Кранчеккайл пыталась описать, что она чувствовала. Мне, конечно же, не понять… Ей было приятно, что он здесь, так близко. Она могла слушать его часами – и ей казалось, что нет голоса прекраснее на всем Двэлле. Ей страшно хотелось дотронуться до его руки, но она боялась Даже представить, как это будет…
– Болезнь болезни рознь, – небрежно обронил Шенни, уже собираясь уходить. – Для одной и трав достаточно! а от другой…
– Ничего не поможет, – вырвалось у Втайлы.
Вернувшись, Шенни присел подле кровати. Втайла замерла. Неожиданно для самого себя посол нагнулся и поцеловал гномиху в лоб.
– Ты очень хорошая, – сказал он ей. – Но я ничего не могу тебе дать. – Он помолчал, вглядываясь в ее испуганное лицо. – Пойми, дело не в том, что ты не человек или я не гном. Я люблю тебя… как сестру, и мне невыносима даже мысль о том, что я… причина твоего горя. Втайла, милая, как же это случилось?..
Гномиха всхлипнула.
– Наверно, так суждено было… Как у вас сказали бы, насмешка Ашшарат… – Она улыбнулась сквозь слезы.
Втайла отвернулась, чтобы собраться с силами, и вновь взглянула на него, такого близкого и такого недоступного.
– Наверно…. Наверно, мне надо просто пореже видеть тебя. Но только пока это не кончится совсем, мы же будем иногда видеться, правда? И болтать, как раньше… Пожалуйста…
– Конечно, будем!
– Обещаешь?
– Обещаю!
Это было за полгода до моего появления в Брайгене. С тех пор ничего не изменилось. Гномиха и Шенни встречались так же, как и раньше, – то там, то здесь, не планируя ничего заранее. И Втайла любила его. а он ее нет…
Сильно покраснев – я и не думала, что она умеет краснеть, – кранчеккайл призналась мне, что однажды чуть было не кинулась к Лиз, чтобы попросить заступничества Ашшарат. Это сказало мне о том, что она чувствовала, больше любых слов! Испокон веков гномы молились только Крондорну. Нет, они не сомневались в существовании Меркар и Эккиля, создавших людей и эльфов. Но что было до них гномам? А в богов, столь привычных нам, – в Ашшарат, Орробу, Темеса, Юрайю и других – в Хорверке почти не верили.
Правда, иногда к ним обращались гномы, долго жившие среди людей. Но, возвращаясь в Хорверк, они обычно теряли свои "людские" привычки. Лишь немногие продолжали общаться с "людскими" божествами и прибегали к помощи людей-жрецов. Тем более не было случая, чтобы гном, всю жизнь проживший в Хорверке, вдруг уверовал в Айригаля или Лориндейл.
И все же в конце концов Втайла решила, что Ашшарат ничем не сможет помочь гномихе, будь она хоть трижды богиней любви. Не в последнюю очередь она надумала стать кранчеккайлом именно потому, что это позволило бы ей чаще видеться с Шенни. Подруга очень боялась, что я обижусь. Но нет, нет, мне вовсе не было обидно. Более того, я сказала, что поступила бы на ее месте так же…
А сегодня кранчеккайл не пустили к Шенни. Она уже собиралась к нему постучаться, как откуда ни возьмись появился Цорр. Он устроил допрос с пристрастием: зачем Втайла идет к Веденекосу, что планирует там делать, как часто вообще тут бывает… Она постаралась ему втолковать, что это никого не касается, но Цорр фыркнул в ответ, что поскольку Втайла постоянно общается с подданным другого короля, то касается, и еще как!
Вообще-то Цорр с Втайлой недолюбливают друг друга, как она сама мне призналась. Но сейчас впервые в жизни моя подруга столкнулась с тем, что кто-то смеет лезть в ее жизнь и что гномы – гномы! – намекают, что не стоит общаться с кем-то, кто тебе приятен. Она попыталась выяснить у Цорра, что случилось, – безуспешно. Тот с важным видом процедил сквозь зубы, что он здесь не по своей воле и все это – дело, государственной важности, но так ничего толком не рассказал. Слово за слово – дошло до того, что они отчаянно поругались…
Что было дальше, я точно не знаю – кранчеккайл расплакалась. Ясно лишь, что к Шенни она так и не попала, а Цорр страшно ее обидел.
Когда Втайла добралась до конца своего рассказа, первым моим желанием было собрать Щитов и отправиться к Цорру. Чтобы просто-напросто дать ему в ухо.
Глупость, конечно: наверняка он выполнял приказ Вьорка. Но как топорно, как грубо!
Я по мере сил утешила Втайлу и отправила ее в свою спальню – отдыхать и приводить себя в порядок.
Едва кранчеккайл ушла, в дверях кабинета появился Тиро.
– Там колдун! – радостно сообщил он.
