Дверь отворилась, пропуская носилки с Крадиром. Вьорк, Беххарт и, к моему изумлению, Лиз шли следом. Не знаю уж, то ли Соридель так хорошо поколдовал, то ли вся эта история изменила отношение верховного жреца к людям, но они с Лиз мирно беседовали.
– Вьорк… – Опустив голову, я нерешительно выступил вперед.
– Он жив! – Труба так меня обнял, что синяки от кольчуги держались потом еще пару дней. – Жив, слышишь!
В ту минуту я решил, что король от горя лишился рассудка.
– Жив-жив, – похлопал меня по плечу появившийся вслед за ними Айрант. – Это все Лиз.
И он низко поклонился человеческой жрице.
Когда мы все наконец собрались в оружейной, Крадир уже мог разговаривать, хотя и выглядел как гном, которого не кормили последнюю сотню лет.
– Мэтт, – Труба избегал смотреть мне в глаза, – тут такое дело…
– Я зря поднял тревогу?
Откровенно говоря, мне не было за это стыдно.
– Нет. – Вьорк досадливо махнул головой. – Не знаю, как тебе сказать…
– Давай лучше я, отец. – Крадиру трудно было говорить громко, и он подозвал меня поближе. – В некотором смысле я действительно был мертв. По крайней мере, Лиз старается, чтобы я в это поверил.
– Знаешь, Труба, я, пожалуй, беру назад свои слова про человеческих жрецов, – улыбнулся Беххарт. – Если мы не станем спорить о том, чья ладонь была первой.
Не уверен, что Лиз поняла его: открыв новое месторождение, первопроходец окунал ладонь в светящуюся краску и оставлял на стене свой отпечаток. Но жрица кивнула.
– Просто вы с таким еще не сталкивались. – Она улыбнулась, пожалуй, даже немного виновато. – Заклятие Гудящего Тростника.
Неужели и Фиона станет когда-нибудь такой, как Лиз: тяжеловесной, даже несколько грузной, уверенной в себе, всеобщей матерью, не делающей различия между людьми и гномами?
Я впервые подумал о том, как быстро люди стареют. Вернее, впервые это осознал. Глаза становятся печальнее, в них появляется обреченность – отблеск скорого ухода. Женщины перестают быть женщинами, в лучшем случае превращаясь в нечто доброе и бесполое, в худшем – в злобное и агрессивное.
И все это почти мгновенно. Демиурги определенно были жестоки.
– Мэтт, ты меня слушаешь? – Лиз смотрела на меня с укоризной.
– Что? А… да. Заклятие Гудящего Тростника.
Жрица покачала головой:
– Тогда объясню по-другому. Это все равно что вставить в голову воронку, позволяющую забраться под череп.
Крадир побледнел, и я подумал, что Лиз могла бы быть и поделикатнее. Впрочем, что жрецы, что лекари – иногда кажется, что без этих своих неаппетитных подробностей они просто жить не могут.
– Зачем? Чтобы читать мысли?
– Насколько я помню, что-то вроде этого… Но я ведь не чародейка, – напомнила Лиз, – а Соридель еще слишком плох, чтобы мы могли с ним побеседовать.
– Есть и другие, – не удержался я. – Тот же Биримба, а?
– В последние дни он не слышит голос ветра, – буркнул Вьорк.
– Что?! – изумился я.
– То самое. – Мне редко доводилось видеть Трубу настолько не в духе. – И сказал, что, пока его не услышит, я могу никаких советов от него не ждать.
– А что это значит? – все же рискнул полюбопытствовать я. – В наших-то подземельях?
– Представления не имею, – честно признался Вьорк. – В общем, тут такое дело…
Да что же такого должно было случиться, чтобы король с Крадиром ходили кругами, как ослики вокруг помпы!
– Мэтт, меня выпотрошили, – перебил отца Крадир. – И теперь им известно все.
– Так. – Я попытался успокоиться. – То есть теперь они знают и про гвизарму, и про Фиону…
Когда я упомянул королеву, Крадир вздрогнул.
– Знают. Видишь ли… Это она и была.
Если бы Крадир сообщил мне, что его прабабушка встала из гроба и танцует сейчас в Чертоге в объятиях Роракса. я бы, наверно, поверил. Но представить себе Фиону, которая прокрадывается к Крадиру среди ночи, чтобы вывернуть его наизнанку…
Совершеннейший бред. Начать с того, что Фиона любит, конечно, когда я по многу раз рассказываю одни и те же байки о прошлом Хорверка, но забраться чуть ли не в постель к Крадиру, чтобы услышать, как дело было! При том что она сама присутствовала при исцелении Вьорка!
– Крадир… – Как бы это поделикатнее сказать? – …а ты…
– Он абсолютно нормален, – заверила нас Лиз. – И я не сомневаюсь, что ему не примерещилось.
– Погоди! – Еще немного, и я сорвусь. Для одного дня сюрпризов было чересчур. – Расскажи все по порядку.
– Рассказывать, скорее, придется тебе. – Тон Крадира мне решительно не понравился. – Я спал, когда кто-то вдруг начал меня трясти. Открыв глаза, я увидел Фиону.
– Как она была одета?
