Вскоре они наткнулись на пожилого мародера, слишком занятого попытками извлечь из руин разбитый видеоприемник, чтобы заметить их приближение. Он согласился помочь им за определенную цену, и Костеллину снова пришлось останавливать порыв гренадера взяться за оружие. За старый хронометр комиссара мужчина пояснил, как пройти к шахте, и посоветовал им спуститься на десять уровней, обойдя обрушившуюся эстакаду. А еще он предупредил их о том, что они там встретят.
Один раб, отбившийся от группы и не заметивший этого, продолжал ковыряться в мусоре, несмотря на отсутствие надзирателей с дубинками. Гренадер подкрался к нему сзади, зажал рот ладонью, не дав тому пикнуть, и утащил в жилой блок. Там пленник стал яростно отбиваться и проклинать двух своих похитителей.
Гренадер в третий раз схватился за хеллган, и теперь комиссар не стал ему мешать. Загнанный в угол, раб отвечал на вопросы, но наглость вернулась к нему, когда он рассказывал о первосвященнике Амарете, которого железные боги, как он называл некронов, ценили так высоко, что пригласили в Высший Храм. По его словам, эту радостную весть принесли вчера вечером жрецы.
Костеллина куда больше интересовал распорядок смен в общине. Окольными расспросами, опасаясь выдать важность вопроса, он выяснил, когда вход в шахту остается без присмотра. Получив ответы, комиссар встретил вопросительный взгляд гвардейца и кивнул в ответ, добавив:
- Только тихо.
При виде ножа раб издал гневный крик, и гренадеру снова пришлось зажать ему рот. Раб вновь начал отчаянно сопротивляться, с куда большей силой, чем Костеллин ожидал от столь исхудавшего человека. Он оскорблял и угрожал, что его боги обрушат возмездие на убийц. Гренадер перерезал рабу горло, заставив его умолкнуть навечно. Посмотрев на труп, криговец от отвращения скривил губы - это было самое эмоциональное выражение, что Костеллин видел на молодом лице.
Они ждали до захода солнца, а потом - пока храмовый колокол начнет собирать рабов и надзирателей на богослужение. Костеллин радовался возможности отдохнуть, так как его раны вновь напомнили о себе. Гренадер тем не менее хотел отклониться от курса, чтоб казнить всех прихожан еретической церкви Амарета, добровольных или нет.
- В любое другое время, - сказал комиссар, - я бы, конечно, согласился. Но сейчас у нас есть цель важнее, и мы не можем ею рисковать.
Склад находился за плавильней, недалеко от ряда лифтов, обещавших ложный путь к отступлению. Даже если бы с ними был техножрец, способный заставить лифты работать и даже если бы Костеллин был уверен, что внизу не прячутся некроны, шахты лифтов, скорее всего, были заблокированы.
На дверях склада сохранились многочисленные следы попыток взлома. Плазменный пистолет Костеллина мгновенно расплавил замок, и в свете фонаря гренадера они нашли то, за чем пришли: ящики с небольшими цилиндрическими подрывными зарядами. Они решили взять с собой как можно больше, но гренадер выразил опасение, что оставшиеся достанутся культу некронов.
- Я предлагаю, сэр, подорвать их и поднять все здание на воздух.
- Слишком рискованно, - ответил комиссар. - У этих зарядов взрыватель срабатывает через шестьдесят секунд. Мы не успеем уйти далеко, прежде чем некроны настигнут нас.
- Я могу установить растяжку, сэр, чтобы снаряды взорвались, когда дверь откроется. Это даст нам минут сорок или больше, пока надсмотрщики не вернутся. И с помощью Императора, мы сможем уничтожить множество…
Комиссар призвал гренадера к тишине, подняв руку.
- Ты слышишь?
Солдат прислушался на мгновение, потом кивнул:
- Двигатель.
- Машина приближается. Большая, судя по звуку. Помнишь, пленный говорил о жрецах, приехавших откуда-то? Твоя идея с растяжкой хороша, солдат, но я думаю, можно сделать еще лучше. Думаю, мы сможем взять с собой весь запас.
Грузовик подъехал ко входу в склад, ослепив ярко горящими фарами Костеллина, так что тот не мог разглядеть машину. Комиссар был уверен, что в свете фар враги найдут его, присевшего за толстой трубой, но свет скользнул мимо. Он снова оказался в темноте. Через секунду двигатель замолк, хотя токсичные выхлопы еще долго саднили горло Костеллина, провоцируя кашель.
Комиссар, ослепленный светом, не сразу смог подсчитать, сколько людей находится в машине, вооружены ли они. Приходилось ориентироваться на лязганье железной дверцы и топот ботинок по пласткриту. Дальше действовали по плану. Костеллин выскочил из-за своего укрытия и увидел, что гренадер опередил его на шаг, появившись из-за кабин лифтов. Хеллган рявкнул, к нему присоединился плазменный пистолет, едва Костеллин убедился, что его выстрелы не повредят грузовику. Их цели - тени в зеленых плащах - падали. Все, кроме одного.
