Следственное Управление Службы Безопасности Федерации, кабинет полковника Барбары фон Хайст, 29 октября, полвторого ночи.
Спустя пять минут после того, как Амано закрыл за собой дверь, а я так и не сдвинулся с места, Барбара подарила моей безвольно обмякшей в кресле тушке долгий и нежный взгляд. Сверкание глаз эффекта не возымело, и тетушка решила воспользоваться вербальными способами воздействия:
- Тебе нужно особое приглашение? Вон отсюда!
- Тетя, мне так плохо! - совершенно искренне простонал я.
- Не надо было надираться!
- Я не надирался! Я вообще ничего не пил… Только губы смочил.
- Так я и поверила!
- Честное слово! Не знаю, что случилось.
Барбара вздохнула и хмуро пробурчала:
- Ладно, не оправдывайся. Я сама виновата…
- В чем?
- Не надо было тебя туда отправлять. И как додумалась-то?
- Почему - не надо?
Пытаюсь принять вертикальное положение. Удается, но с великим трудом.
- "Почему", "почему"… Из-за твоей неадекватности. В самом прямом смысле.
- Ты имеешь в виду…
- Ничего я не имею! Хорошо еще, что неприятности минимальны.
- Я же не предполагал, что отравлюсь, в самом деле.
- Ты не отравился. - Барбара отвела взгляд в сторону.
- А? - не верю своим ушам. - Что же тогда?
- Видишь ли, мой мальчик… Не знаю, стоит ли тебе сообщать такие подробности… - Тетушка явно не в своей тарелке. Почему это?
- Нет уж, сообщи! Должен же я знать!
- В подобных заведениях напитки очень часто содержат слабую концентрацию синтетических афродизиаков. Переводить не нужно? - Ехидный и в то же время печальный вопрос.
- Н-нет… Ты хочешь сказать…
- Что у тебя своеобразная реакция на химию, только и всего.
- Нет, не только! Значит, всем вокруг было хорошо, а я оказался на грани смерти?!
Укоряющий взгляд поверх очков.
- Смерти? Вот уж нет! От промывания желудка еще никто не умирал.
- Много ты знаешь! Да мне до сих пор так плохо…
- Это я вижу. Вот что, пожалуй, дам тебе отгул.
- Благодетельница!
Я рухнул на стол и пополз по лакированной поверхности в сторону тетушки. Барбара скривилась:
- Клоун… Брысь отсюда!
- Тетя, у меня все болит…
- То-то я смотрю, что ты не только зеленый, но еще и помятый. Ты что там, на полу валялся?
- Нет.
- Тогда…
- Это все из-за твоего любимчика.
- А именно?
- Как, ты не знаешь, кого любишь? - распахиваю глаза, несмотря на жуткую боль, сопроводившую движение век.
- Морган, прекрати кривляться!
- Амано.
- Что - Амано?
- Это он меня мял.
- В смысле?
Кажется, тетушка опешила.
- В прямом. Лапал. Тискал. И как до поцелуя не дошел!
- Не говори ерунду! Он не мог.
- Тебе откуда знать? - растягиваю рот в довольной улыбке. - Что, если…
- Никаких "если"! Сэна воспылает к тебе страстью не раньше, чем небо упадет на землю!
- Ревнуешь?
- С чего это? - растерянно моргнула Барбара.
- Тебе виднее. - Еще минуту наслаждаюсь ее замешательством, потом решаю, что хорошенького понемножку: - Я пошутил. Наверное, на него так подействовали эти… Которые в выпивке.
- Не притворяйся, что забыл название! Или привычка строить из себя дурачка так к тебе прилипла, что иначе уже не получается?
- Не получается, - пожимаю плечами и сажусь на столе. - Легче, когда тебя не принимают всерьез.
- Легче?
- Ну… С теми, кто туповат, не нужно быть настороже, например. Не нужно обдумывать каждую фразу, чтобы не позволить собеседнику получить истинное представление о твоих мыслях и намерениях… Конечно, легче!
- Я не поняла только одного - кому?
- Что?
- Кому легче-то?
- Не мне, разумеется!
Тяжелый вздох.
- Тебе надо было идти в театральный. Глядишь, получился бы талантливый…
- Комик?
- Трагик! И все-таки, зачем Сэна тебя обнимал?
- Не имею представления. Из вредности, наверное. Да еще потом девица какая-то завыла из динамиков.
