духа, - закончил Алабастр.
- Как это? - тихо спросил Ватсон.
Мортимер молча показал на зелёные огоньки, плавающие над тиной в камине.
- Моя работа на этом закончена, - сообщил Алабастр. - И теперь вам, Ватсон, предстоит принять окончательное решение, а судье рода - принять и исполнить его.
Ватсон набрал в грудь воздуха: он намеревался быть очень убедительным.
- Я всё обдумал, и моё решение таково… - начал было он.
- Извините, - внезапно прервал его дракон, - но нас не интересует решение вашего рассудка, доктор. Нас интересует решение сердца.
- Клянусь, что я совершенно объективно… - снова заговорил Ватсон, и рука дракона снова замкнула его уста.
- Всё правильно, Ватсон, - сказал Мортимер. - Как с сэром Чарльзом. Собака хотела жить и убивать. А сердце старого лорда приняло решение умереть честной смертью.
- Но я всем сердцем… - попытался сказать Ватсон, и в третий раз дракон запретил ему говорить.