– Не веришь? – усмехнулся Крадир. – Изволь. Вишневое платье – ну то, что было на ней, когда отец болел. Воротник веером – или как они там его называют. Юбка такая… Слушай, не мастак я. На голове золотая сеточка.
Все совпадало.
– И что же Фиона? – Челюсти свело от ярости.
– Прижала палец к губам, наклонилась, посмотрела мне в глаза. Очнулся я уже на руках у Лиз.
– Маги называют это первичным трансом, – прокомментировала жрица. – А потом, когда человек оказывается в их власти, собственно и начинается заклятие. В общих чертах как-то так.
– Мэтт, – Вьорк помолчал, давая мне время собраться с мыслями, – а ты никого не видел по дороге? У дома?
Я почувствовал, как щеки краснеют, приобретая цвет свекольной кожуры. Если сказать правду… Нет, я даже не представлял себе, что будет, если сказать правду.
Но солгать – значит предать своего короля.
Светильники на улице горели вполсилы – мог же я, конце концов, ошибиться?
Нет, не мог.
Что, что ей понадобилось в такую рань рядом с домом Крадира?! Если бы я мог хотя бы вообразить!
Лашши тоже говорил о самочке. Но мне и в голову не пришло связать это с Фионой.
– Как раз это меня и удивило. – Я надеялся, что лицо меня не выдаст. – Я встретил лорда Эрлинга. Он что, любитель ранних прогулок?
– Представления не имею, – пожал плечами Вьорк. – Ты же знаешь, у нас не принято следить за послами.
Вьорк улыбнулся, но я догадывался, каково ему сейчас.
Вся эта неразбериха определенно сделает из нас лунных эльфов: вот уж у кого, говорят, неизвестно что на уме.
Поверить в виновность жены Вьорку было не проще, чем мне. Единственное утешение: королева не владеет магией. Впрочем, так ли мы в этом уверены?
Нет, сегодня определенно день открытий и разоблачений. Или утро.
Я вдруг осознал, как мало мы знаем о Фионе. Даже ее Щиты. Родилась в столице, жила с отцом в провинции. Небогато жила, насколько мне известно, хотя небогатая принцесса – штука странная. Даже у людей, чьим бесчисленным странностям я уже постепенно перестаю изумляться.
Отец был замешан в каком-то мятеже… Или это я придумал?
Потом король со смешным именем Нельд выдал ее замуж за Вьорка.
Кто сказал, что ее не учили чародейству? Или, например, что она не жрица какого-нибудь их Айричварты?
И, главное, мы бы об этом спокойно могли никогда не узнать: даже юный тридцатилетний гном знает, что женщина в лучшем случае ответит на прямой вопрос – и то это будет знаком особого расположения. Не то чтобы они были как-то невероятно скрытны – несказанное для них не существует. А потом выясняется, что о чем-то просто не зашла речь, – какие тут тайны?
– Возможно, зря, – мягко упрекнул короля Беххарт. – Эльфы не стесняются ограничивать свободу гномов так, как им это удобно. Ты можешь себе представить, чтобы наш посол свободно разгуливал с утра пораньше по королевским садам Баль-Тэре?
– Ну, королевские сады – это все же не Брайген, – неуверенно защищался Вьорк. – Это, скорее, мои личные покои. И здесь, клянусь тебе, никаких эльфов ты с утра пораньше не встретишь!
– Я серьезно, – не принял шутку Беххарт. – Поверь, я ничего не имею против эльфов, но ты сам видишь, что ситуация выходит из-под контроля.
– Скажи еще, что мне надо завести тайный сыск и придворного палача. – Вьорк тоже не терял времени, беседуя с Фионой. – Беххарт, что ты предлагаешь? Приставить стражу к каждому послу? Запретить всем, кому не посчастливилось родиться гномом, выходить среди ночи из дому?
– Не сейчас, отец. – Крадиру не хотелось вести этот разговор в присутствии Лиз. – Наша свобода имеет и свои преимущества: я сам могу спросить Эрлинга, что выгнало его из дома в такую рань. Но это будет праздным любопытством: говорю тебе еще раз – я видел того, кто ко мне вломился.
– Мэтт? – Король ожидал продолжения.
– Но этого не может быть! – Я не смог ее предать. – Крадир, ты же всегда ей симпатизировал. А сейчас? Ты в силах это объяснить?
– Не в силах, – согласился тот. – Но я же не слепой.
– А как ты ее увидел? – Я старался использовать каждый шанс, который еще оставался. – Прости за подробности, ты спишь при свете?
– Она наклонилась надо мной, держа в руке свечу, – терпеливо ответил сын короля. – Лишнее доказательство того, что это был не гном.
– Как раз это-то мало что доказывает, – вмешалась Лиз. – Для заклятия надо видеть глаза человека. Хорошо видеть.
– Допустим, – не сдавался Крадир. – Мэтт, я согласен: бред, безумие. Но тогда тебе придется объявить меня сумасшедшим.
– Слушайте! – Я едва не затанцевал от радости. – Да не она это была, не она! Двойник!
– Увы, – перебил меня Крадир. – Соридель, помнится, обмолвился, что ни у меня, ни у Фионы в ближайшее время двойников не предвидится.
Я не знал, что и думать.
– Вот что, – поднял руку король. – Хватит. О том, что сегодня произошло, никому ни слова. Крад, ты остаешься здесь. Айрант!