- Девица? - Внимательный взгляд.
- Девица, певица… Какая разница? Что-то про луну, крылья… Про любовь, в общем.
- Так плохо пела?
- Почему - плохо? Нормально.
- Но ты же слова не разобрал!
- Не разобрал. Я в японском, знаешь ли, не рублю. Впрочем, что-то вроде "tsuki" и "tsubasa" понять могу. Хотя совершенно не понимаю, почему храню в памяти глупые увлечения детства. Причем не моего детства, что характерно, а моих сестер, которые увлекались (и, подозреваю, до сих пор увлекаются) некой странной музыкой, которая именуется J-POP.
- Лентяй! Давно бы уже выучил… - Она осеклась. - Певица пела по-японски?
- Какое счастье, мне удалось донести до тебя самое важное!
- Не ерничай! Кажется, я знаю, в чем дело.
- Просвети меня, сделай милость!
- Слезь со стола!
- А мне тут так уютно…
- Кому сказала?!
- Ладно, подчиняюсь твоему непререкаемому авторитету. - Кряхтя, сползаю на пол. М-да, стоять трудновато, потому что ноги как ватные, а голова… Нет, чувствую, с головокружением мы еще долго будем идти рука об руку. - Так что за припадок был у Амано?
- Припадки происходят только у тебя! - Тетушка вернула меня с небес на землю. В своей излюбленной манере - лицом в грязь. - А Сэна… Он просто вспомнил.
- Угу. И что же он вспомнил?
- Свою жену.
- Мой милый напарник женат? Какая неожиданность! А почему в анкете…
- Ко времени заполнения анкеты его жена уже умерла.
- Какая неприятность! От чего же? Не выдержала страстных объятий? Могу ее понять.
Хлесткая пощечина обжигает мое лицо.
- Ненавижу, когда ты такой.
- Не любишь меня таким, какой есть? Зря, тетушка, зря.
- Ты сам не знаешь, какой ты на самом деле!
- Глубокомысленно. Почти философски. Все же вернемся к нашему барану…
Отшатываюсь назад, избегая очередного рукоприкладства со стороны непосредственной начальницы. Ей-то дозволено - в своем праве, а я даже возразить не могу, не то, что дать сдачи.
- К Амано, я имел в виду! Хотя рифмуется.
- Прекрати!
- Что именно?
- Если сию же минуту не начнешь вести себя нормально, получишь не отгул, а направление в психдиспансер!
- По поводу?
- По поводу своей неадекватности!
- Ох… Ладно. И что же ты полагаешь "нормальным поведением"? Мою извечную рассеянность?
- Хотя бы, - уже спокойнее согласилась Барбара.
- Как прикажете, мэм! - На пару секунд прикладываю ладонь к виску. Тетушка смотрит на меня и, не выдержав, улыбается:
- И все-таки ты очарователен.
- Только, кроме тебя, этого никто не замечает, - вздыхаю. Искренне.
- Ничего, заметят! - Барбара не пытается меня ободрить, но фраза звучит почти уверенно. - Так о чем мы говорили?
- Что за девица-певица-жена? И с какого расстройства решила покинуть сей суетный мир?
- Морган! Ты опять?
- Что?
…Душераздирающая история. Чертовски душераздирающая. Но не для меня. Я не романтик. Собственно, не знаю, кто я - хотя могу прослезиться над самым дрянным любовным фильмом, но через минуту после завершения очередной серии плююсь и иду на кухню заваривать чай. Потому что понимаю: так не бывает. Не то чтобы вообще не бывает… Просто так не бывает со мной. Посему любая романтическая история представляется мне чем-то сродни фантастике. Сказочной.
Ах-ах, бедный, несчастный Амано! Тьфу. Здоровый лоб, не в пример мне. Не обделенный благами жизни и вниманием окружающих. Вообще ничем не обделенный, кстати. Почему его все должны жалеть? И почему - самое главное! - почему его должен жалеть я? Ну уж нет! Ни за какие коврижки!
Ах, жена в катастрофе погибла. И что? Дело житейское, между прочим. Я, кстати, каждый раз с замиранием сердца жду звонки от сестер, потому что прекрасно знаю: можно и не дождаться. В любой момент. Но я же не плачусь всем подряд в жилетку? Нет. Просто жду. Жду, понимая: мне будет плохо. Очень плохо. Но моя личная жизнь на этом не закончится. Хотя бы потому, что заканчиваться нечему.