– Попроси его пройти в кабинет, пожалуйста.
Соридель казался взволнованным. Одет он был по-походному, за плечами висел небольшой дорожный мешок.
Я предложила чародею кресло, а сама расположилась на стуле с высокой спинкой.
– Удалось что-нибудь выяснить о Сиэнре? Где она?
Он вздохнул и почесал подбородок.
– Выяснить-то удалось…
– Она… здорова?
У мага было такое лицо, будто его дочь попала в какую-то историю, и он не знает, как ее оттуда вытащить. Судя по тому, что я о ней слышала, такое время от времени случалось.
– К счастью, да. Фиона, прости, я не могу рассказать, где она. Надеюсь, скоро будет в Брайгене, и вы наконец-то познакомитесь.
Я разочарованно вздохнула. Ладно, будем ждать.
Мы поговорили еще немного – так, светский разговор. Уже прощаясь, маг заметил:
– Кстати, я завтра увижу наших героев – после шестого колокола меня в Брайгене уже не будет.
– Каких героев? – не поняла я.
– Ну как каких – исследователей подземелий, – почему-то с тяжёлым вздохом произнес он.
Ой! То есть уже завтра днем Соридель встретится с Мэттом и остальными? Как здорово!
А я – лишь послезавтра. Они вернутся поздно, я в это время буду в Старой столовой…
– Соридель, а ты не можешь чуть-чуть задержаться? Я хочу черкнуть два слова Мэтту.
– Конечно, – немного удивленно ответил маг. Наверно, подумал: "Что за глупости? Полдня подождать не может!" Но люди не имеют привычки спорить с королевскими особами.
Схватив перо, я задумалась. Что, собственно, я собираюсь написать? А вдруг я его напугаю?
Решила, что сделаю свое послание порасплывчатей. И Мэтт испугаться не успеет, и в то же время у меня будет уверенность, что если вдруг…
Собственно говоря, что – вдруг?
Внезапно я осознала, что крайне редко хожу по Брайгену без Щитов. И просто боюсь. Может, надо побороть этот страх?
Но рука уже выводила на пергамене:
Дорогой Мэтт!
Вряд ли тебе это понравится, но я решила сходить в одно очень интересное место. Если 19 адлари через два часа после седьмого колокола я еще не вернусь в свои покои, ищи меня по пути к Старой столовой.
Перечитав, исправила "два" на "три": получилось таинственно и как в сказках: три часа, седьмой колокол… Скрутив свиток, я надписала его: "Мэтту. Вскрыть в случае необходимости. Ф.".
Проводив мага, объявила Щитам, что сегодня Втайла переночует со мной. Они нисколько не удивились – еще бы, не идти же ей в таком состоянии в ее одинокий дом…
21 адлари
В тот день, девятнадцатого, нервничала с самого утра. Сдерживалась изо всех сил, но Тиро все равно поинтересовался:
– Ты чего какая-то… Носишься туда-сюда, на месте не сидишь, вышивать начала – бросила, рисовать начала – бросила?
В остальном день прошел обычно. Даже описывать не буду.
Вечером ушла пораньше в спальню. Надела мягкие сапожки, платье покороче – чтобы не мешалось. И уселась Ждать.
Незадолго до седьмого колокола я закуталась в плащ, низко надвинула капюшон и, откинув ковер и открыв дверцу, осторожно выглянула.
Выскользнула тенью из двери – и вот я на улице. Никого. Место безлюдное (или безгномное?..), да и время не раннее.
Без приключений добравшись до нужного этажа, я потушила факел и достала маленький светильничек. Пошла направо по коридору. Поворот, еще один… До столовой буквально саргов пятьдесят. Сейчас пройду небольшой перекресток…
Шаги… За поворотом кто-то есть!
Я прикрыла светильник полой плаща и вжалась в нишу в стене. Чего мне было страшиться? Но я жутко испугалась! Стиснув в моментально вспотевшей ладони холодную рукоять кинжала, я думала только о том, чтобы меня не заметили.
О, да это же Биримба! Еле ползет, слегка шаркает, сжимая в руке факел. Идет и тихо ворчит себе под нос. Значит, не заметит. Интересно, ему-то что здесь понадобилось в такой поздний час?
Биримба проковылял было мимо, и я облегченно вздохнула. Вдруг он замер и неспешно, еле-еле начал поворачиваться в мою сторону. Я затаила дыхание. Факел вспыхнул неестественным зеленоватым пламенем, и маг чуть не ткнул мне им в лицо…
– Ты! – выдохнул он. – Что ты здесь делаешь?
– Это я у вас, досточтимый волшебник, хотела бы спросить! – ехидно пропела я.
Руки колдуна взметнулись вверх.
"Чары! Он хочет меня заколдовать!" – была моя последняя мысль.
Я попыталась поднять руку с кинжалом – бесполезно, рука отказалась повиноваться.