Внезапно фары включились снова, резанув по глазам, грузовик взревел и двинулся на комиссара. Костеллин стоял на месте, прицеливаясь, покуда возможно, и успел сделать одиночный выстрел в лобовое стекло. Лишь после этого он отпрыгнул в сторону. Машина врезалась в бак позади него. Гренадер подбежал первым, вытащил обожженный труп водителя и отшвырнул его, словно мешок мусора. Капот грузовика был смят, из радиатора шел пар, но мотор еще работал, хотя звук стал более хриплым.
- Вы умеете управлять такой машиной? - спросил гренадер.
- Справлюсь. Думаю, мне понадобится пара минут, чтобы разобраться с управляющими рунами.
- Я загружу взрывчатку.
В итоге у Костеллина ушло почти пятнадцать минут, чтобы оторвать грузовик от искореженного бака. Он все еще пытался развернуть машину к выходу, разобраться с педалями, когда гренадер, уже сидевший рядом на пассажирском сиденье слева, выкрикнул предупреждение. Костеллин пригнулся, и лазерный луч прошипел над его головой и прожег круглую дыру в задней стенке кабины.
Служба в храме, видимо, закончилась, потому что в воротах склада неожиданно появилась небольшая группа жрецов, отчетливо видных на фоне ночного неба. Еще два лазерных выстрела попали в грузовик через оплавленное ветровое стекло. Один из них прожег правый рукав Костеллина, оставив болезненный ожог на плече. Но комиссара больше беспокоил выстрел, прошедший мимо: случайное попадание даже в один подрывной заряд в кузове - и их разорвет на мелкие кусочки.
Он предоставил гренадеру вести ответный огонь, а сам сосредоточился на том, чтобы вывести машину. К счастью, лишь двое жрецов были вооружены, и одного из них гренадер быстро убил, второй же бросил оружие и побежал. Костеллин вдавил педаль газа, и грузовик рванулся вперед, сбив третьего, перелетевшего через капот.
Наконец грузовик выехал на эстакаду и помчался вперед. Костеллин крутил руль, объезжая самые крупные кучи обломков. В зеркало заднего вида он заметил, что за задний борт цепляется один из еретиков, но отчаянная езда Костеллина вскоре стряхнула его, не пришлось даже специально стараться. Выстрел хеллгана докончил дело.
Они проверили и перепроверили карту, прочли заметки на полях, сделанные комиссаром, пока для сомнений не осталось ни малейшего места. Четырнадцать кварталов прямо по эстакаде.
- Я один все сделаю, - сказал гренадер. - Нет смысла терять две жизни, а ваша куда ценнее.
- Ты же не знаешь, как управлять грузовиком, - возразил Костеллин.
- Вы можете меня научить, сэр. Вам нужно лишь воззвать снова к духам машины, а потом объяснить мне, какую нажать педаль.
- Дорога, несомненно, охраняется. Хоть наша цель и на шесть уровней выше, но некроны были бы дураками, если бы не предусмотрели вероятность атаки снизу.
- Это единственный путь, сэр. Мы не сможем пробиться назад, но, возможно…
- Одна машина на полной скорости… Если некроны не ожидают нас и если они обескровлены сражением на западе…
- От удара взрывчатка может сдетонировать, но один подрывной заряд я возьму с собой на всякий случай. Если башня рухнет, генераторум обрушится заодно с ней.
- Да благословит тебя Император, солдат, - сказал Костеллин.
Повернувшись, он непреднамеренно сделал то, чего не делал уже почти тридцать лет. Он посмотрел в глаза человеку, которому предстояло умереть по его приказу.
Гренадер встретил его взгляд и, что удивительно, понял. Он снова достал шкатулку с костями.
- Со мной мои товарищи, - сказал он. - И мне выпала смерть более почетная, чем заслужила эта проклятая душа.
- Твоя жертва не будет забыта, - тихо сказал Костеллин, и на этот раз знал, что говорит правду.
Уголки рта юноши дернулись, и Костеллину показалось, что тот пытается улыбнуться. Он не обернулся, когда грузовик тронулся прочь. Он не мог смотреть. Сунув руки в карманы пальто, он похромал в противоположном направлении, стараясь не тревожить больной бок.
Услышав похожие на звук разрываемой ткани выстрелы гаусс-пушек, он затаил дыхание. Он ждал взрыва, сначала опасаясь, что тот прогремит слишком рано, а потом - что не произойдет вообще. Когда он все же раздался, то встряхнул эстакаду под ногами комиссара, осыпав обломками даже на таком расстоянии, но Костеллин продолжал идти. Он думал о глазах солдата и молился, чтобы грузовик нашел свою цель. Только так в последние секунды жизни парень мог испытать хотя бы тень удовлетворения от того, что исполнил свой долг.
Он пробирался вперед, ориентируясь по затянутой облаками луне. Он знал, что в конце концов войдет в зону действия полковой вокс-сети и запросит эвакуацию флаером СПО. Потом, когда он выберется из этого проклятого города, он внесет пару изменений в свою жизнь.